По горло загруженный делами Квазимодо пропадал в городе с утра до вечера. Добывал деньги, узнавал свежие новости о делах на Севере и подробности маршрута через горы. С деньгами все обстояло более чем благополучно. Убедившись, что подробностями смерти капитана Кехта никто всерьез не интересуется, вор почувствовал себя куда свободнее. Никакими противозаконными делами Квазимодо заниматься пока не думал. Лиска совершенно права – законы нужно нарушать только когда нет иного выхода. Но и так дела шли хорошо. Удалась весьма успешная операция по реализации груза «Высокого». Черное заморское дерево сбыли с диковинной прибылью, и Квазимодо получил свой процент, намного превышающий даже самые смелые ожидания. Как ни странно, товаров с Желтого берега в город приходило мало. Кораблей возвращалось считанное количество. Продавали экзотические пряности, прочие мелочи. Ходили в невольничьих ошейниках немногочисленные «желтки». Как ни странно, те из невольников, что выжили после мучительного путешествия, выглядели поздоровевшими и даже упитанными. Сказывалось отсутствие убийственного нутта. Ядовитый орех тоже появлялся на рынках Глора как заморская редкость, но с торговлей им на удивление жестоко боролись. Квазимодо слыхал, что на этот счет была прислана специальная депеша от самого лорда-командора. Тех немногочисленных особенно предприимчивых фермеров, рискнувших попробовать разводить пьянящий орех на глорской земле, после публичных пыток повесили за ноги перед пустующим королевским дворцом. Вообще Глор производил впечатление города, с трудом оправляющегося после войны. Лучшие люди оказались за океаном, торговля только пыталась выйти на прежний уровень, потока сокровищ, который должен вот-вот хлынуть с покоренного Желтого берега, почему-то все не было. За два года подросло новое поколение, считающее, что только их смелости и находчивости и не хватает за океаном, дабы наконец отыскать залежи серебра, припрятанные тамошними тупыми туземцами. Формировались новые отряды кораблей для отправки пополнений Объединенному Флоту. Все это происходило крайне неторопливо – Глору явно не хватало знаний и наглости командора Найти. Экипажи «Высокого» и «Собачьей головы» начинали подумывать о новом походе за океан. Их опыт ценился очень высоко, выгодные предложения сыпались одно за другим.

Все это мало интересовало Квазимодо. Возвращаться ближе к лорду-командору, злопамятному овдовевшему лорду Дагда и прочим прелестям Желтого берега было бы непростительной глупостью. Мысли вора устремлялись в прямо противоположном направлении. Следовало торопиться – до зимы оставались считанные дни. Но на этот раз к дороге следовало подготовиться как следует. В голове Квазимодо крутилась уйма идей по поводу предстоящего путешествия, и они уже начинали воплощаться в жизнь.

Вообще жизнь пока была неплоха. За день вор порядком выматывался, но вечера искупали все. Друзья жили в гостинице средней руки. Две просторные комнаты, подушки вместо дорожных мешков, постельное белье, удивительно удобная кровать. Квазимодо с трудом вспоминал времена, когда спал на чем-то подобном. Теа подобной роскоши вообще никогда не пробовала – в Холмах мебель отличалась простотой и надежностью, но отнюдь не мягкостью и удобством. Зато фуа доставшуюся ему кровать сурово раскритиковал и предпочитал надежный пол, слегка облагороженный тюфяком и простынями. Ужинать Квазимодо водил друзей по самым приметным местечкам города. Далеко не самым шикарным, но неизменно славящимся прекрасной кухней. В свое время одноглазый оборванец нередко забирался на задний двор таверн для того чтобы нанюхаться умопомрачительных запахов и стащить что-нибудь черствое или подгоревшее. Ныне пришли иные времена. Друзья с интересом дегустировали пудинги, пряные свиные ребрышки, запеканки и десятки сортов пива, но по-настоящему Теа потряс лишь пирог-кулебяка с двенадцатью сортами начинки. Ныр, великий специалист по рыбе, ныл, жалуясь, что здесь все рыбные блюда портят тестом, овощами и прочими гадостями вроде гвоздики и тмина, но тарелки очищал исправно.

Спать в тихой гостинице было хорошо. Не спать – еще лучше. На мягкой постели влюбленные с упоением наверстывали упущенное за время путешествия. Состязания в изобретательности пьянили куда сильнее крепкого пива и фруктовых вин. По утрам ехидный фуа сообщал, что ему снова снилась атака стурвормов – и палуба тряслась, и звуки неслись жутковатые. Вот и Великий Дракон всю ночь ворочался. Судя по осоловевшему виду, геккону настоятельно требовалась смена обстановки. Ныр его порядком закормил, мотивируя это тем, что хвостатый друг обижается, когда его не берут ужинать. Появление геккона на людях действительно привлекало слишком большое внимание. Непременно находились желающие купить забавную игрушку, что сильно сердило и ящерицу, и Ныра.

Днем, между деловыми беседами и заключением сделок, Квазимодо ходил по улицам, и ему становилось не по себе. Слишком знакомые места. Воспоминания начинали двоиться. Вот мост через Ковровый канал. Как-то, возвращаясь с рынка, пятилетний малыш вывернулся из рук няни и вознамерился пустить только что купленный кораблик в зловонный поток. И потом вопил как резаный, несмотря на увещевания и няни, и старшего брата с сестрой. А вот – буквально через полсотни шагов начинается узкий проулок, упирающийся в тупик. Здесь юный оборванец, удирая от погони, взлетел на стену и пропорол обе ладони о вмурованную в гребень стены ветвь акации-бархатки, усыпанной колючками в палец толщиной. Домохозяева Глора не любили незваных пришельцев.

А кто теперь этот молодой мужчина, почти женатый, с изуродованным лицом, со страшными, бесспорно, боевыми шрамами? Судя по приличной, выдержанной в истинно глорском стиле одежде – начинающий купец или старший приказчик. Если глянуть на странный клинок на поясе и приметный желтый загар – наверняка моряк, ходивший на дальний Юг с Флотом. Рожа жутко обезображена – но кто рискнет сказать это в лицо уверенному в себе, не робкого десятка парню?

Лучше побыстрее отсюда уйти. Квазимодо бессознательно обходил квартал у Летнего канала. Чужой человек ты тому месту. Никогда больше не бежать тебе к морю, к ласковому песку на берегу. Не визжать брату, чтобы подождал тебя, здоровый дурак. И не объедаться больше полузеленых персиков, не учиться счету красивыми красными и черными камешками, и не раскрывать дорогую азбуку в кожаном переплете, по которой учились старшие брат и сестра. И никогда не войти в фамильную лавку, полную блеска меди начищенных ламп и светильников, запаха дорогих масел, не подняться на второй этаж, где на специальных полках покоятся расчетные книги деда и прадеда. Там стоит кресло, которое занимает твой мудрый, умеющий вести дела и зарабатывать деньги отец. Да, умеющий зарабатывать деньги и всякие побрякушки вроде перстней с изумрудами. Тьфу, тебе-то что до этого?

– Посмотришь лошадок и повозки. Доедем до Нового Конгера с удобствами. Что раньше времени в седлах трястись? – Квазимодо застегнул куртку.

Добротная, доходящая до середины бедер куртка мужа не очень нравилась Теа. Полумордый выглядел в ней куда старше своих лет, этаким значительным и солидным. Лиска предпочла бы, чтобы он так смотрелся куда попозже. Лет через десять. Нечего ему быстро взрослеть. Он и так умный. И вообще ободранный и лохматый он куда привычнее и симпатичней. Ишь, волосы зализал. Небось и шлюхи уже на улицах пристают?