— В нас ударила вовсе не солнечная вспышка.

— Вспышка вытянулась на несколько миллионов миль в течение двадцати минут. А потом ударил лазерный луч в фиолетовом диапазоне.

— О господи...

— Невероятно мощный газовый лазер. Там, куда попал луч, до сих пор светится земля. По моей оценке, область поражения составляет примерно десять километров в поперечнике — луч не особенно узкий, но обычно этого и не требуется. Даже при умеренной эффективности столь крупная вспышка может обеспечивать энергией луч газового лазера мощностью три на десять в двадцать седьмой эргов в секунду в течение примерно часа.

Ву молчал.

— Луис?

— Дай минуту подумать. Замыкающий, это впечатляющее оружие.

Внезапно он понял, в чем состоял секрет строителей Мира-Кольца:

— Вот почему они чувствовали себя в безопасности. Они могли отразить любое вторжение. У них было лазерное оружие величиной больше любой планеты, больше системы «Земля — Луна», больше... Замыкающий, кажется, я сейчас упаду в обморок.

— Луис, у нас нет на это времени.

— Но что стало причиной? Что заставило солнце выбросить плазму? Наверняка какое-то магнитное воздействие. Не может ли это быть одной из функций теневых квадратов?

— Вряд ли. Запись с камер показывает, что кольцо теневых квадратов разошлось, чтобы пропустить луч, и сжалось в остальных местах, вероятно защищая сушу от возросшего облучения. Трудно предполагать, что то же самое кольцо теневых квадратов воздействовало магнитным образом на фотосферу. Разумный инженер спроектировал бы две раздельные системы.

— Ты прав. Полностью прав. Но все-таки проверь, хорошо? Мы записали все возможные магнитные воздействия с трех различных углов. Выясни, что вызвало солнечную вспышку. — («Аллах, Кдапт, Брахма, Финейгл, пусть это окажутся теневые квадраты!») — Замыкающий? Что бы ты ни выяснил, не сворачивайся в клубок!

Последовала странная пауза, затем:

— В данных обстоятельствах это обрекло бы нас всех на гибель. И я так не поступлю, если только не останется никакой надежды. Что думаешь?

— Надежда остается всегда. Помни об этом.

Наконец появилась Карта Марса. Она находилась дальше, чем Карта Земли, — в ста тысячах миль правее, — но, в отличие от Карты Земли, представляла собой единую компактную массу. С этого угла она напоминала черную линию, на высоте в двадцать миль над морем, как и предсказывал Замыкающий.

На приборной панели челнока замигал красный огонек. Температура составляла сто десять градусов по Фаренгейту, как в горячем источнике. Но на большом гробу, в котором находился Хмии, никакие огни не мигали — автоврач имел собственную систему терморегуляции.

У оборонявшихся кзинов, похоже, закончилась взрывчатка. Но их запасам дров, казалось, не будет конца.

Оставалось преодолеть еще двадцать тысяч миль со скоростью в четыре мили в секунду.

— Луис?

Луис выбрался из спального поля, подумав, что Замыкающий ужасно выглядит. Грива кукольника растрепалась, гранатовые украшения сбились на сторону. Его шатало, будто его колени превратились в дерево.

— Что-нибудь придумаем, — сказал Луис, жалея, что не может протянуть руку сквозь стену и погладить кукольника по гриве, хоть как-то его приободрить. — Может, в том замке есть нечто вроде библиотеки. Может, Хмии уже знает что-то такое, чего не знаем мы. Невмирс, может, ремонтная команда уже знает ответ!

— Мы знаем тот же самый ответ. И у нас есть шанс изучить солнечные пятна снизу. — Холодный голос кукольника напоминал голос компьютера. — Ты ведь уже и сам догадался? Про вделанную в поверхность Мира-Кольца шестиугольную сверхпроводящую сеть? Скрит можно намагнитить, чтобы управлять плазменными выбросами в фотосфере солнца.

— Да.

— Возможно, подобное же событие сместило Мир-Кольцо относительно центра. Сформировался плазменный выброс, чтобы выстрелить по метеориту, по заблудшей комете, даже по летящему с Земли или Кзина флоту. Плазма ударила в Мир-Кольцо, а коррекционных двигателей, которые могли бы вернуть его на место, не было. Без плазменного выброса вполне могло бы хватить и самого метеорита. Потом прибыла ремонтная команда, но уже слишком поздно.

— Будем надеяться, что нет.

— Сеть — не замена коррекционным двигателям.

— Да. Ты хорошо себя чувствуешь?

— Нет.

— И что ты собираешься делать?

— Следовать приказам.

— Хорошо.

— Если бы я оставался Замыкающим этой экспедиции, я бы уже сдался.

— Верю.

— Но догадался ли ты о самом худшем? По моим расчетам, солнце, вероятно, можно сдвинуть с места. Солнце можно заставить выбросить плазму, которая сыграет роль газового лазера, создав фотонный двигатель для самого солнца. Сила притяжения солнца потащила бы Мир-Кольцо следом. Но даже максимальная тяга оказалась бы слишком мала, чтобы как-то нам помочь. При ускорении свыше двух на десять в минус четвертой «же» Мир-Кольцо остался бы позади. В любом случае излучение плазменного выброса уничтожило бы экологическую систему. Луис, ты что, смеешься?

Он действительно смеялся.

— Мне никогда не приходила в голову мысль о том, чтобы сдвинуть солнце. И никогда не пришла бы. Ты что, действительно провел все расчеты?

— Да, — ответил холодный механический голос. — И это ничем нам не поможет. Что остается?

— Следовать приказам. Продолжай лететь со скоростью четыре мили в секунду против вращения. Сообщи, когда я смогу перепрыгнуть на челнок.

— Слушаюсь. — Кукольник отвернулся.

— Замыкающий?

Одна из голов повернулась обратно.

— Иногда нет никакого смысла сдаваться.

Все огни светились зеленым. Как бы ни выглядела ситуация с медицинской точки зрения, автоврач с ней каким-то образом справлялся. Хмии был жив — или даже вообще здоров.

Но термометр в кабине показывал сто шестьдесят градусов по Фаренгейту.

— Луис, готов к прыжку? — спросил Замыкающий.

Карта Марса выглядела черной черточкой прямо справа, под линией голографических «окон». Карту Кзина, находившуюся в нескольких градусах по дуге впереди Марса и в пятидесяти тысячах миль дальше, разглядеть было намного сложнее. Луис видел лишь серо-голубые прерывистые линии на фоне серо-голубого моря.

— Мы пока еще не в точности напротив, — сказал он.

— Да. Вращение Мира-Кольца продолжает создавать разницу скоростей между «Иглой» и челноком. Но вектор ее направлен вертикально, и мы можем достаточно долго ее компенсировать.

Луису потребовалось несколько мгновений, чтобы перевести его слова в графический вид.