проповеди, и священник благословил прихожан выйти из храма, как на улице, к магистру подошёл бургомистр:

– Переживаете, мастер Ивар?

– Что? Ах да. Через две недели ведь…

– Там вон ваша дочка. С женихом она. Я вас понимаю, кровиночку из дома отпускаете. Но она в хороших руках будет.

– Да-да, конечно, – согласился Ислуин.

– Вы хороший человек, весь город вашей свадьбы ждёт.

– Ах, да-да.

Магистр судорожно пытался сообразить, как бы ему побыстрее от бургомистра отвязаться. Старый хрыч был маленький и толстенький как жаба, при этом имел впалые щёки, которые, казалось, соприкасались друг с другом и кустистые, лохматые брови, со спрятанными под ними маленькими глазками. Комичная внешность, только вот характером как пиявка, не зря город и округу держал железной рукой. Именно такого в своё время Ислуин и искал, когда решил поселиться года на два возле какого-нибудь крупного торгового тракта. Выбрать себе профессию аптекаря-алхимика – рассказ о болячках хороший повод завязать разговор, во время которого несложно вытянуть нужные сведения. Особенно если город, где живёт аптекарь, небольшой, провинциальный, настраивающий много повидавших путешественников смотреть на местных обывателей свысока.

Того, кто привык всё контролировать и считает себя самым умным, проще всего обвести вокруг пальца. Удовольствие от общения с этим типом магистр так и не научился получать. А уж если добавить, что бургомистр обычно если привяжется, то долго не отлипает… К счастью, сегодня у сморчка было какое-то необычное настроение, поэтому он неожиданно быстро переключился на новую жертву. Ислуин же отправился искать Лейтис. Как ему и говорили, ученица была вместе с женихом, рядом стоял потенциальный свёкор. Опять учил жизни будущую невестку, судя по недовольному лицу девушки.

Магистр вздохнул и подумал, что с этим фарсом пора заканчивать. Да, они в городе задержались несколько дольше, чем он изначально рассчитывал. Не последним аргументом в этом стала лаборатория, где среди инструментов алхимика можно было спрятать всё необходимое для Лейтис: учить некоторым дисциплинам всё же лучше в спокойных условиях, а не в седле. Девочка выросла в девушку, там первая влюблённость, за ней вторая – дальше Ислуин решил, что желательно ей всё-таки приобрести какой-нибудь опыт общения с парнями. Но урок пришло время завершать, пока эта самая какая-то по счёту влюблённость не закончилась неприятностями – в этом в том числе и долг наставника. Доводить до настоящей свадьбы, после которой Лейтис неизбежно прозреет, в какого балбеса влюбилась, магистр с самого начала не собирался. Пора начинать подготовку к скандалу, который в итоге сделает свадьбу невозможной.

Ислуин подошёл вплотную, и только тогда отец жениха соизволил его заметить.

– Здорова, Ивар.

– Здравствуйте мастер Ивар, вообще-то. Мы с вами пока ещё не родня, Хендри, – неприязнь даже не пришлось изображать: рано начавший толстеть плешивый здоровяк ему с самого начала не нравился.

Мужик скривился, его поймали – он ведь только что снисходительно и высокомерно обращался без уважительного «мастер».

– Лейтис…

– Да, папенька.

Выдержке девушки можно было позавидовать, она явно уже сто раз успела пожалеть, что в церковь пошла не с Ислуином, а с потенциальным свёкром, так он её допёк своими нравоучениями. Но из образа благопристойной домашней девочки всё равно не вышла. Тем лучше… и проще.

– Я очень опечален, что сегодня тебя не было рядом со мной.

– Да ладно, свояк, – запанибратски опять начал отец жениха.

– Пока не свояк, поэтому давайте в рамках приличий, – отрезал Ислуин, довольный тем, что на их ссору обратили внимание. – Единый заповедовал жить без греха, а непочтение к родителям и забывать про долг в семье – это тяжкие грехи. Поэтому сейчас моя дочь пойдёт со мной.

Видно было, что Лейтис заколебалась – вроде и с возлюбленным хочется остаться, и его папаша надоел, но всё же на людях чаша весов склонилась в сторону «папеньки». Окружающие тоже увидят и запомнят именно то, что должны: тень ссоры и намёк насчёт греха. Всё складывалось просто замечательно. Непонятным и потому неприятным было лишь одно. Почему, когда Ислуин и Лейтис под руку шли от церкви в сторону дома, отец Райберт слишком уж пристально смотрел им вслед? И случайно ли совпало, что сегодняшнюю проповедь он читал о взаимном уважении в семье и про недопустимость семейной измены?

Когда они вернулись, Лейтис сразу ушла в свою комнату, а Ислуин остался на первом этаже в аптеке. Нужно было проверить шкафчики и полочки с лекарствами, всего ли хватает. Целителей в таких вот мелких городах обычно не бывает, поэтому чуть что бегут к аптекарю, если такой имеется. И если уж выбрал личину, то вместе с ней приходится терпеть и издержки. Год же обещал стать беспокойным, всю весну погода скакала от грозы к ясному небу, от дождя к сухости. И так уже из аптеки выгребли чуть ли не половину лекарств от мигрени, да и от простуды тоже скоро придётся делать новую партию.

Ислуин словно в воду глядел. Стоило закончить с лекарствами, как посетители повалили один за другим. И всем всё равно, что воскресенье день отдыха – у них болит и точка. А ещё страсть как любопытно проверить слух, что вроде отец невесты и первой красавицы города чуть не поссорился с отцом жениха. Выпроводив последнюю кумушку, Ислуин перевёл дух и вытер взмокший лоб. Пора с личиной аптекаря сворачиваться. А какой удачной выглядела идея пять лет назад… Покинув Отражение истины, за лето они с Лейтис проехали всю Империю, проверяя зацепки и слухи, которые магистр собрал за время жизни в столице. Увы, ни одна не вывела на след эльфов. Тут Ислуину и пришла в голову мысль попробовать новый способ. Как в своё время он делал, занимаясь разведкой в Южном союзе – не рыскать по стране, а на год-два осесть на одном месте возле крупного торгового тракта.

Для этого он и выбрал Тейн. Городишко находился на Большом Соляном тракте, но при этом недалеко от достаточно крупного города Торфинса, где Соляной тракт пересекался с дорогой на Арнистон. Но это только кажется, что в крупном городе затеряться проще – прятать странности и нестыковки легче всего именно в крохотных городках. В любом новом месте первое время после переезда «чужаков» всё равно будут сторониться, а затем сработает привычка не лезть лишний раз к соседям: чай все тут свои, а не большой город, «где живёт сплошь невежливое хамьё».

При этом даже у проезжающих к жителям глухой провинции