— Купишь, — уверил его кавказец. — Вон у тебя цепура на шее висит. Цепуру продашь — нормально поедешь, с комфортом… Понял?

— П-понял…

С улицы во двор зашли еще несколько человек. Один из них подошел к Рафику, который еще разговаривал с Колобком, и что-то сказал кавказцу на ухо.

— Уходим? — переспросил Рафик. — А что случилось? Вглухую? Да вы что, псы, оборзели? Ты чего мне объясняешь? Серго объяснять будешь, сучара! Давай, заводи машину, я сейчас…

Смысл слов не доходил до сознания Колобка. Очевидно, ему мешал шум и страшная боль, угнездившаяся внутри его черепной коробки.

Колобок уронил голову на грудь и сплюнул вязкую соленую слюну.

— Ты все понял? — наклонился к нему Рафик. — И еще — если с кем-нибудь будешь тут связываться, в ментовке или еще куда на нас капать, пришьем без разговоров, как… Понял?

— Понял.

— Смотри, — Рафик выпрямился, — если я тебя увижу еще раз в этом городе, то… пеняй на себя. Завалю и ничего не буду слушать. Договорились?

— С вами… договоришься… — внезапно выговорил Колобок.

— Чего-о?

— Ничего…

Кавказец сжал кулаки. Постоял немного, видимо решая, добавить ли еще Колобку или не стоит. Неизвестно, к какому бы он пришел выводу, но тут его снова окликнули, и он, кивнув Колобку, удалился.

Взревел за забором мотор машины, и несколько минут было совсем тихо.

Колобок с трудом поднялся и поморщился от боли в боку. Держась за забор, он огляделся. Ничего не видно было в давно наступивших сумерках. Он сделал несколько шагов наугад и остановился, наткнувшись на что-то.

Тарас лежал на спине, широко раскинув руки, а ноги поджав под себя, как будто он стоял на коленях и от сильного удара опрокинулся навзничь.

Страшно посиневшее лицо его было залито кровью, поперек лба чернела глубокая рана. Колобок опустился рядом с ним на корточки и указательным пальцем осторожно дотронулся до неподвижной вены на горле.

— Тарас? — отняв руку, позвал Колобок.

Еще минуту Колобок всматривался в мертвое лицо товарища, потом резко поднялся на ноги и несколько раз хватанул ртом густой черный воздух.

Не зная, что ему делать и куда теперь идти, Колобок побрел, с трудом передвигая ноги, со двора заброшенного дома. Руки он сунул в карманы и вдруг заметил, что его бьет крупная дрожь, как бывает при сильнейшем морозе.

В кармане в ладонь ему попал какой-то предмет. Колобок вытащил руку и, разжав пальцы, увидел телефонную карточку, которую зачем-то дал ему Тарас, после того как позвонил по указанному Сергеем Ивановичем телефону, чтобы уточнить время и место, где они с Колобком должны были получить свои деньги.

Колобок остановился и огляделся вокруг. На перекрестке, освещенном одиноким фонарем на покосившемся, словно сухой стебель, столбе, он заметил будку телефонного аппарата с выбитыми стеклами.

Он зашел в будку, снял трубку и сунул в прорезь аппарата карточку. Пальцы его механически отстукали номер.

— Вас слушают, — сказал голос на том конце провода.

— Алло, — хрипло сказал Колобок.

— Вас слушают, — повторил ничуть не изменившийся голос.

— Сергей… Иванович? — спросил Колобок.

— Кто его спрашивает?

— А… Это не Сергей Иванович… — догадался Колобок, и слова, которые он должен был сказать, словно огненные шары, вспухали у него в голове: — Ты… Слышь… Передай Сергею Иванычу, что я никуда из города не уеду, понял? Я его найду, понял? И тебя найду, сука…

— Кто это говорит? — перебили его.

— Колобок, — сказал Колобок и повесил трубку.

Потом Колобок очень долго искал в кармане сигареты и прикуривал, пытаясь прислониться спиной к лязгающей двери телефонной будки. Прикурив, он зашагал туда, где, судя по соленому запаху и мерному шуму прибоя, плескалось Черное море.

* * *

Тамара сидела на парапете набережной. Между ее пальцев дымилась сигарета — она, как и черные, драные на коленях джинсы, и нечистая черная футболка, по мнению Тамары, отлично дополняла ее образ человека, который привык быть не в ладах с законом и окружающей действительностью.

Она уже выбрала для себя соответствующий стиль поведения и теперь в уме прорабатывала предстоящую с минуты на минуту встречу.

Погода начала портиться еще с утра, а к обеду солнце исчезло, небо побледнело, и волны, с каждым разом увеличиваясь, накатывали на серый камень пристани.

Когда брызги стали долетать до Тамары, она поднялась с парапета и направилась к стоящей неподалеку лавочке, швырнув сигарету в очередную волну.

— Тамара? — раздался тонкий, почти женский голос у нее за спиной.

Обернувшись, Тамара оказалась лицом к лицу с низеньким человечком, одетым в дорогой по виду спортивный костюм. Шапка угольно-черных курчавых волос нависала над огромным лбом, под которым прятались маленькие юркие глазки. Несмотря на то что коротышке на вид было лет сорок-пятьдесят, никакой растительности на его лице на наблюдалось.

— Тамара — это я, — медленно проговорила Тамара, с ног до головы осмотрев человечка.

— Очень приятно, — пропищал он, — а я — Голован. Привык, что меня так называют, — как бы извиняясь, пояснил он. — Ну, рассказывайте, что у вас там произошло. Вы из какого города?

— Из… Новосибирска, — быстро ответила Тамара.

Голован кивнул и выжидающе уставился на нее своими крохотными глазками, в которых совершенно ничего нельзя было заметить.

— Год назад… — Тамара старалась, чтобы ее голос звучал устало, она лениво выговаривала слова и смотрела в сторону, когда говорила. Лишь иногда вскидывала на Голована глаза, и он наклонял свой выпуклый и розовый, как у младенца, лоб. Казалось, они оба играют роли, даже не играют, а репетируют вдвоем, чтобы потом разойтись по разным сценическим площадкам.

— Год назад, — начала Тамара, — я решила заняться бизнесом. Взяла кредит в банке, под залог оставила свою квартиру…

— Какого рода бизнесом вы хотели заняться? — быстро спросил Голован.

— Туристическим, — ответила Тамара, — у меня были нужные знакомства.

Голован одобрительно кивнул. Тамаре вдруг пришло в голову, что происходящее похоже на какой-то странный экзамен.

— Продолжайте, — позволил Голован.

— Бизнес мой понемногу пошел, — говорила Тамара дальше, — но для того, чтобы по-настоящему развернуться, мне требовалось еще больше денег. Банк в очередном кредите мне отказал, и пришлось занять денег у тех самых знакомых, с кем я вела дело. Деньги я получила, но их мне хватило ненадолго… Тогда я снова заняла. Потом пришло время платить банку, иначе у меня отняли бы квартиру. Я снова заняла. Мои дела вдруг резко ухудшились. Туристический бизнес, конечно, дело прибыльное, но… для тех, у кого все схвачено. Мои же связи оказались непрочными — к тому же партнеры стали требовать возвращения долга. Это я сделать, естественно, не могла, и какое-то время мне пришлось работать на них бесплатно.