И Дардалион убил демонический дух, преследовавший его.

Ради спасения жизни Дардалиона Нездешний осквернил его душу.

— Ты тоже испортил меня, — прошептал Нездешний, — когда коснулся меня своей чистотой. Ты осветил своим светом темные углы.

Он устало поднялся на ноги. Отсюда ему был виден город, каменная церковь рядом с окровавленной медвежьей ямой, деревянные дома и конюшни. Нездешний не имел желания спускаться туда. Его дом там, на юге, — там ждет его Даниаль, покоясь среди цветов у сверкающего водопада.

Под деревьями он успокоился немного, слыша, как медленно бьется вокруг вечное сердце леса. Что за дело этим деревьям до человеческих надежд? Их души шелестят в листве, спускаются вниз и сливаются с землей, питаются ее соками и вновь распускаются листьями. Непрерывный круг возрождения, длящийся веками. Здесь нет убийств, нет вины. Нездешний ощутил тяжесть своего оружия — жаль, что нельзя сбросить его с себя и уйти в лес нагим, чувствуя мягкую землю под ногами и тепло солнца на спине.

Слева внезапно донесся крик боли, сопровождаемый проклятиями. Нездешний с ножом в руке раздвинул кусты и увидел четырех мужчин, собравшихся у мелкой пещеры шагах в пятидесяти от него, у подножия небольшого холма. Трое были вооружены дубинками, четвертый — коротким мечом, на котором Нездешний даже с такого расстояния разглядел ржавчину.

— Этот ублюдок едва не отгрыз мне руку, — жаловался лысый крепыш; из раны на его предплечье сочилась кровь.

— Тут лук нужен либо копье, — сказал другой.

— Оставьте зверя в покое. Это демон, — сказал третий, пятясь прочь, — и он все равно уже подыхает.

Один за другим они отступили от пещеры, но последний все-таки задержался и швырнул большой камень в темное устье. Оттуда раздался рык, и у входа появился огромный пес с окровавленными клыками. Люди в панике бросились вверх по склону, и первый, лысый человек с поврежденной рукой, наткнулся на Нездешнего.

— Не ходи туда, друг, — сказал лысый. — Этот пес — настоящий убийца.

— Бешеный, что ли?

— Да нет, медвежатник. Нынче утром была травля — и преотличная, доложу я тебе, — но одна из собак Джезела натворила бед. Этот пес страшнее всех в своре, наполовину волк. Мы думали, что медведь убил его, и хотели убрать труп, но пес оказался жив и перегрыз Джезелу горло, а потом убежал. Страшное дело. Страшное. Одни боги знают, как ему это удалось, — медведь здорово изломал его.

— Немногие собаки кидаются так на своих хозяев, — заметил Нездешний.

— Медвежатники кидаются, — сказал другой человек, высокий и тощий. — Тут все дело в дрессировке, — их ведь бьют, морят голодом и прочее. Джезел чертовски хорошо умеет натаскивать собак… то есть умел. Лучше всех.

— Спасибо за предупреждение, — сказал Нездешний.

— Не за что, — ответил тощий. — Ты ищешь пристанище на ночь? Я — хозяин гостиницы. У нас хорошие комнаты.

— Спасибо, но у меня нет денег. Хозяин гостиницы сразу утратил к нему интерес, и все четверо направились в сторону города. Нездешний посмотрел на собаку. Она без сил повалилась на траву и лежала на левом боку, хрипло дыша.

Нездешний медленно сошел вниз и остановился футах в десяти от раненого зверя. Увечья пса были многочисленны, и на серых боках виднелось множество старых шрамов от когтей, клыков и кнута. Пес смотрел на человека злобно, по силы его были на исходе, и он лишь издал слабое ворчание, когда Нездешний подошел к нему.

— Тихо, — ласково сказал Нездешний, гладя огромную серую голову. По ранам было видно, что собака бросалась на медведя не меньше трех раз. Кровь сочилась из четырех параллельных борозд на боку, и под порванными мускулами виднелись кости. Судя по следам от когтей, медведь был очень велик. Однако кости, на взгляд Нездешнего, остались целы.

Пес снова заворчал, когда Нездешний вернул лоскут оторванной кожи на место, и повернул голову, оскалив клыки.

— Лежи смирно, — сказал человек. — Посмотрим, что тут можно сделать. — Он достал из сумки на поясе длинную иглу с тонкой бечевкой и стал зашивать самую большую рану, стараясь остановить кровь. Удовлетворившись своей работой, Нездешний почесал пса за ушами. — Теперь попробуй встать, — тихо и ласково произнес он. — Мне надо поглядеть твой левый бок. Ну, давай, парень! — Пес попытался подняться — и снова повалился на землю, высунув язык.

Нездешний отодрал от поваленного дерева кусок коры, сделал плоскую чашу, набрал в нее воды из ближнего ручейка и поставил рядом с мордой собаки. Ноздри пса затрепетали, и он опять попытался встать. Нездешний подхватил его и помог подняться. Тот свесил голову и стал медленно лакать.

— Вот и молодец, — сказал Нездешний. — Пей вдосталь. — На левом боку собаки виднелись еще четыре рваные раны, но забившая их грязь и глина остановили кровь.

Допив воду, обессиленное животное снова опустилось наземь и положило голову на лапы. Нездешний, сев рядом с ним и чувствуя на себе его немигающий взгляд, рассматривал старые и новые шрамы, покрывающие тело и голову собаки. Пес давно лишился правого уха, и от плеча к правой передней лапе тянулся длинный выпуклый рубец.

— Боги, парень, да ты заправский боец! — восхищенно сказал человек. — И уже не молоденький. Сколько же тебе лет — восемь, десять? Как бы Там ни было, эти трусы ошибаются. Ты не намерен умирать, верно? Ты не доставишь им такого удовольствия?

Нездешний достал из-за пазухи ломоть копченого мяса, завернутый в полотно.

— Мне этого хватило бы на два дня, но обойдусь и без мяса, а вот ты — вряд ли. — Нездешний отрезал кусок и положил перед собакой. Она понюхала мясо и перевела карий взгляд на человека. — Ешь, дуралей, — сказал Нездешний, пододвигая мясо к самой ее пасти.

Пес лизнул еду и стал медленно жевать. Мало-помалу Нездешний скормил ему все мясо, а ближе к вечеру еще раз осмотрел его раны. Кровотечение почти прекратилось, если не считать глубокой раны на правом боку.

— Я сделал для тебя все, что мог, парень, — сказал Нездешний и встал. — Удачи тебе. На твоем месте я бы здесь долго не задерживался. Эти олухи, чего доброго, решат позабавиться и приведут сюда лучника. — И человек, не оглядываясь на собаку, углубился в лес.

Луна стояла высоко, когда он остановился на ночлег в укромной пещере, где не был виден его костер. Он долго сидел у огня, завернувшись в плащ. Да, он сделал для собаки, что мог, но вряд ли она выживет. Ей придется самой добывать себе еду, а с такими ранениями это трудно. Будь она чуть покрепче, Нездешний поманил бы ее за собой и привел домой. Мириэль полюбила бы ее. В детстве она, помнится, усыновила осиротевшего лисенка. Как же она его назвала? Голубчик, вот как. Он прожил у хижины около года, а потом убежал и больше не вернулся. Мириэль тогда было двенадцать. А потом случилось это…

Конь падает, катится по земле, слышится страшный крик…

Нездешний закрыл глаза, отгоняя непрошеное воспоминание и рисуя себе, как маленькая Мириэль кормит лисенка хлебом, размоченным в теплом молоке.