поступают зашифрованными. Итак, раз, – она подняла палец, – вам выдают настройки, особые для каждого ключа, два, – она подняла второй палец, – вы отлаживаете машинку в соответствии с этими настройками, и три, – еще один палец, – перепечатываете на машинке зашифрованное сообщение, а машинка его расшифровывает и выдает текст на немецком. Все понятно?

«Вообще-то нет».

– Да, конечно.

– В полдень вам полагается часовой обеденный перерыв. Туалеты во дворе. Мисс Чурт, в нашем корпусе работа ведется круглосуточно. Четырнадцать дней ваша смена с девяти до четырех, четырнадцать – с четырех до полуночи, затем двенадцать – с полуночи до девяти утра.

И шотландка унеслась в другой отдел Шестого корпуса. Не успела Маб занять свое место, как девушка в свитере с рябым узором, улиткой сгорбившаяся за вторым «Тайпексом», придвинула к ней стопку бумаг.

– Это остаток сегодняшних «красных», – сообщила она без долгих предисловий. – Что-то они нынче припозднились. Ребята в Третьем корпусе начинают нервничать, если мы не подготовили для них всю пачку к завтраку. Настройки будут такие… – И она показала Маб, как наладить «Тайпекс» для расшифровки «красных» сообщений. Нужно было повернуть в определенном порядке каждое из трех колесиков, затем какой-то Ringstellung – длинный ряд цифр, каждая из которых соответствовала букве алфавита.

Маб следила за ее движениями. Голова у нее шла кругом.

– Дальше надо проверить настройки, – продолжала соседка. – Устанавливаешь каждое из трех колесиков на «А» и печатаешь все буквы с клавиатуры. Если получается ровно буква в букву, можно начинать. Поняла?

«Вообще-то нет».

– Да, конечно.

– Ну а дальше все просто – перепечатываешь как можно быстрее каждое сообщение. – Она показала на притороченные к «Тайпексу» бумажные бобины. – Ты печатаешь зашифрованный текст, а машинка выдаст нормальные буквы. Если получилось похоже на немецкий, отправляем это дальше. Если выглядит как бред, откладываем, и кто-то из более опытных девушек попробует разобраться.

– Но я не знаю немецкого…

– От тебя и не требуется. Достаточно понимать на вид, что это он. Труднее всего распознавать слова в группах по пять букв, в которых все выдается, но со временем наловчишься.

Маб уставилась на стопку бумаг.

– Да мы же это в жизни не закончим!

– С тех пор как немцы оккупировали Францию, мы получаем до тысячи «красных» сообщений в день, – сказала девушка.

Это вовсе не прибавило Маб уверенности в собственных силах. Она нерешительно взяла первый лист. Сверху донизу страницу заполняли блоки по пять букв: «ACDOU LMNRS TDOPS» и тому подобное. Маб взглянула на соседку, сосредоточившуюся над таким же набором бессмысленных букв, и стала размышлять, чем теперь занимается Люси дома в Лондоне. «Не надо мне было тебя бросать ради этого, Люс. Ты осталась одна с Ма в городе, который вот-вот начнут бомбить, а я печатаю полную белиберду в каком-то бараке».

Но что толку ныть. Маб расправила плечи, перепечатала пару пятибуквенных блоков – соседка сказала, что это вводные и подпись, – затем взялась за основной текст: ACDOU LMNRS TDOPS FCQPN YHXPZ. К ее изумлению, машинка выдала совершенно другое: KEINE BESON DEREN EREIG NISSE.

– Keine besonderen Ereignisse, – произнесла соседка. – Эта фраза то и дело возникает. Я уже немного научилась немецкому, она значит «без особых происшествий».

Маб уставилась на текст. «Без особых происшествий». Получается, не такое уж это и важное донесение. Или все-таки?.. А вдруг оно послано из мест, где происшествия ожидались? Тогда известие может оказаться жизненно важным. Она продолжала печатать, а машинка выплевывала ленту с пятибуквенными блоками немецких слов.

– А что делать дальше?.. – спросила она.

– Запиши под настройками окончательное положение колесиков, распишись, наклей расшифровку на бланк и положи вон в ту корзинку. И продолжай работать, пока не закончишь всю стопку. Позже можно будет передохнуть, но сейчас надо поскорее дешифровать все «красные».

– Отчего их называют «красными»? Если можно узнать.

– «Красные» – кодовое слово, обозначающее сообщения немецкой военной авиации.

– А почему именно этот цвет? – завороженно спросила Маб.

Соседка пожала плечами:

– Просто когда наши спецы решали, как взламывать именно этот код, для авиации они использовали красный карандаш. Есть еще «зеленые», «синие», «желтые» – условные названия для разных потоков сообщений.

– А кто такие спецы?

– Мозговитые ребята, которые ломают код. Они вычисляют настройки для каждого шифра, иначе мы бы не знали, как наладить «Тайпексы» для дешифровки. – Она ласково погладила заветные три колесика. – Фрицы меняют настройки раз в сутки, так что ежедневно, едва пробьет полночь, наши умники все начинают сначала и снова находят настройки для каждого ключа.

– А как?

– Да кто их знает? Как-то справляются. Дальше мы дешифруем донесения и отправляем в Третий корпус, где их переводят и анализируют.

Вероятно, этим занимаются девушки, владеющие немецким, – как Озла, подумала Маб. Они берут путаные пятибуквенные блоки на немецком и превращают их в аккуратные читабельные донесения на английском. Сообщения из авиации, сообщения из сухопутных войск – все они перехватываются на дальних станциях радиопрослушивания (что бы это ни означало – Маб представила себе мужчин в наушниках, аппаратура настроена на немецкие радиочастоты, мужчины лихорадочно записывают морзянкой услышанное), затем вихрем проносятся по корпусам Блетчли, где вчерашние студенты взламывают коды, чтобы машинистки вроде Маб могли дешифровать донесения, которые потом переведут билингвы вроде Озлы. Совсем как фабричный конвейер. «А мы читаем твою почту, – подумала Маб, принимаясь за следующий листок. – Как тебе это, герр Гитлер?»

Она отбарабанила на «Тайпексе» еще одно сообщение, наклеила полоски текста на бланк и оформила как положено. К обеду Маб уже наловчилась пробегать глазами по пятибуквенным блокам и понимать, где там галиматья, а где – слова на немецком. Часами согнутая дугой спина ныла, пальцы болели от стука по неподатливым клавишам – и все же она улыбалась. «Взгляните-ка на меня, – думала она. – Это я, Мейбл из Шордича, расшифровываю донесения чертовых фрицев». Ма ни за что бы не поверила, даже если бы Маб могла обо всем ей рассказать.

Прошло еще два дня, прежде чем Маб представился случай посмотреть на мужчин, которых ее соседка по столу назвала спецами.

– Эта коробка с карандашами и прочими канцелярскими принадлежностями предназначена ребятам из соседней комнаты. Мисс Чурт, отнесите им.

Маб вскочила со своего места, сгорая от нетерпения, – наконец-то она увидит других обитателей Шестого корпуса. Дверь на ее стук отворил долговязый рыжий Джайлз Талбот.

– О, это вы! – обрадованно воскликнул он. – «Божественно высокая богиня»…[29]

– Теннисон! – Приятно было сразу узнать цитату.

Он ухмыльнулся, запрокинув голову.

– Неужели вы угодили в наш круг ада, мисс Чурт?

– Отдел дешифровки, – подтвердила Маб, размышляя, до чего же непривычно видеть на ногах у Джайлза брюки, а не клочья мокрой ряски. – Только, пожалуйста, называйте меня Маб, а не