– Ничего, босс. Похоже, он работает в одиночку.

– Тем лучше. Итак, у меня три вопроса, – отрывисто заговорил Стокк, как человек, которого отвлекают по пустякам от важного дела. – Кого ты представляешь? От кого узнал про передачу диска? Как давно за мной следишь? Я слушаю.

Роман пожал плечами, изображая нерешительность.

– Ну…

– Не пытайся тянуть время, – посоветовал Стокк.

– Я тебе сердце вырву, тварь, – пообещал Тони, больно торкнув «береттой» в позвоночник.

– Не стоит пугать его раньше времени, – сказал добродушным тоном бельгиец. – Он и так все нам расскажет. Верно?

Он сделал поощрительный жест своей громадной ладонью. Вышло почти по-французски изящно.

– Это частный заказ, – начал Роман. – По известным причинам, я не могу сообщить вам имя заказчика. Да это и не играет существенной роли…

Гладкий, как бейсбольная бита, лоб Стокка прорезали огорченные морщины.

– Значит, не хочешь разговаривать нормально?

– Нет, ну почему…

– Ладно, – кивнул Стокк. – Ли, в кухню его. Незачем тут гадить.

Добродушие бельгийца куда-то исчезло. Узкие глазки сверкнули так, что у Романа сжался желудок.

Он хотел что-то сказать, но тут в рот ему туго забилась резиновая груша, и он лишь беспомощно замычал.

– Так будет лучше, – удовлетворенно проворчал запасливый Тони, застегивая ремешки «груши» на затылке Романа.

Стокк одобрительно кивнул и повернулся к ноутбуку.

– Босс, вы сами будете с ним разговаривать? – поинтересовался Ли.

– Да, сам, – сказал через плечо Стокк. – Подготовьте его. Только не перестарайтесь.

Тони ухмыльнулся, взял стальной рукой Романа за плечо и подтолкнул к двери.

– Вперед, шутничок.

В сущности, у Романа была только одна надежда: на Лака. Сам он, со связанными руками, в окружении двух головорезов, мало что мог. Да и, по совести говоря, появление неопытного и невооруженного юнца вряд ли напугало бы обоих телохранителей настолько, чтобы они согласились бы тут же отпустить пленника, да еще и с диском в придачу. Но все-таки хоть какая поддержка. Может, Лак догадается вызвать полицию? Полиция – это было бы здорово. Только бы подоспела до того, как начнется допрос с пристрастием.

Но как поставить Лака в известность о своем плачевном положении? На связь не выйдешь, «шарик» работает только при вставленном в ухо положении. К тому же говорить ключевые фразы опасно, эти двое сразу поймут, в чем дело, и примут меры. А Лак намеки понимает плохо.

Кричать во все горло первое, что придет на ум, надеясь, что его крик пройдет сквозь «шарик» и будет понят Лаком правильно? Поздно. С таким кляпом он мог только тупо мычать.

И, что самое скверное, Лак сам вряд ли будет его запрашивать. Роман строго-настрого приказал ему первым на связь не выходить. Разве что увидит что-то подозрительное, тогда…

Итак, из всех надежд оставалась самая хлипкая: «нечто» насторожит Лака, он захочет сообщить об этом шефу и выйдет на связь по своему почину. Не дождавшись ответа, он, естественно, поймет, что у шефа проблемы, и поспешит на выручку.

А если не поймет? Что тогда?.. А если поймет, но не поспешит?! Или даст по газам и умчится куда подальше? Ему-то подставлять свою голову, чай, не с руки…

Вспоминая свое поведение, Роман должен был с запоздалым раскаянием признать, что не всегда в отношениях с молодым коллегой был на высоте и что тот имеет законное право поступать так, как ему вздумается. То есть и последняя надежда имела под собой весьма шаткие основания.

Тем временем Романа приволокли на кухню и усадили на стул. Тони накинул ему на шею петлю из капроновой бечевки и так туго примотал ее через спинку стула к связанным рукам, что Роман не мог шелохнуться, чтобы не причинить себе острую боль или не начать задыхаться.

– Ну вот, теперь можно продолжить разговор, – сказал Тони.

Он встал перед Романом, картинно уперев руки в бока и недобро оскалил зубы. Вводил жертву в панический ужас.

Ноги у жертвы были свободны, и она испытывала страстное желание врезать своему мучителю по гениталиям, благо тот выставил их на обозрение в своих туго обтягивающих джинсах безо всякой опаски.

Ударчик вышел бы хоть куда, за это Роман ручался. Минут на пять Римлянин оставался бы в полной отключке. Но что делать с китайцем, который говорил мало и вообще будто бы держался в тени, но который был вдвое опаснее Тони?

Да и Тони, что-то сообразив, сделал шаг назад.

– Не нравится он мне, Ли, – сообщил своему напарнику.

Тот не ответил. Подойдя к столу, начал молча звякать там металлическими предметами.

Роман, скосив глаза, увидел, что тот держит в руке секач для разделки мяса.

– Хорошая мысль, – кивнул Тони.

Он зашел сбоку, пригнулся и зашипел пленнику в самое ухо.

– Слушай сюда, ублюдок. Мы будем отрубать тебе пальцы, сустав за суставом, пока ты не выложишь нам все, что знаешь. А если нам не хватит пальцев на руках и на ногах, мы перебьем тебе все кости, а потом перейдем на твою симпатичную мордочку…

Роман мычал и моргал, показывая, что он отчаянно напуган: вел свою, пусть слабенькую, но игру.

Кажется, Тони, его игрой остался доволен. Во всяком случае, поток угроз прекратился, и Римлянин убрал свою пахнущую сладким одеколоном, лощеную физиономию от его уха.

Но, увы, здесь был не один Тони.

– Крови будет много, – заметил Ли спокойно. – Кто будет убирать?

Тони озадаченно уставился на приятеля.

– Лучше вот, – показал Ли большую сковороду.

– Раскалить на огне и прижигать кожу? – оживился Тони. – Тоже неплохо.

– Масло, – сказал Ли.

– Э-э?.. – не сразу сообразил тугодум Тони.

Зато Роман сообразил сразу. И почувствовал настоящий ужас. Крупные капли пота выступили на его висках, и видит бог, это уже не было следствием игры.

Только бы не доводить дело до того, как его начнут поливать кипящим маслом! Отрубание пальцев – это баловство по сравнению с предложением китайца.

Проклятый азиат. Роман хоть и не был расистом, но почувствовал жгучую ненависть ко всему, что касалось Востока. Вечно они что-то придумают омерзительное, будто им мало обычных, человеческих пыток.

А Ли уже поставил на стол бутыль с оливковым маслом и зажег газовую конфорку.

– Ну ты голова! – простодушно восхитился Тони. – Я бы не додумался. Оно и правду так лучше. Если просто жечь – вонять будет сильно. А масло – это самое то.

Ли кивнул, щедро налил масла в сковородку и поставил на плиту. Тони даже слегка развернул стул, чтобы Роману было удобнее следить за приготовлениями. Разбирался в психологии, дубина.