невинным малышам, но кто я такая, чтоб обсуждать приказы и действия его величества? Особенно, после всего, что он для меня сделал.

Единый, Дон, мне страшно подумать, что было бы с тобой, да и мной, если бы мой брат тогда не прислушался к моими мольбам и не подарил тебе жизнь и свободу! Я так мало могу ему отдать в ответ… Только всю себя посвятить его детям, моим племянникам. И это — самая благодатная и чудесная плата в мире! Вот только ты вынужден уехать и скитаться далеко от родного края… И опять из-за меня… Как ты живешь, мой защитник? Мой хранитель? Обижаешься ли на меня? Может, проклинаешь? Тебе есть за что! Если бы не я…”

Дон оторвался от чтения, зарычал гневно и едва сумел сдержаться и не сжать драгоценный кусок бумаги в кулаке.

Проклинать? Ее?

Да он только себя проклинает! Только себя, дурака, так долго не замечавшего очевидного! Если бы раньше узнал, то все бы закончилось без жертв… Со стороны Мэсси.

А так…

Больше всего пострадала она, и пострадала совершенно незаслуженно.

— Эй, Дон! — прервал его самобичевание голос Ежи, — ты меня слышал?

Дон поднял на него взгляд, и Ежи даже чуть отшатнулся от несдерживаемой ярости, ярко транслируемой оттуда. — Ты чего? Это я!

— Что. Ты. Хотел. — Голос поддавался с трудом, и Дону пришлось отвернуться, чтоб не пугать принца своими пылающими ненавистью к самому себе глазами.

— Да ничего… Просто мы выдвигаемся обратно… Тебя Карс звал, ты с нами?

Дон вдохнул, выдохнул… Глянул еще раз на письмо в руке.

И кивнул.

— Да. Только письмо отправлю.

14

14

В столице они провели всего два дня, как раз достаточных для того, чтоб Карс и Ассандр решили свои дела.

Что за дела, Дона не сильно интересовало, просто слышал краем уха, что это было связано с дочками генерала Саввона. И с самим генералом и его приговором.

Ежи во дворец не ходил и вообще был на глазах все время, и в голову Дона даже закрались сомнения в правильности своих выводов насчет происхождения мальчишки.

Быть в паре сотен метров от родного дома, от папочкиного дворца, и не забежать туда… Странно. Тут или сила воли железная, или с папой в серьезной ссоре… Или не принц он ни разу.

Волк, пользуясь относительной свободой, что предоставили ему его старшие товарищи, просто исчез в клоаке Нижнего города вместе со своей пушистой родней.

Даже волчица Вишенка умелась, несмотря на явную безответную любовь к Ежи.

Братья степняки вели себя странно, сидели тихо, шушукались по углам, не пили своего сносящего голову пойла, не подначивали друг друга. И определенно чего-то ждали.

А Дон, сходив на почтамт за письмом от Мэсси, в тот же вечер написал ответ и отправил его. И оставшееся время сидел себе тихо, привычно по утрам тренируясь до ломоты в костях, а по вечерам надираясь до звезд перед глазами.

Потому что только так воспоминания отступали, и можно было хотя бы пытаться дышать ровно. И пытаться жить.

Как он обещал ей когда-то. Перед тем, как уехать, покинуть ту, без которой и дня не мыслил…

В таверне был полумрак, Дон сидел в самом углу, привычно глядя только в кружку и никуда больше.

За соседним столом болтали Ежи с близнецами.

— И чего, не догнал?

Один из близнецов, с косами у висков и тотемной татуировкой на шее, указывающей, что он родился на полчаса раньше своего брата, оскалился, показывая длинные белые, совершенно звериные клыки.

Второй скопировал его ухмылку, и Дон подумал, что в полумраке братья смотрелись совершенными дикарями. Опасными и жутковатыми.

— Не ваше дело, — Ежи, все же, был совершенно отмороженным, на всю голову. Кто другой поостерегся бы так разговаривать с этими зверями, а Ежи их еще и на тренировках, да и не только, по земле валял вполне успешно.

Он вообще показал себя отличным учеником, словно губка, впитывающим воинскую, впрочем, как и любую другую науку. По крайней мере, Дон, за этот неполный год, что обучал принца, Волка и близнецов пьяному бою, уже видел успехи. И у Ежи они были значительные. Еще через пару лет он и вовсе не будет нуждаться в наставнике…

— Тебя полночи не было, — не отставал от него степняк, а его брат синхронно с ним угукнул.

Дон лишь усмехнулся.

Вряд ли принц расколется, чем именно занимался той самой ночью, когда они спасли имперского чиновника, начальника службы Тайной канцелярии Империи…

И Дон тоже не собирался просвещать любопытных близнецов на эту тему, хотя ему определенно было, что поведать…

Например, что Ежи — тот еще везучий засранец, настырный и наглый, как и положено уверенному в себе и своей неотразимости девятнадцатилетнему щенку.

По крайней мере, та девочка, за которой он выскочил в ночь тогда, далеко не убежала.

Дон вспомнил, как вскоре после ее побега и исчезновения Ежи вышел подышать на крыльцо, услышал тихие голоса в стороне от забора, за увитой диким плющом калиткой.

Тихие голоса, скрытные…

Он не хотел слушать. Оно само как-то…

— Ты никуда не пойдешь, поняла? — щенок рычал совершенно по-взрослому, сразу давая понять, что в крайне серьезного зверя вырастет.

— Тебя забыла спросить! — девчоночий голос, тонкий, чуть срывающийся, но вполне себе жесткий, звучал с вызовом. А она — та еще стервочка… Хотя, это и без того было понятно… — Пусти!

— Нет! Со мной пойдешь! Поедем к отцу сразу!

— К какому отцу? Ты с ума сошел, что ли? Пусти, я сказала!

— К моему! Мой отец — император!

— Ага! А я — наследная принцесса! Так и знала, что ты — больной! Где только мои глаза были?

— Я — принц! Наследный! Будущий император! И ты пойдешь со мной, поняла?

— Поняла. Отпусти… Ай!

— Стоять! Какая же ты… Я ведь поверил, что пойдешь… А ты…

— Слушай… Ну хватит… У меня очень, просто очень важное дело, понимаешь? Я и без того… Неправильно поступила. Корни не простит…

— Кто он тебе? Я прикажу, и простит!

— Он… Он — тот, кто спас! И