мне группу с хорошими навыками поддержки и разведки.

— Принял, — кивнул Мур.

Кажется, он как раз и надеялся, что хаосит примет миссию на себя.

— И еще, — добавил Игнат. — Пиарщики будут?

— Спрашиваете, — усмехнулся американец, к которому тут же вернулся лоск и деловая хватка. — Это обязательно.

Игнат удовлетворенно кивнул. Помимо репутации Терры ему даже более важно было работать над собственной. Пиар-компания, где он обезвреживает группу анархистов, будет работать прежде всего на него, а уже потом на корпорацию.

— С главным решили, — сказал Игнат. — Теперь давай к деталям.

В штабе они просидели еще час с лишним. Ночевать в полуразрушенной альтийской столице Мур почему-то отказался. Игнат совместно Хаммером проводили до взлетно-посадочной полосы неуютно чувствовавшего себя в этом мире терровца, попутно обсуждая будущие дела. Действовать решили, не откладывая в долгий ящик.

* * *

— Твою мать! — с искренним восхищением произнес Поляк, глазея по сторонам. — Настоящий другой мир, мать вашу!

Он подошел ближе к привлекшему его особняку. Тот имел затейливую, непривычную земному взгляду архитектуру, но куда больше мужчину заинтересовала здоровенная оплавленная дыра в стене. Изнутри дом, да и земля вокруг были выжжены от высокой температуры.

Подойдя ближе, он убедился, что чья-то атака прошила строение насквозь, легко проплавив толстые стены, будто пластмассовые.

— Да. Бой здесь шел знатный, — произнес он, глядя на потеки застывшего камня. — Хорошо, что нас сюда отправили, когда все уже закончилось.

Поляк повернулся к стоящему рядом крупному, обманчиво неловкому мужчине. Кабан только выглядел таким, но в нужные моменты превращался в чудовищно быстрого бойца. Его вместе с Поляком отправили за грань, объяснив это «наградой» за успехи в бою.

Ни Поляк, ни Кабан не грезили чужими мирами, а потому особого воодушевления не проявили. Разумеется, никто их не спрашивал, к чему оба терровца уже привыкли. В любом случае это было лучше, чем лагерь подготовки под надзором чемпиона Терры, где влегкую можно было расстаться с жизнью. Тем более, бои здесь давно уже прошли.

— Как думаешь, — словно уловил его мысли Кабан. — Жопа здесь, как Змей говорил, или все не так плохо?

— Чего гадать? Сами увидим, — пожал плечами Поляк. — Пошли туда.

Он показал на дорогу, идущую вверх по холму. Даже сквозь разруху и увядание было заметно, что там строения явно богаче и интереснее. Тем более, что на самой вершине взгляд привлекали руины крупного дворца. Над ними в воздухе висела сфера, вокруг которой сейчас летали крупные исследовательские дроны.

— А че там? Может, ну его? — протянул Кабан. — Нас туда не пустят, да еще надают, что шаримся, где ни попадя.

Замечание имело смысл. Оба сверха прибыли в качестве подкрепления для конвоя. Поток сдающихся в плен аборигенов не спадал. Требовалось больше сил для контроля над синекожими, чтобы не случилось опасности восстания или еще чего.

— Прорвемся, — хмыкнул Поляк и показал на нашивку Терры на плече. — Мы теперь тоже не абы кто.

Несмотря на грозный вид, Кабан всегда отдавал своему товарищу пальму первенства в принятии решений. Не став больше спорить, они направились по выжженной мостовой вверх по холму.

Вид вокруг был в целом угнетающий. Берцы посерели от смеси грязи и пепла под ногами. Столица вражеского мира основательно выгорела. Настолько, что даже сейчас в воздухе ощущался запах гари. Однако по мере подъема оба заметили, что на вершине холма чище и опрятнее. Здесь даже установили электрическое освещение, что в темное время суток выгодно отличало это место от других частей занятого землянами города.

— Только будь осторожен и не быкуй, — заметил Поляк, осматриваясь. — Говорят, здесь расквартирована элита. Эти нас в два счета размажут, и ничего им за это не будет.

— И где ты это все разнюхивать успеваешь? — почесал затылок напарник. — Нас ведь только привезли.

— Время не терял, пока ты рыло от тушенки вытирал, — намекнул на чрезмерную любовь своего товарища к еде Поляк.

— Че рыло сразу, — нахмурился Кабан, но оскорбляться не стал.

В это время мимо них проскользнули две напуганные альтийки. Довольно аппетитные аборигенки привлекали взгляд хорошенькими фигурками и экзотическим видом. Кабан демонстративно проводил их взглядом и громко присвистнул, успев даже шлепнуть одну по заду.

— Ай! — неожиданный «лещ» от Поляка заставил его вжать голову в плечи. — Э, ты че?

— Ты не слышал меня совсем? — зашипел Поляк. — Ты думаешь, чего эти куклы тут шастают так? Это имущество элитников. Хочешь закуситься с ними?

— Ладно, не урчи, — нахмурился Поляк. — Понял я, понял.

Они преодолели подъем, выйдя к площади с особняками, и здесь сразу же увидели тех, о ком уже не раз упоминали.

Обстановка в целом было спокойной. Разделившись на группы, сверхи из тех, что не были заняты в патрулях и нарядах, занимались своими делами. Погода была теплой, да и по времени был еще вечер, поэтому большинство расположились на улице.

И все-таки эта мнимая безмятежность не обманула Поляка. Выросший на самых бандитских улицах, он привык ощущать малейшие признаки угрозы. И сейчас в его подсознании как будто зажглась тревожная лампочка. В воздухе ощущалось напряжение.

— Знаешь, че, — произнес он. — Ты был прав. Осмотримся и уходим.

— Принял, — Кабан тоже, кажется, что-то уловил. В такие моменты с него сразу слетала маска глуповатого верзилы.

Ощутив на себе чужие взгляды, они приняли деловой вид. Пройдя по касательной площадь, оба направились к выходу на улицу, ведущую к спуску с холма. Однако не тут-то было.

Громкий сигнал заставил Поляка насторожиться. Оглянувшись, он увидел, что среди сверхов произошло оживление. Все вставали и двигались к площади, вокруг которой высились богатые особняки. Никто не демонстрировал удивления, но в воздухе усилилось напряжение.

— Эй вы, двое, — произнес кто-то им спину. — Куда пошли? Сказали всем на сборе быть.

Поляк с Кабаном замерли и зашуганно обернулись. Что-то в голосе хмурого военного начисто отбило у них желание пререкаться. Переглянувшись, они послушно направились к центру площади, куда стягивались все остальные сверхи.

Похоже, здесь намечалось какое-то мероприятие. Собравшиеся люди негромко переговаривались друг с другом. Поляк прислушался было, но не смог ничего понять из коротких фраз.

Невольно он присмотрелся к людям. Возможно, дело было в вечернем оттенке чужого неба, но вполне обычные лица вдруг показались ему иными. Будто они несли на себе какой-то невидимый отпечаток, отличавший их от прочих.

Невольно он даже оглянулся на Кабана. Но его лицо оставалось простым и привычным.

«Тьфу, — подумал мужчина. — Чудится уже всякое».

Тем временем в центре толпы произошло движение. На импровизированную трибуну поднялся человек, при виде которого Поляк вздрогнул.

«Что-то мне все это напоминает», — подумал он, глядя на знакомое лицо, от которого у него мурашки по коже пошли.

Это был тот самый безумный русский, что навел шороху в лагере рекрутов Терры. Внешне не изменившийся, он будто также приобрел какую-то черту, отличавшую его от простых людей.

— Приветствую уважаемых, — произнес Холод, когда установилась тишина.

Он говорил без какой-либо усиливающей звук техники, но слышно было всем. Навостривший уши Поляк ощутил настойчивое чувство дежавю.

— Сейчас я сделаю ряд значимых объявлений, — спокойно произнес мужчина. — Прошу отнестись серьезно. Это касается всех нас. Итак, первое…

Он сделал небольшую паузу, акцентируя всеобщее внимание.

— Вы все выходите из-под юрисдикции силовых ведомств родных стран, — произнес он. — Теперь вы — служащие Терры, транснациональной организации сверхов.

Произнесенное тут же вызвало ропот — не столько возмущенный, сколько взволнованный. Суперы старались понять, хорошо это вообще или плохо. Военные люди привыкли исполнять приказы, а не обсуждать их. Хотя кое у кого такая бесцеремонность все же вызвала раздражение.

— А что, нас, значит, спрашивать необязательно? — спросил кто-то из толпы. — Мы как имущество, да?

По рядам прошлась волна ропота.

— Лично я считаю, что все мы здесь славные парни. Но у политиков и генералов иное мнение, — ответил Игнат. — Они боятся нас. Боятся, что не смогут контролировать нашу силу.

Люди переглядывались, непривычные к такой прямоте. Спорить со сказанным было глупо, но эмоции все же бурлили:

— И что теперь? — донеслось из толпы.

— Нам вечно в этой дыре сидеть, что ли?

— Мы их защищали, а теперь не нужны⁈