И вот теперь я как никогда близок к цели, а они хотят меня остановить? Нет. Только не в этот раз. Я всегда держу слово.

Я бежал по улицам, у меня срывалось дыхание, коробки с дынями не переставая били по ногам. Мимо мелькали лица – старые и молодые, сморщенные и гладкие, но все – изможденные. Некоторые еще были в грязи после землетрясения и со светлыми полосками слез от глаз к подбородку.

До пристаней было рукой подать – всего один поворот.

Позади кто-то закричал, я невольно оглянулся. Прислужники Филин, в отличие от меня, шли сквозь толпу напролом. Один из них опрокинул бадью, и на землю устремился поток серебристой рыбы.

Но где же Филин?

Я повернулся кругом и краем глаза успел увидеть метнувшуюся ко мне из-за угла Филин. Она врезалась плечом в мое плечо. От такого мощного удара у меня перехватило дыхание, а бечевки от коробок вырвались из рук. Я словно со стороны видел свое падение: приземлился на плечо, а руки все еще пытались схватить потерянные дыни.

– У тебя нет умных камней, – сказала Филин.

– У меня есть дыни, – сдавленным голосом ответил я, когда наконец смог восстановить дыхание. – Можешь их продать, внакладе не останешься.

– Дыни меня не интересуют, – безразлично ответила Филин.

– Я посылал деньги Кафре и вдобавок платил сборы за контрабанду и долю от прибыли. Мне не нужны неприятности.

Филин стояла надо мной, заслоняя солнце. Бриз с океана поигрывал выбившимся из ее косы черным завитком волос. Подтянулись запыхавшиеся прислужники и встали по бокам своего командира.

Филин отстегнула от ремня дубинку.

– Поэтому мы и не собираемся тебя убивать, – сказала она.

Если надо в считаные секунды очистить любую улицу от толп народа, лучший способ – появление людей Иоф Карн с целью кого-то избить.

Даже когда на меня посыпались первые удары, я все еще пытался придумать, как убежать от Филин, как ее провести. От ударов горели плечи и спина, перед глазами поплыли красные пятна. Я ощупывал землю в надежде найти хоть что-то, что поможет мне выкрутиться из этой ситуации, но под руки попадались только грязь и мелкие камни. Я все равно швырял их в сторону Филин.

Она легко отмахнулась рукой в кожаной перчатке и призналась:

– Мне самой это не нравится. Будешь лежать тихо, все закончится гораздо быстрее.

Я поверил, что ей не доставляет удовольствия избивать меня, но ее люди явно придерживались других взглядов. Удар ногой по ребрам – и я распластался на земле, только успел увидеть, как на мгновение обнажились в улыбке зубы, словно белые перья под птичьим крылом.

Боль накладывалась пластами: острая поверх тупой, ссадина поверх кровоподтека. Я скорее слышал, чем чувствовал удары дубинки, Филин колотила по моему телу, как по барабану. Под такой ритм кто-нибудь мог бы и сплясать, будь у него желание. Мир вокруг начал тускнеть, звуки стали приглушенными, словно меня накрыли толстым шерстяным одеялом.

– Хватит, – сказала Филин.

Ее прислужники исполнили приказ, как конструкции команду: мгновенно прекратили избиение и одновременно отступили на шаг. Я облизнул губы и почувствовал привкус меди.

– Мне все равно, были у тебя умные камни, которые ты мне обещал, или нет, – сказала Филин. – Я здесь, чтобы сопроводить тебя к Кафре.

Она не стала ждать какого-то знака, что услышал ее слова. Да я и не смог бы, даже если бы очень постарался. У меня даже язык болел – наверное, прикусил во время избиения. Казалось, каждое движение приносит опыт новой боли.

Я должен добраться до пристаней, я должен найти ту лодку, найти Эмалу. Меня еще не схватили. Я буду их пленником, только когда они свяжут меня по рукам и ногам и доставят к Кафре.

Филин наклонилась и протянула ко мне руку, но я отмахнулся:

– Я пойду с вами.

С невероятным трудом встав на ноги, я достал из сумки на поясе несколько волокон вяленого мяса и быстро сунул их в рот. Проглотил, выдохнул, выпрямился и расправил плечи.

После этого вытянул руку перед собой и сказал:

– Назад. Я не хочу причинить вам вред. Кафре это не понравится.

Вся троица растерянно переглянулась.

– Что он съел? – спросила женщина своего напарника.

Тот только плечами пожал.

Филин сделала шаг вперед.

Я сильный. Я не чувствую, как сломанные ребра впиваются мне в легкие. Небеса милосердные, как же больно. Нет. Мне не больно. Я должен в это поверить. Если не поверю, они тоже не поверят. Надо стоять так, чтобы они услышали меня без слов: «Давайте же, испытайте меня».

– Кафра вам что, не рассказывал, что посылал меня ограбить монастырь?

– У тебя не может быть коры дымчатого можжевельника, – нахмурилась Филин.

Вот оно – всегда заставляй их сказать это вслух.

Филин осознала свою ошибку, как только слова слетели у нее с языка. Двое ее людей сразу сникли и отступили назад. Уже много лет никто не видел, как дерутся монахи, но легенды еще ходили и с каждым пересказом становились все красочней.

– Он – треклятый обманщик. – Филин сделала еще один шаг вперед, но уже не так уверенно. – Сколько раз, по-вашему, он проделывал этот трюк? У него ничего нет.

Да, я однажды прибегал к этой уловке, но она не могла об этом знать.

– Откуда тебе знать? – спросил один из прислужников.

Филин обернулась, чтобы ответить ему что-то резкое, и соответственно выпустила меня из поля зрения.

– Не будьте идиотами. Монахи заваривают кору вместе с чаем, они ее не едят. У них всех глотки были бы в занозах!

Мне этого хватило. Я отступил еще на шаг и повалил прилавок на землю так, что он оказался между нами.

Вся эта жизнь, долги, избиения стоят того, чтобы найти Эмалу.

Я подобрал коробки с дынями и побежал к пристани. Мне вслед неслись злобные крики людей Иоф Карн. Все давалось через боль, каждый вздох, каждый шаг, но я бежал. Когда я вытер лицо рукавом, он стал красным. Удары сердца отдавались в каждом ушибе. Я выиграл время, но не был уверен, что его будет достаточно.

До меня не долетал топот шагов людей Иоф Карн, но, словно грозовое облако, от которого не уйти, долетали их крики, с которыми они расталкивали людей у себя на пути. На пристани я встал на колени, быстро, как только мог, отвязал канат и прыгнул в лодку.

Меня приветствовал какой-то щебет. Корма стукнулась о пристань, я оглядел палубу в поисках источника щебета. Рядом с носом лодки сидел Мэфи, и в лапах у него была рыба. Он снова защебетал и протянул рыбу, как будто просил, чтобы я ее взял. Мне было не до этого.

– Я не могу взять тебя с собой. – Видно, сломанные ребра повредили мне не только легкие, но и мозг, потому что я разговаривал с ним, как с человеком. – Тебе следует найти своих соплеменников. – Я указал на воду.