— Эй! — закричал Аугенапфель, — где тут поблизости духан?

Всадник скрылся за горой, потом показался возле кустов, потом скрылся за кустами, потом показался в далине, потом скрылся под горой, потом показался на склоне горы и подъехал к Аугенапфелю.

— Где тут поблизости духан? — спросил Аугенапфель.

Всадник показал себе на уши и на рот.

— Ты что, глухонемой? — спросил Аугенапфель. Всадник почесал затылок и показал себе на живот.

— Что такое? — спросил Аугенапфель.

Всадник вынул из кармана деревянное яблоко и раскусил его пополам.

Тут Аугенапфелю стало не по себе и он начал пятиться.

А всадник снял с ноги сапог да как крикнет: Халгаллай!

Аугенапфель скакнул куда то в бок и свалился под откос.

В это время Бибиков, вторично свалившийся под откос ещё раньше Аугенапфеля, пришёл в себя и начал подниматься на четверинки. Вдруг чувствует: на него сверху кто то надает. Бибиков отполз в сторону. посмотрел от туда и видит: лежит какой то гражданин в клетчатых брюках. Бибиков сел на камушек и стал ждать.

А гражданин в клетчатых брюках полежал не двигаясь часа четыре, а потом поднял голову и спрашивает неизвестно кого:

— Это чей духан?

— Какой там духан! Это не духан, — отвечает Бибиков.

— А вы кто такой? — спрашивает человек в клетчатых брюках.

— Я альпенист Бибиков. А вы кто?

— А я альпенист Аугенапфель.

Таким образом Бибиков и Аугенапфель познакомились друг с другом.

1–2 сентября 1936 года.

Хармс

О Пушкине

Трудно сказать что ни будь о Пушкине тому, кто ни чего о нём не знает. Пушкин великий поэт. Наполеон менее велик, чем Пушкин. И Бисмарк по сравнению с Пушкиным ничто. И Александры I и II, и III просто пузыри по сравнению с Пушкиным. Да и все люди по сравнению с Пушкиным пузыри, только по сравнению с Гоголем Пушкин сам пузырь.

А потому, вместо того, что бы писать о Пушкине, я лучше напишу вам о Гоголе.

Хотя Гоголь так велик, что о нём и написать то ничего нельзя, поэтому я буду всё таки писать о Пушкине.

Но после Гоголя писать о Пушкине как то обидно. А о Гоголе писать нельзя. Поэтому я уж лучше ни о ком ничего не напишу.

Хармс

15 декабря 1936 года

* * *

Один человек лёг спать верующим, а проснулся неверующим.

По счастию, в комнате этого человека стояли медицинские десятичные весы, и человек этот имел обыкновение каждый день утром и вечером взвешивать себя. И вот, ложась на кануне спать, человек взвесил себя и узнал, что весит 4 пуда 21 фунт. А на другой день утром, встав неверующим, человек взвесил себя опять и узнал, что весит уже всего только 4 пуда 13 фунтов. «Следовательно». решил этот человек, «моя вера весила приблизительно восемь фунтов».

<1936–1937>

* * *

Петя входит в ресторан и присаживается к столику. Официант приносит карточку и кладет ее перед Петей. Петя выбирает «бёф-буи» и говорит официанту:

Петя: Дайте мне, если можно, бёф-буи.

Официант: Чего изволите?

Петя: Если можно, бёф-буи.

Официант: Как вы сказали?

Петя(краснея): Я говорю, мне бёф-буи.

Официант(выпрямляясь). Что прикажите?

Петя(испуганно). Дайте мне бёф…

(Официант выпрямляется. Петя вздрагивает и замолкает. Некоторое время — молчание)

Официант: Что прикажите подать?

Петя: Я бы хотел, если можно…

Официант: Чего изволите?

Петя: Бёф-буи, бёф-буи.

Официант: Как?

Петя: Беф…

Официант: Беф?

Петя(радостно): Буи!

Официант(с удивлением): Буи?

Петя(кивая головой): Беф-буи, беф-буи.

Официант(задумчиво): Беф-буи?

Петя: Если можно.

(Официант стоит задумавшись некоторое время, потом уходит. Петя придвигает стул к столу и собирается ждать. Через некоторое время появляется второй официант, подходит к Пете и кладет перед ним карточку.

Петя с удивлением смотрит на официанта)

<1935–1936>

* * *

У Колкова заболела рука и он пошёл в амбулаторию.

По дороге у него заболела и вторая рука. От боли Колков сел на панель и решил дальше никуда не итти. Прохожие проходили мимо Колкова и не обращали на него внимания. Только собака подошла к Колкову, понюхала его и, подняв задняю лапу, прыснула Колкову в лицо собачей гадостью. Как бешенный вскочил Колков и со всего маху ударил собаку ногой под живот. С жалобным визгом поползла собака по панели, волоча задние ноги. На Колкова накинулась какая-то дама и, когда Колков попытался оттолкнуть ее, дама вцепилась ему в рукав и начала звать милиционера. Колков не мог больными руками освободиться от дамы и только старался плюнуть ей в лицо.

Это удалось ему сделать уже раза