учителя Фу. Если нападение на караван и вправду было совершено по заказу одного из семьи Джин, то подготовка к семейному ужину как к военным действиям была оправдана.

– Если бы это были обычные дети, как ты или я…

Я даже усмехнулся при этих словах, так как ни Байсо, ни я не попадали под определение обычных. Брат хлопнул в ладоши:

– Вот так и улыбайся, понял? Так вот, если бы они были обычными детьми, тогда мы могли бы подружиться, но это будут особые дети, дети торговцев в третьем или четвертом поколении, которых обучали контролировать свои эмоции и слова с рождения. И есть негласное правило: что запрещено делать взрослым, часто прощается детям, чем я и собираюсь воспользоваться.

Например, когда тебя в очередной раз упрекнут твоим прошлым, ты можешь сделать так, – тут лицо Байсо застыло в странной неживой улыбке, а его взгляд устремился сквозь меня, далеко за пределы комнаты. Он тихо прошептал: – Вы правы, я совсем не разбираюсь в деликатесах. Моя сестренка умерла от голода у меня на руках, и я ничего не мог сделать. В то время и подсгнившая репа была для нас немыслимой роскошью.

У меня невольно навернулись слезы на глаза, я вспомнил про свою маму и то, как умирала она. А Байсо выждал паузу, затем снова ожил, вот только улыбка исчезла с его лица:

– Понимаешь? После такого ни один взрослый не посмеет больше намекать на мое прошлое. Не потому что ему будет стыдно или он прямо растрогается до слез. Сам старик Джин, может быть, и понял бы нас, но его дети и внуки жили в достатке с самого рождения и не знают, что такое настоящий голод. И продолжать допрос будет уже неприлично. Но! Неприлично только взрослому, а вот какая-нибудь малявочка с румяными щечками, подученная мамой и папой, сможет запросто спросить что-нибудь этакое.

В общем, помни: ты уже проиграл, ты ничего не знаешь, улыбаешься, когда видишь, что я чешу затылок, и даешь мне оплеуху, когда я назову тебя младшим братом. А в остальном будь собой: серьезным, угрюмым, забывчивым.

Кстати, мой тебе подарок. Ты ведь до сих пор не знаешь, кто каждый день избивает тебя палкой? Так вот, этого дядечку зовут Тао Сянцзян, прозвище – харскуль.

Харскуль, харскуль… Что-то очень знакомое, словно я недавно слышал это слово. Точно! От радости я даже прищелкнул пальцами. На арене во время отбора было такое животное. Приземистое, на первый взгляд, неуклюжее, оно неторопливо перебирало лапами, кружа вокруг кандидата в охрану. Его коричневая чешуя была покрыта грязновато-серыми разводами и неопрятно свисала с живота и морды, образуя несимметричные складки. Тот забавный мальчик, Ян Ксу, сказал, что харскуль умеет вливать Ки в мышцы, совсем как опытный воин, но больше никакой магией не обладает.

Его соперник, мужчина с большим молотом, настороженно поворачивался, следя за зверем, но все же пропустил момент, когда харскуль молнией отскочил в сторону и уже оттуда напал на него. Кажется, воину тогда серьезно повредили ногу.

Да, пожалуй, это прозвище подходило брыластому.

– Знаешь, Байсо, кажется, я уже жалею, что влез в интриги торгового дома. Я здесь совершенно не к месту и чувствую себя обузой, видишь, тебе приходится объяснять, как нужно себя вести. И все равно мне кажется, что я всех подведу.

– О, ты приблизился на шаг к пониманию того, как я чувствовал себя в Черном районе. Там ведь ценились только сильные мышцы да знания о разных паучках и травках, а я вообще в этом не разбирался. Да я даже нулевую тропу сумел пройти лишь потому, что следил за выражением лица Пинь. Если она сдвинула брови, значит, я где-то ошибся, если ее лоб разгладился, значит, все пока хорошо.

Это просто не твое. Тебе не интересны люди, мне не интересно умение драться. Что бы там не напридумывал Джин Фу, сразу после возвращения каравана ты должен уйти отсюда, поступить в университет и забыть о торговых делах, договорились? Мы пойдем наверх разными дорогами и увидим, кто доберется туда раньше. И, кстати, тебе стоит выбрать что-то вроде школы боевых искусств, там в течение первого года ученикам запрещено выходить в город и встречаться с родными. А через год все уже успокоится, я займу свое место, и ты будешь никому не интересен.

Как только мы вышли из закрытой комнаты, на нас, словно оголодавшие кровавые бабочки, накинулись служанки, они даже одеты были в нежно-голубые ханьфу в цвет их крыльев. Мы с Байсо по очереди помылись, нас натерли ароматными маслами, нарядили в многослойные наряды. Девушки долго пытались завязать мои короткие волосы в пучок или хвостик, но после каравана они еще не успели отрасти, поэтому госпожа Роу, зашедшая проверить нас, приказала надеть на меня полукруглую шапочку в цвет одежды.

Глядя на меня, Байсо принялся канючить, что хочет такую же шапочку. Госпожа Роу покачала головой, ведь этот головной убор может носить лишь старший сын, но братишка не на шутку разошелся. Его нижняя губа задрожала, словно он вот-вот расплачется, глаза заволокло слезами, женское сердце не выдержало, и госпожа разрешила ему надеть похожую шапочку.

Мы втроем неспешно вышли из дома и направились к внутренним воротам. Джин Фу будет встречать своих родственников у внешних ворот, как и подобает радушному хозяину, а мы вместе с приближенными слугами будем второй линией. Если бы он взял меня с собой, это было бы равнозначно официальному признанию меня его сыном и наследником, а при нынешнем раскладе он словно еще не был уверен, кто именно займет его место. Все это торопливым шепотом рассказала нам Джин Роу.

Я шел справа от госпожи, Байсо слева, позади нас четыре служанки, и Чжан Лан среди них не было.

Как только ворота начали открываться, Байсо начал представление. Он осторожно, чтобы госпожа Роу не заметила, принялся почесывать голову, сначала тихонечко, затем все сильнее и сильнее, сдвигая шапочку набок. Я старался смотреть на входящих людей, но постоянно косился на брата. Он то и дело морщил нос, убирал руки за спину, но затем снова чесал макушку под шапочкой. Когда почти все вошли во внутренний дворик, он все же не выдержал, снял шапочку, с облегчением встряхнул взъерошенными белыми волосами, а затем украдкой зашвырнул головной убор в кусты и широко улыбнулся прямо в ошарашенные лица гостей.

Я мог понять их недоумение. Прямо на их глазах один из кандидатов в наследники чуть ли не демонстративно отказался от своего места