— Мой корабль ошвартовался в этом порту, и я вспомнил, что это твой родной город, — ответил Чарли. — Поскольку семьи у меня нет и жизнь мне здесь надо, по сути, начинать заново, я решил сначала навестить старых друзей по колледжу. Корабль пришел сюда, и ты оказался первым.

Сейчас Чарли начнет рассказывать байки, подумал Эрл, о том, что его долго не было в стране. Еще один подвох.

— Я, лично, не придаю большого значения той давней компании, — не удержался он от небольшой подковырки. — Шайка снобов, от которых я рад был избавиться и забыть навсегда.

— Жаль, если они остались в плену тех нелепых социальных ценностей студенческих лет, — сказал Чарли.

Эрл был поражен резкостью голоса Чарли и, не поняв, откуда она взялась, решил побыстрее сменить тему.

— Значит, был за границей, Чарли? А где именно, если не секрет?

— Эрл! — вдруг громко крикнула Мод из столовой, выполняя задуманный план. — Произошло самое ужасное!

— О боже, в чем дело?

Мод уже стояла на пороге гостиной.

— Анджела, моя сестра, — пояснила она Чарли. — Эрл, только что позвонила Анджела, сказала, что хочет сегодня приехать к нам с Артуром и с детьми и спрашивает, можно ли им у нас переночевать.

— Черт, как не кстати! — воскликнул супруг. — Их же пятеро, в доме только две комнаты для гостей, а у нас Чарли…

— Нет–нет, — вскинул руку Чарли. — Можете спокойно их приглашать. Я в любом случае собирался останавливаться в отеле, у меня несколько неотложных дел, так что я все равно не смог бы остаться.

— Ну, если ты так считаешь, — протянул Эрл.

— Если ему надо ехать, он должен ехать, — констатировала Мод.

— Да, у меня на самом деле много хлопот. К сожалению. — Чарли уже встал и направился к выходу, оставив на столике недопитый бокал. — Большое спасибо. Очень приятно было увидеться. Завидую вашей упаковке.

— Всего доброго, — сказал Эрл.

Закрыв дверь, он передернул плечами и шумно выдохнул.

Пока он стоял в холле, размышляя, что могло произойти с человеком за сорок лет, нежно и мелодично зазвонил дверной колокольчик. Эрл осторожно открыл и увидел на пороге Лу Конверса, подрядчика. Чарли Фримэн на противоположной стороне улицы уже садился в такси.

Лу помахал Чарли, потом обернулся к Эрлу.

— Привет. Это я не на обед напрашиваюсь. Шляпу забыл. Кажется, она в оранжерее.

— Проходи, — широко распахнул дверь Эрл, глядя, как такси с Чарли направляется в сторону центра города. — Мы с Мод как раз собираемся начинать праздновать. Может, останешься с нами на ужин, а заодно объяснишь, как тут что работает?

— Большое спасибо, но меня ждут дома. Конечно, могу немного задержаться и показать, что к чему. Кстати, очень жаль, что вы не смогли уговорить Фримэна побыть подольше.

— Мы уговаривали, — уверенно заявила Мод, незаметно подмигнув мужу, — но он сказал, что у него несколько неотложных дел.

— Да, мне показалось, что он сейчас куда–то как бы торопится. Знаете, — задумчиво проговорил Конверс, — люди типа Фримэна очень странные. С ними легко и тяжело одновременно.

— Что ты на это скажешь, Мод? — воскликнул Эрл. — Лу инстинктивно почувствовал в Чарли то же, что и мы! Скажи, Лу, а что ты конкретно имеешь в виду насчет «легко и тяжело одновременно»?

— Ну, легко, потому что приятно сознавать, что есть еще на свете такие люди, — сказал Конверс. — А тяжело… ну, когда с ними сталкиваешься, не можешь не задуматься, на что уходит твоя собственная жизнь.

— Не понял.

— Одному богу известно, — пожал плечами Конверс, — почему мы не в состоянии жить так, как они. Не всем суждено быть героями. Но думая о Фримэне, мне кажется, что и я мог бы сделать в жизни немного больше того, что сделал.

Эрл обменялся взглядом с женой.

— А что он о себе рассказывал, Лу?

— Мы со Слоткином не успели много узнать. У нас было лишь несколько минут, пока вы с Мод переодевались. Надеюсь, вы мне как–нибудь сами расскажете все подробности. Нам он лишь сообщил, что последние тридцать лет прожил в Китае. Потом я вспомнил, что сегодня в газете читал про него большую статью, только, конечно, на фамилию не обратил внимания. Там как раз было написано, что он потратил все свое состояние на больницу и работал там до тех пор, пока комми не посадили его и в конце концов не вышвырнули из страны. Потрясающая история!

— Да, потрясающая, — мрачно заметил Эрл, прерывая затянувшуюся паузу, и приобнял за талию Мод, которая упорно смотрела на мощеную террасу, залитую солнцем. — Говорю, потрясающая история, а, мамочка?

— Мы правда просили его остаться, — повторила она.

— Это на нас не похоже, Мод, а если да, то я намерен положить этому конец. Дорогая, надо смотреть правде в глаза.

— Позвони ему в отель! — воскликнула Мод. — Да, непременно! Скажем, что с приездом сестры произошла ошибка, что мы… — От осознания невозможности что–либо изменить у нее прервался голос. — О, Эрл, ну почему ему надо было появиться именно сегодня? Всю нашу жизнь мы работали ради этого дня, и тут появился он и все испортил.

— Да уж, нарочно не придумаешь, — вздохнул Эрл. — Но слишком уж все странно получилось.

Конверс разглядывал их с непониманием и сочувствием.

— Ну что поделать, дела есть дела, — наконец проговорил он. — Это никак не отражается на вашем гостеприимстве. Бог свидетель, в этой стране нет дома, лучше приспособленного для развлечений, чем ваш. Все, что от вас требуется, — только щелкнуть выключателем или нажать кнопку — и человек может получить все, что пожелает.

Эрл прошел по толстому ковру к книжному шкафу, рядом с которым располагалась очередная панель с кнопками. Никаких обозначений при них не было. Он нажал одну — и вокруг дома вспыхнули спрятанные в кустах яркие светильники.

— Не то.

Он нажал другую. С гудением начали раскрываться гаражные двери.

— Нет.

От нажатия следующей в дверях появилась горничная.

— Вызывали, мистер Фентон?

— Простите, ошибка, — сказал Эрл. — Это не то, что я хотел.

— Что вы хотите, Эрл? — озадаченно спросил Конверс.

— Мы с Мод хотели бы начать этот день заново, — ответил Эрл. — Покажи, какую кнопку нажать, Лу.

Была осень, и деревья за стенами школы Линкольн становились того же ржавого цвета, что и голые кирпичные стены в репетиционном зале оркестра. Джордж М. Гельмгольтц, руководитель отделения музыки и дирижер, был окружен футлярами и складными стульями, и на каждом стуле сидел очень молодой человек в нервной готовности продудеть что–нибудь или — в случае секции ударных — что–нибудь отбить, едва мистер Гельмгольтц взмахнет белой палочкой.