Подтверждая мои слова, ближайшая дверь в коридоре распахнулась, и оттуда на автомате вышел брат. Не видя нас, он зашагал на кухню.

— Сейчас мы у него и попросим одежду для тебя. Эй, алло! — крикнула я Эдгару.

Тот подпрыгнул и обернулся. Красноватые глаза с интересом уставились на нас.

— Я и не видел, как ты пришла. А ты кто? — некультурно спросил Эдгар, почесывая плохо выбритую щеку.

Братишка вроде бы и учится на последнем курсе факультета информатики и вычислительной техники, но почти всегда находится дома, ничего не учит, мало куда ходит, но умудряется оставаться одним из лучших студентов курса — как, ума не приложу.

— Брат не страдает избытком вежливости. Он вообще такого слова не знает. Поэтому не печалься, — пояснила я несколько оторопевшему от такого приветствия Антону и повернулась к родственнику. — А это мой одногруппник, Эд! Его зовут Антон.

— Привет, Антон, — кивнул братишка, пожал руку гостю и пошел на кухню как ни в чем не бывало.

— Стой! — крикнула я ему в спину, и брат послушно замер. — Одолжи одежду.

— Зачем? Кому? — совершенно не замечал грязи на вещах нашего гостя Эдгар. — Тебе?

— Ему дадим, — кивнула я на Антона. — Видишь, он упал в лужу и испачкался.

— Точно. Сейчас, — больше не стал задавать вопросов Эдгар и опять почему-то направился в кухню.

Я вздохнула:

— У тебя что, одежда там лежит?

Брат остановился, постоял так немного, развернулся и пошел в противоположную сторону. Антон заинтересованно посмотрел ему вслед.

— А он не обидится? — почему-то шепотом спросил парень у меня. — Мне неудобно…

— Нет, конечно. Он вообще щедрый, — улыбнулась я. — Слушай, мне самой грязно становится, когда я на тебя смотрю. Иди-ка ты в ванную комнату, друже. Ванная у нас нормальная. Приведи себя в порядок, переоденься. А я, добрая душа, засуну твои вещи в стиральную машинку. Помоешься — иди на кухню. В общем, чувствуй себя, как дома, хорошо?

— Переукомплектация, — почему-то заулыбался брат, через пару минут отдавая вещи своему случайному гостю. — Апгрейдили чувака.

— Не обращай на него внимания, он тронутый, — посоветовала я рассмеявшемуся Антону. — А ванная наша сразу за Чуней, думаю, разберешься. — И я пошла на кухню, где меня ждали вкусные пирожные.

Я чувствовала себя суперкрутым меценатом. Кто знает, вдруг, если бы не моя скромная персона, этот чокнутый сбросился бы в ближайшие часы с ближайшей же крыши?

Что ни говори, очень приятно делать людям добро. Даже чувство собственного достоинства повышается.

Через полчаса мы втроем сидели на кухне и ужинали под звуки висевшего тут же небольшого плоского телевизора. Никаких ужасных картин или режущих глаза цветов: все здесь было нормальных матовых и кремовых оттенков. Не зря все-таки дядя был дизайнером — вкус у него имелся. Кухню он самолично обставлял два года назад. Пусть здесь была и не слишком дорогая мебель, зато смотрелась она прилично и вносила необходимый уют. Особенно мне нравился круглый столик, за который при желании могли усесться человек десять. Стол стоял перед окном, занавешенным тонкой узорчатой шторкой из голубого материала — в тон к скатерти. Я любила за этим столом делать домашние задания или просто сидеть и смотреть вниз — на людей, на дороги. Или вверх — на звезды и облака.

Брат выдал Антону чудесную белую водолазку с длинными рукавами (когда-то ее привез в подарок племяннику Леша из самого Нью-Йорка, но Эдгар подарок не оценил и не носил) и темно-серые штаны с множеством карманов (это уже Нелька подарила ему такое, но он и этот подарок не таскал).

Я сначала думала, что брат и мой гость одинаково худые. Оказалось, что мне так только казалось. Антон был крупнее Эдгара — просто его нелепая мешковатая одежда скрывала его фигуру, довольно неплохую. В нормальной одежде Антон казался вполне таким интересным парнем с довольно широким, между прочим, разворотом плеч, руками, на которых даже проглядывались мускулы, узкими бедрами и длинными ногами. Только идиотские волосы и очки на пол-лица делали его ну… немного не от мира сего.

Сейчас одногруппник сидел в самом углу кухни, с чашкой обжигающего кофе в руках, старался ни на кого не смотреть своими расширившимися зрачками и изредка потирал голову, словно бы она у него болела.

Почему Эдгар вдруг вылез из своей норы, для меня оказалось загадкой. Может быть, захотел узнать, что в нашем доме делает какой-то незнакомый парень, пришедший вместе с сестрой. Может быть, просто сильно хотел есть. На кухне витало, весело посвистывая, напряжение. Антон, наверное, стеснялся брата, а тот его тоже опасался. Встретились же два придурка-тормоза.

Кажется, я понемногу начинаю превращаться в свою лучшую подругу, в эту мисс Сквернословие…

— В какую ты игру сейчас играешь? — спросила я брата, чтобы нарушить молчание.

— «World Of Warcraft», — на плохом английском ответил он.

— Интересная? — название мне ничего не говорило.

— Ага.

— Какой жанр-то хоть?

— MMORPG, — вместо брата почему-то ответил Антон.

Не могу судить лишь по паре букв о его знании этого языка, но, кажется, произношение куда лучше, чем у Эдгара.

— Это еще что за странная аббревиатура? — удивленно произнесла я.

— Это многопользовательская онлайновая ролевая игра, — таким тоном сказал мне брат, что я почувствовала себя немного неполноценной.

Но после этого напряжение между этими тормозами пропало. Они нашли общий язык на основе любви к компьютерной игрушке. А потом начали обсуждать всевозможные другие игрушки. Надо же! Что только людей не сближает!

Когда у меня почти что окончательно завяли уши слушать этот их бред, посвященный загадочным играм, домой вернулся дядя. Он очень редко приходил так рано, а иногда даже только уходил в это время суток на очередные ночные тусовки или какие-то неясные презентации. А тут что-то неведомое принесло его домой.

— Кто меня потревожил? Убью на хре-е-еен! — проорал бас в прихожей.

Леша чертыхнулся и вскоре появился на кухне. Дамы находили, что выглядит он довольно интересно: красивый, высокий, стройный, с модной прической, всегда элегантный, чисто выбритый, ухоженный и надушенный модным парфюмом. Бабушка рассказывала, что мой папа в детстве называл его девчонкой за длинные пушистые ресницы, пухлые губки и слишком уж нежную кожу. Маленький Леша возмущался, плакал и даже бил старшего брата. А тот только ржал. Прошло много времени, и даже теперь во внешности дяди было что-то женственное. Но вопреки страхам бабушки, которые появились тогда, когда Леша пошел в модельный бизнес, ее младший сын любил не мужчин, а женщин и прослыл настоящим бабником.

— Сидим? — мрачно осведомился голос Алексея у нас за спиной.

— Сидим. А ты чего так рано? — подозрительно посмотрела я на него.