– Хотим сейчас!

– Вместо того чтобы мыкаться по вебу и в итоге найти какой-нибудь монтаж ужасного качества, – продолжал Бейли, – вы идете на «ВидДали» и вбиваете в строку поиска «Мьянма». Или имя вашей школьной пассии. Не исключено, что кто-нибудь поблизости установил камеру. Вы хотите знать о мире больше – отчего не удовлетворить вашу любознательность? Хотите увидеть Фиджи, но не можете поехать? «ВидДали». Хотите глянуть, как там ваш отпрыск поживает в школе? «ВидДали». Вот она, абсолютная прозрачность. Без фильтров. Видно все. И всегда.

Мэй склонилась к Энни:

– С ума сойти.

– Я и говорю, ага?

– Далее: должны эти камеры быть стационарными? – Бейли укоризненно воздел палец. – Разумеется, нет. У меня десяток помощников по всему миру – они носят камеры на шее. Давайте-ка их навестим. Камеру Дэнни включите, пожалуйста?

На экране возник Мачу-Пикчу. Как на открытке – вид с вершины над древними развалинами. А потом картинка сдвинулась, приблизилась. Толпа ахнула и в восторге заорала.

– Изображение в реальном времени – ну, это очевидно. Привет, Дэнни. Теперь включим Сару на горе Кения. – На огромном экране появилась новая картинка – высокогорное сланцевое плато. – Покажи нам гору, Сара? – Камера развернулась, явила горный пик, окутанный туманом. – Как видите, становятся возможны визуальные суррогаты. Допустим, я прикован к постели или слишком хвор и не заберусь на гору сам. Посылаю кого-нибудь с камерой на шее и в реальном времени переживаю восхождение. Давайте еще что-нибудь посмотрим.

Он показал Париж, Куала-Лумпур, лондонский паб.

– Теперь чуток поэкспериментируем – возьмем все камеры разом. Я сижу дома. Захожу в Интернет, хочу посмотреть мир. Покажите мне, как дела на сто первом. Улицы Джакарты. Серфинг в Болинасе. Дом моей матери. Покажите веб-камеры всех моих бывших одноклассников.

С каждой командой открывался новый видеопоток – наконец, по меньшей мере сотня камер транслировали видео на экран.

– Мы станем всевидящими, всеведущими.

Зрители повскакали. Зал сотрясла громовая овация. Мэй положила голову Энни на плечо.

– Мы узнаем все события, – прошептала та.

* * *

– Ты светишься.

– Точно.

– Ничего я не свечусь.

– Как будто ребенка ждешь.

– Я тебя поняла. Прекрати.

Отец потянулся через стол и взял Мэй за руку. Настала суббота, и в честь первой недели в «Сфере» родители устроили Мэй праздничный ужин. Они вечно сентиментальничали – ну, в последнее время. Когда Мэй была моложе, единственным ребенком супругов, которые давно подумывали, что детей у них не будет вовсе, жизнь дома была заковыристее. На неделе отец почти не появлялся. Он работал комендантом бизнес-парка во Фресно, по четырнадцать часов в день, и домашние дела целиком предоставлял жене; та отрабатывала три смены в неделю в гостиничном ресторане, а в ответ на общий стресс чуть что срывалась – главным образом на Мэй. Но когда Мэй исполнилось десять, родители объявили, что купили парковку, два этажа неподалеку от центра Фресно, и несколько лет дежурили там по очереди. Унизительно, когда родители друзей говорили Мэй: «Слышь, видели твою мамку на парковке», или: «Передай папаше спасибо, что на днях денег с меня не взял», – но вскоре доходы устаканились, и родители наняли двоих сменщиков. Теперь они позволяли себе выходные, планировали дальше, чем на пару месяцев вперед, – и смягчились, стали очень тихой, несносно приятной пожилой четой. За какой-то год из молодых родителей, которые вечно зашиваются, они как будто превратились в дедушку и бабушку, медлительных, доброжелательных, понятия не имеющих, чего хочет их ребенок. Когда Мэй окончила неполную среднюю, родители свозили ее в Диснейленд, не догадываясь, видимо, что она слишком большая и поездка туда в одиночестве – с двумя взрослыми, то есть, по сути, в одиночестве – решительно противоречит любым представлениям о развлечениях. Но они так рьяно желали ей добра, что она не смогла отказаться, и под конец они бездумно развлекались – она и не знала, что с родителями так можно. Все ошметки обид из-за эмоциональной нестабильности ее детства остыли под неизменным прохладным ручейком их старения.

А теперь родители приехали в Залив, прожить выходные в самом дешевом пансионе, какой здесь нашелся, – от «Сферы» в пятнадцати милях, и, судя по виду, там живут привидения. Все втроем пошли в какой-то псевдомодный ресторан, о котором слыхали родители, и если кто тут и светился, так это они. Прямо сияли.

– Ну? Прекрасно было? – спросила мать.

– Прекрасно.

– Я так и знала. – Мать уселась поудобнее, скрестила руки на груди.

– Я не хочу работать больше нигде, никогда в жизни, – сказала Мэй.

– Какое счастье, – сказал отец. – Мы тоже не хотим, чтоб ты где-то еще работала.

Мать склонилась ближе, взяла Мэй за локоть.

– Я сказала Каролининой маме. Ты ее знаешь. – Она сморщила нос – сильнее оскорбить не умела. – У нее такой был вид, словно ей в попу острый кол сунули. От зависти аж вскипела.

– Мам.

– Я и про зарплату твою проговорилась.

– Мам.

– Я только сказала: «Надеюсь, шестидесяти тысяч долларов ей хватит».

– Ты правда ей так сказала? Я тебе не верю.

– Но это ж правда?

– Вообще-то шестьдесят две.

– Ох батюшки. Надо будет ей перезвонить.

– Вот не надо.

– Ладно, не буду. Но получилось весело, – сказала мать. – Я мимоходом обмолвилась. Моя дочь работает в крутейшей компании планеты, у моей дочери стоматологическая страховка.

– Да ладно тебе. Мне просто повезло. И Энни…

Теперь к ней склонился отец:

– Как Энни?

– Хорошо.

– Передай, что мы ее любим.

– Передам.

– Не смогла прийти?

– Не-а. Занята.

– Но ты звала?

– Звала. Она передавала привет. Но у нее работы выше крыши.

– А чем она занимается? – спросила мать.

– Да всем подряд, – сказала Мэй. – Она в Бригаде 40. Участвует во всех ключевых решениях. По-моему, в основном всякое законодательство в других странах.

– Наверное, очень ответственная работа.

– А опцион какой! – сказал отец. – Сколько она стоит – это ж представить страшно.

– Пап. Не представляй.

– Зачем она работает с такими опционами? Я бы на пляже валялся. Завел бы гарем.

Мать ладонью накрыла его руку:

– Перестань, Винни. – А затем сказала дочери: – Надеюсь, у нее есть время наслаждаться жизнью.

– Ну да, – ответила Мэй. – Вот сейчас она, наверное, в кампусе на вечеринке.