ли плеть, то ли гибкий меч — непонятно. Оружие слегка изгибалось, огибая препятствия, но резало плоть демона превосходно. Когда сталь соприкасалась лезвиями на лапах чудовища, разлетался целый сноп фиолетовых искр, а скрежет резал слух почти как оружие. Противники оказались достойны друг друга.

Одна из голов демона извергла на Рисхарта целый рой блох, но те сгорели в пламени от золотистого свечения вокруг тела ересиарха, не причинив человеку никакого вреда. Пневматик воздел пустую левую руку навстречу одному из человекоподобных туловищ монстра — из ладони вырвался луч ослепительно-белого света. Дицуда вынужден был зажмуриться.

Когда он открыл глаза, то на месте правой монашки виднелся сгусток оплавленной плоти. Однако оставшаяся половинка от дуэта психиков продолжала сражаться. Серповидные лезвия с бешеной скоростью рассекали воздух там, где ещё мгновение назад находился сияющий человек в белом. Дицуда больше не мог сосредоточить взора на богохульнике, тот словно мерцал. Всё пространство вокруг ересиарха было смято складками ткани реальности, Рисхарт использовал искажение бытия для ускорения перемещений. Эпичная битва двух зол поражала воображение своим святотатством.

Казалось, что демон не ведает усталости, а человек медленно, но всё-таки пятится. Демон-блоха скакал вокруг ересиарха с неослабевающим энтузиазмом. Клешни щёлкали всё ближе от белоснежных одеяний пневматика. Рисхарт Сидсус нечаянно оступился…

Дицуда невольно задержал дыхание, ему почудилось, что это конец.

Но тут из спины Рисхарта вырвались пучки света. Длинные, толстые, многочисленные, словно гигантские крылья они широко раздались в стороны, подняли над землёй человека, а затем обрушились на чудовище. Демон издал душераздирающий вопль.

От белых лучей хитиновая броня монстра плавилась, пучки света будто копья пронзали насекомоподобную тушу насквозь. От нестерпимого жара тело монстра раздулось, после чего с характерным звуком лопнуло, разбрызгав слизь и кровь во все стороны. Дицуда постыдно взвизгнул, когда несколько капель попали ему на кожу, вызвав сильное жжение.

Рисхарт Сидсус на какое-то время противоестественно завис в воздухе, осматривая место сражения. Наконец медленно опустился обратно на землю. Лучи-крылья померкли и втянулись назад в его спину.

Плавной неспешной походкой ересиарх направился к лежащему на мостовой инквизитору. Ничто во внешности пневматика не говорило о том, что всего минуту назад он участвовал в схватке с чудовищным монстром. Дицуда не успел даже заметить, когда богохульник убрал в ножны свой воистину странный меч.

Вокруг Рисхарта всё ещё виднелось золотистое сияние. Дицуда невольно отпрянул от протянутой ему руки.

— Не обожжёшься, не бойся, — прочитал его мысли ересиарх. — Для людей это свечение безобидно. И кстати, его способны видеть лишь очень немногие. В тебе дремлют способности психика, мой юный друг.

— Все инквизиторы, занимающиеся не бюрократией, а реальной работой, психики, — буркнул Дицуда, осторожно дотронувшись до ладони богохульника. Он почувствовал приятное тепло, но и только. — Как иначе мы смогли бы видеть разрывы в ткани реальности и выслеживать других колдунов? Просто инквизиция старается, чтобы сей факт не был широко известен общественности…

Рисхарт Сидсус широко улыбнулся:

— Ну конечно. Борцам со злом не очень-то к лицу обладание колдовскими способностями. Понимаю.

Ересиарх помог Дицуде встать на ноги. Взгляд юноши против его собственной воли отыскал тело удушенной блохами девушки. Кулаки сжались, инквизитор повернулся к могучему пневматику:

— Почему? Почему ты вступил в схватку с демоном? И… — Дицуда проклинал себя, но не мог не задать главный из мучивших его сердце вопрос: — почему ты не разоблачил сестёр Ордена Освобождения Духа раньше? Ведь ты знал, ты наверняка знал…

Рисхарт положил на плечо юноши свою мягкую, тёплую руку. Руку пророка, не воина:

— Потому что демон не есть зло самодостаточное, самостоятельное. Демон — это всего лишь Кошмар Бога. Бога в твоём понимании, ибо для меня Демиург настоящим божеством не является. Да, это якобы материализовавшееся из пустоты существо, — Рисхарт указал на ошмётки гигантского насекомого, — на самом деле часть замысла владыки мира сего. И важно было прервать этот замысел на его пике, чтобы разочаровать Лжебога, причинить ему максимальную боль. Которой сия тварь упивается, но которую переносит сам очень плохо.

Как инквизитор, Дицуда обязан был разразиться праведным гневом, услышав подобное богохульство, но сейчас он был слаб и слишком ошеломлён разыгравшейся здесь трагедией. Он не стал даже спорить:

— Столько людей…

— Да, — кивнул Рисхарт, — многие невинные пали жертвами. Но я говорю: в скором времени погибших будет существенно больше! Масштабная война уже началась, и на сей раз Гилии никто не поможет. Три великих княжества не станут вмешиваться, а два нападают прямо сейчас на нашу страну с двух сторон. Демиург хочет пищи, а питается он страданиями умерших душ. Мор, война, голод и смерть — его верные слуги, они принесут Лжебогу плоды. На какое-то время он сможет насытиться. Этого будет как раз достаточно, чтобы успело вырасти несколько поколений… свежего мяса.

У молодого инквизитора кружилась голова от событий сегодняшнего безумного дня. Казалось, уже ничто не могло его удивить. Дицуда устало переспросил всего одно слово:

— Война?

Рисхарт Сидсус с самым серьёзным видом кивнул:

— Да, сегодня днём Ератофания вторглась в Гилию. На южных рубежах с Оноишрастом тоже всё неспокойно. Тебе не пришло в голову, почему никто из стражников, охранявших городские ворота с другой стороны, не вмешался в сражение с демоном?

Дицуда ничего не ответил, но мысленно согласился с кощунством такого предательства. Стражники могли хотя бы нашпиговать монстра горящими стрелами с высоких стен Ортосурба.

— Все воины оставили свои посты: невозможно защищать город одновременно от тех, кто снаружи, и от тех, кто внутри. На восточной границе Гилии сейчас кипит битва, которую гиликам не выиграть. Можно не сомневаться, завтра живорезы Ератофаса — архонта-полушакала — будут здесь, чтобы завершить начатое чумой. Тотально очистить Ортосурб от неверных, коими, по их мнению, являются гилики.

Рисхарт направился к запертым, но не охранявшимся больше воротам:

— К этому времени нам лучше оказаться подальше отсюда. Мои силы огромны, но даже мне не по зубам тягаться одному с целой армией. Живорезы реально опасны.

Ересиарх оглянулся к Дицуде:

— Следуй за мной инквизитор. Пора совершить паломничество к самому центру мира. У Древа Незнания сходятся пути самых влиятельных людей и даже архонтов, я должен быть там.

Рисхарт Сидсус проследил за взглядом юноши, грустно добавил:

— Не время хоронить мёртвых. Их душам этим уже не помочь. Пойдём, нам предстоит долгий путь.

Дицуда вздрогнул. Никуда идти