В последний день своего пребывания в Швейцарии, 29 декабря 1945 года, руководитель советской репатриационной комиссии генерал-майор Вихорев сделал заявление швейцарской стороне о готовности обменять Новикова и Кочетова на швейцарских дипломатов.

Тактика захвата заложников себя оправдала. Срочно собранный Федеральный совет заседал недолго. Речь шла уже о спасении жизни швейцарских граждан. Новиков и Кочетов были выданы в тот же день и улетели на одном самолете с советской репатриационной комиссией. Швейцарских дипломатов освободили через несколько недель. Это было началом восстановления дипломатических отношений между нашими странами в 1946 году.

Кочетова расстреляли. Новиков продолжил труд ракетного конструктора за колючей проволокой на “шарашке”.

Советская репатриационная комиссия в составе шестерых офицеров под командованием генерал-майора в течение полугода проживала в лучшей гостинице Берна Бельвю-Палас (Bellevue Palace). Швейцарцы не были бы швейцарцами, если бы не представили советской делегации счет отеля на сумму 56 379,45 шв. франков. Астрономическая по тем временам сумма вышла из-за того, что основные расходы, как скрупулезно указывается в счетах, пришлись на самые дорогие вина, которые заказывались в огромном количестве. Члены советской делегации были уверены, что их угощает принимающая сторона.

Заключительные кадры фильма о русских интернированных в Швейцарии сняты на станции “Санкт-Маргретен”. Прощальный митинг на швейцарской территории перед посадкой на поезд. Около железнодорожных путей на откосе сидят сотни бывших советских военнопленных. Выглядят они странно, потому что все одеты в американские форменные гимнастерки и брюки, на ногах – крепкие ботинки, на головах – пилотки. На возвышении перед ними импровизированная трибуна. Огромный портрет Сталина. Оратор, майор НКВД, кричит про победу, про родину. “Товарищи! Сейчас вы отправитесь домой, в Советский Союз!” Все аплодируют, кричат “ура!” “Мы победили благодаря тому, что Советский Союз вел к победе мудрейший из мудрейших вождей…” Снова крики “ура!”, все вскакивают, бесконечный гром аплодисментов.

Напоследок, на дорожку, все хором поют “По долинам и по взгорьям”. “Этих дней не смолкнет слава, не померкнет никогда …”

Начинается посадка. Вагоны украшены красными флагами, лозунгами: “Домой!” “Здравствуй, Родина!” Из окон выглядывают радостные лица. Машут руками, кричат “Победа”!

Они чувствовали себя победителями. Победить в войне – это остаться живым.

Кэги-Фуксман: “Одна милая медсестра во время подготовки к отъезду пару недель жила у меня. Она сказала мне: «Мы все погибнем. Россия не может себе позволить снова принять так много людей, которые увидели Запад. Если я буду жива, я вам напишу». Я получила из Зальцбурга открытку без подписи: «Прощайте!» Больше я от нее никогда ничего не слышала”.

2014

Конечно же, он хотел и читателей, и признания. Он был писателем, а не святым.

Чтобы стать собой, ему сперва нужно было отсечь чужое – театр.

Первое произведение писателя – он сам. Так от глыбы мрамора нужно отсечь все лишнее, чтобы появился мальчик, вынимающий занозу. Мальчик всегда уже в этой глыбе был.

Подмостки еще кажутся ему призванием. Он знает все шиллеровские монологи наизусть, но зеркало – неблагодарный зритель и удачно отражает лишь поклоны. Шаг на сцену кажется шагом в правильный искомый мир, где вымысел становится жизнью, где затаивший дыхание зал внимает каждому твоему слову, где можно играть в прятки, быть любым, героем или злодеем, где шквал оваций заменяет поиски смысла, где мертвые, когда падает занавес, выходят кланяться, умерев по-настоящему и по-настоящему воскреснув.

У него ломкий неуверенный голос – и останется таким на всю жизнь.

От театра его спасает проезжая знаменитость, покорившая все столицы мира, в том числе и Петербург. Великий Йозеф Кайнц встречает семнадцатилетнего юношу, говорящего со смешным швейцарским акцентом, лежа на оттоманке. Недослушав монолог до конца, носком домашней туфли вершитель судьбы дает понять, что аудиенция закончена.

Роберт Отто Вальзер был плохим актером.

Вскоре он напишет сестре: “Из моего актерства ничего не вышло, и Бог хочет, чтобы я стал великим писателем”.

Книги растут из детства.

Отец – неудачник. Считал себя дельцом, но все коммерческие начинания кончались безденежьем, а в семье родились восемь детей, всех нужно прокормить, всем нужно дать образование. Переплетная мастерская, лавка канцелярских принадлежностей и игрушек – всё прогорает. Семья стремительно опускается по социальной лестнице в городке Биле, стремительно расцветающем на исходе XIX столетия. О будущем еще никто ничего не знает. Кроме писателя. Но об этом позже.

Роберту двенадцать, когда мать сходит с ума. Она в доме, но куда-то ушла от детей и мужа, оставив им только свое тело, стареющее и одновременно вернувшееся в детство. Старшая сестра Лиза ведет хозяйство, заботится о детях и ухаживает за матерью, которая ест, пьет и ходит под себя. За обедом она вдруг может начать бросаться ложками и вилками.

Для получения образования нет денег. В четырнадцать он оставляет школу, отец устраивает его в местное отделение Бернского кантонального банка. У подростка красивый почерк. Нужно зарабатывать на пропитание для большой семьи. Вальзер больше ничему нигде не будет учиться – только читать.

Мать умирает, когда ему шестнадцать. Дома его ничто не держит, да это и не дом, а место, где проживают вместе очень разные и чужие люди. Вальзер всю жизнь будет тосковать по семье, которой у него не было. Один из его первых рассказов о том, как мальчик пускает шляпу плавать в пруду и прячется, чтобы все домашние подумали, что он утонул. Ему важно, чтобы его искали и нашли, чтобы кто-то был счастлив от того, что он жив, что он просто есть на этой земле.

“Они все появляются из самых разных направлений, некоторые даже приезжают по железной дороге из отдаленных мест, терпеливые, как стадо баранов, а вечером снова расходятся каждый в свою сторону, чтобы утром, ровно в то же время, опять собраться всем вместе. Все похожи на всех, но все друг другу чужие, и если один из них умирает или кого-то ловят на растрате, то до обеда их это занимает, а потом все идет своим чередом”. Это из романа “Семейство Таннер”. Больше всего на свете Вальзер не хочет быть одним из них. Он один из них.

Это его университеты. И его театр. Он работает во множестве мест, примеряя всякий раз новую службу, как роль. Маска одна и та же. Хочешь чего-то в этой жизни добиться – нужно научиться быть слугой.

Его жизнь в эти годы напоминает игру актера, он будто гастролирует, входит в один и тот же образ на разных подмостках. Неудачные актеры на сцене обычно прекрасно актерствуют в жизни. Вальзер снова и снова играет маленькое колесико гигантской машины, вживается в образ. Но в любую минуту готов выйти из роли и сойти со сцены. Отойти в сторону.