— Дочка, не надо делать этого. Мейси, я могу сам о себе позаботиться. Возвращайся в постель. И непременно запрись после моего ухода.

— Ничего, папа. У нас будет все хорошо, вот увидишь.

Но Фрэнки Доббс был в замешательстве. Вдовец с тринадцатилетней дочерью. «Для девочки нужно найти что-нибудь получше, чем участь маленькой хозяйки дома», — думал Фрэнки.

Им хотелось очень многого для Мейси, их позднего ребенка, молитвы о котором в конце концов были услышаны. Девочка была умной, они поняли это почти сразу. Еще будучи грудной, Мейси могла сосредоточить внимание на человеке и следить за ним взглядом. «Эта девочка видит тебя насквозь», — говорили они.

Доббсы откладывали деньги, чтобы Мейси могла учиться в школе и, возможно, даже потом преподавать. Они очень гордились своей девочкой. Деньги давным-давно разошлись на оплату врачей, лекарств и отдых у моря в надежде, что свежий соленый воздух сотворит чудо, но ничего не помогло. Фрэнки остался один с девочкой, и его мучил страх. Страх, что не сможет о ней как следует позаботиться. Нет, решено. Нужно найти место для Мейси.

Фрэнки казалось, что даже Персефона, его старая кобыла, утратила живость шага. Он всегда старался, чтобы лошадь и телега привлекательно выглядели, — это было важно для дела. Пусть он уличный торговец, оправданий для неряшливости не существует. В брюках, которые отглаживались под матрасом каждую ночь, в чистой белой рубашке без воротничка, со свежим, ярким шейным платком, в лучшем шерстяном жилете, в лихо заломленной набок кепке Фрэнки сам всегда выглядел привлекательно. «Если я зарабатываю на хлеб руками, это не значит, что не могу слегка принарядиться», — не раз слышали от него.

Сидя на кучерском месте, Фрэнки немало гордился лоснящейся лошадью, блестящей кожей и медью сбруи. Персефона, уэльский коб, гордо рысила по улице, высоко поднимая копыта, словно понимала, как хорошо выглядит. Однако после смерти матери Мейси Персефона остро ощущала душевную озабоченность Фрэнки, трусила понуро, словно семейное горе добавило к ее грузу несколько центнеров.[3]

На кухне дома в Белгравии Картер и кухарка леди Роуэн, миссис Кроуфорд, были поглощены обсуждением планов на ужин.

— Миссис Кроуфорд, в какое время мистер Доббс будет здесь? Вам нужно приготовить полный список свежих овощей для миссис Роуэн и меню на неделю.

Кухарка возмущенно закатила глаза. Не хватало только, чтобы ей объясняли, как делать свою работу.

— Мистер Картер, предложения относительно меню составлены. Я попросила мистера Доббса заглянуть сегодня снова, дать мне список лучшего, что на этой неделе есть на рынке. Он изо всех сил старается угодить нам, бедняга.

— Да, верно, миссис Кроуфорд. У мистера Доббса определенно хлопот полон рот. Совершенно согласен.

У заднего входа остановилась телега. Они услышали, как Фрэнки Доббс вешает Персефоне торбу с овсом, говорит, что скоро вернется, потом спускается по лестнице, ведущей к задней двери кухни.

— Вот и он.

Кухарка, вытерев тряпкой руки, пошла открывать дверь.

— Мистер Доббс, — сказала она и посторонилась, пропуская его в большое теплое помещение. Когда он снял кепку, миссис Кроуфорд бросила взгляд на Картера, нахмурилась и покачала головой. Фрэнки Доббс был бледным и осунувшимся.

— Доброе утро, мистер Доббс. Как поживаете?

— У меня все хорошо, мистер Картер. А у вас?

Ответ был неубедительным, кухарка и Картер снова переглянулись. Это был не тот веселый, сильный Фрэнки Доббс, с которым они привыкли иметь дело.

— Я привез список лучших овощей и фруктов на этой неделе. Если получу сегодня заказ, привезу все завтра утром. Брокколи и брюссельская капуста выглядят замечательно, и, само собой, на рынке есть отличная белокочанная. Я знаю, что ее светлость любит капусту.

— Это так, мистер Доббс. — Кухарка взяла у Фрэнки мятый листок бумаги и провела пальцем по списку овощей. — Думаю, на этой неделе нам понадобится всего понемногу. Полный дом, понимаете.

— Вы правы. — Фрэнки неловко теребил кепку. — Мистер Картер, можно поговорить с вами об одном деле? С вами и с миссис Кроуфорд.

— Конечно, мистер Доббс, садитесь к столу. Миссис Кроуфорд, дайте, пожалуйста, мистеру Доббсу чашку чаю. Чем могу быть полезен?

Картер глядел на Фрэнки с другой стороны массивного соснового стола.

— Знаете, я по поводу своей дочери. Она умная девочка, очень умная… — Фрэнки замялся, глядя на свои блестящие сапоги и смятую кепку. — В общем, мы хотели отправить ее в хорошую школу… чтобы она получила образование и все такое… только нужны деньги на одежду и книги, а из-за счетов врача…

Кухарка поставила перед Фрэнки чашку с чаем, подалась к нему и положила ладонь на его руку.

— Вы добрый человек, мистер Доббс. Вы позаботитесь о маленькой Мейси.

Услышав имя дочери, Фрэнки съежился, боясь высказать свою просьбу.

— Я хотел узнать, не найдется ли здесь, у вас, места для нее. В услужении. Она хорошая девочка, трудолюбивая. Очень сообразительная. Ей ничего не нужно будет повторять дважды. Хорошо воспитанная, правильно говорит. Мать — упокой Господь ее душу! — позаботилась об этом. Думаю, что какое-то время спустя она сможет вернуться в вечернюю школу. Начнет с того, на чем остановилась. Учиться Мейси любит.

Картер с кухаркой переглянулись снова, и дворецкий поспешно заговорил:

— Мистер Доббс, похоже, вы обратились в нужное время и вам выпала удача, так ведь, миссис Кроуфорд?

Кухарка взглянула на Картера и согласно кивнула, хотя совершенно не представляла, что он имеет в виду.

— Одна из наших младших служанок недавно уволилась. Прислуга нужна. Пусть ваша дочь приходит сюда в пять часов — возьмет заказ на завтрашнюю доставку. Миссис Кроуфорд, думаю, вам следует указать количество.

Кухарка кивнула и снова посмотрела в список овощей. Они оба знали, что Фрэнки Доббсу не нужно указывать количество: он всегда привозит именно то, что нужно. Картер продолжил:

— Я поговорю с ней: нужно убедиться, что она подходит для этого места.

Фрэнки облегченно вздохнул.

— Спасибо, мистер Картер, миссис Кроуфорд. Я поеду. Мейси будет здесь ровно в пять.

Мучимый горем человек быстро вышел и, перед тем как увести лошадь, прижался лицом к ее мягкому носу и заплакал.

— Это к лучшему, — прошептал он. — К лучшему.

Сообщая Мейси эту весть — что времена трудные, что он думает только о ней, что хочет ее благополучия, что дом Комптонов — превосходное место для работы, — он видел, как глаза ее наполнились слезами, как она стиснула челюсти, силясь не заплакать, и ее изящные руки с тонкими пальцами сжались в кулаки.

— Папа, но ты же знаешь, что я нужна тебе здесь. Я могу помогать. Я помогала, когда мама болела. Я могу найти другую работу, могу даже выполнять эту работу и на ночь возвращаться домой.