Дубов хладнокровно захлопнул дверь и выверенным движением вставил в замочную скважину ключ. Крики за дверью усилились, а потом резко оборвались, послышался кашель.

– В лифт! – негромко скомандовал Дубов.

Лифт оказался заблокированным. Ситкин побледнел еще сильнее. Дубов мельком взглянул на него и нахмурился.

– Похоже, они как-то сумели дать сигнал тревоги, – констатировал он. – Спускаемся своим ходом. Без паники! Главное, чтобы шум не вышел за пределы этих стен.

Ситкин молча кивнул. Его трясло.

– Спрячь пушку! – тихо сказал Дубов. – И веди себя как можно естественнее. Не дергайся. Первый раз, что ли?

– А-артисты тоже волнуются, когда а-аншлаг, – слегка заикаясь, попытался шутить Ситкин. – До сих пор мы не выступали при таком скоплении народа.

– Молодец, даже в такую минуту думаешь о народе! – похвалил Дубов. – А я вот только об одном – как бы ноги унести. Потому спокоен и собран. И тебе то же советую. А то загремим под фанфары.

– Ладно, Герман, я спокоен, – будто уговаривая самого себя, сказал Ситкин.

Дубов поморщился.

– Договаривались же – никаких имен, – процедил он с досадой. – Вообще лучше молчи и думай о чем-нибудь хорошем. Я сам тебя выведу.

Они быстро, но без излишней торопливости стали спускаться по лестнице. В притихшем здании не слышалось сейчас ни звука, и это нервировало Дубова. Он помнил, что шум веселящейся компании был слышен даже из кабинета Портнова. Сейчас никакого шума не было. Он приготовился к любым неожиданностям, но сказать, что это была стопроцентная готовность, было нельзя – пистолет, рукоятку которого он сжимал в кармане брюк, был всего лишь искусной имитацией боевого оружия. Он мог производить оглушительные звуки, но убить из него нельзя было даже мухи. Его партнер был вооружен не лучше. Они блефовали.

Неожиданность не замедлила себя ждать. Но она оказалась совсем не такой, какой представлял ее Дубов. Эта неожиданность огорчила его до предела.

На площадке третьего этажа неожиданно возникла невысокая женская фигурка – нарядное платье, короткая стрижка. Дубов узнал женщину мгновенно. Он улыбнулся самой теплой улыбкой, но ни на йоту не сбавил скорость. Только развел на ходу руками и проговорил с сожалением:

– А мы уже уходим, увы! Дела! Надеюсь, впрочем, что встреча наша не будет последней!

Женщина смотрела не столько на него, сколько на чемоданчик в его руке. Чем-то этот предмет приковал ее внимание.

– Где Портнов? – спросила она со странной хрипотцой в голосе. – Где остальные?

– Там, – мотнул головой Дубов. – Обсуждают перспективы. А нам пора, всего хорошего, Татьяна Сергеевна!

Он намеревался повернуть на следующий лестничный пролет, но тут женщина вытянула вперед руки, которые до сих пор почему-то держала за спиной, и скомандовала:

– Стоять! Вы никуда не уйдете, пока я не увижу, что с Портновым все в порядке. Поворачивайтесь! Мы идем наверх! И без разговоров, господин Дубов! С удовольствием поговорю с вами позже, когда вы убедите меня, что я просто глупая психопатка… Идите наверх, я сказала! Пистолет заряжен!

Дубов увидел, что в глазах Ситкина появилось выражение отчаяния. Громова тоже это увидела и еще больше укрепилась в своих подозрениях. Не спуская дула пистолета с Дубова, она перегнулась через перила и крикнула:

– Эй, мужчины! Кто-нибудь – идите сюда! И пусть из охраны кто-нибудь поднимется тоже! Побыстрее!

Дубов и Ситкин обменялись взглядами. Дубов понял, что нервы у приятеля могут сдать в любой момент. К тому же внизу послышался шум торопливых шагов и зычный голос крикнул:

– Иду-иду, Татьяна Сергеевна! Тут и Борис со мной! Идем уже!

Громова снова уставилась на Дубова. В глазах ее горело торжество.

– Все понятно? – жестко спросила она. – Шагайте!

Дубов пожал плечами, очень медленно повернулся спиной к женщине. Он услышал, как она поставила ногу на ступеньку позади него, и тут же сильно махнул назад рукой. Зажатый в ней кейс описал короткую дугу и жестким краем врезался Громовой в правую бровь и рассек ее почти до кости. Татьяна Сергеевна пошатнулась, потеряла равновесие на высоких каблуках и рухнула на пол. Кровь из рассеченной брови потоком хлынула ей в глаза. Она вскрикнула.

– Татьяна Сергеевна! – завопил кто-то внизу. Оттуда уже бежали.

Лицо Дубова исказилось. Он шагнул вниз и ударил Громову еще раз. Она опрокинулась на спину и выронила пистолет из своих тонких музыкальных пальцев. Дубов мигом подхватил его – это была миниатюрная «беретта» – оружие не самое могучее, но вполне действенное. Предохранитель был снят.

На лестницу взбежали трое. Впереди дебелый, самоуверенного вида сотрудник – не иначе какой-нибудь начальник отдела – и плечистый охранник с телескопической дубинкой в руке. Дубову почему-то бросилась в глаза крупная бородавка на его носу. Третьим бежал какой-то обливающийся потом толстяк, видимо, даже понаслышке незнакомый с нормами ГТО. Увидев чужих людей с оружием в руках и валяющуюся на полу, обливающуюся кровью Громову, все они замерли на месте, точно пораженные ударом молнии.

А потом охранник заревел, как бык, и, взмахнув своим «телескопом», бросился на Дубова. Он был огромный и злой, как черт, но Дубов не успел испугаться, потому что раньше испугался Ситкин и выстрелил из своего пугача.

Грохот выстрела мигом отсеял слабаков – клерки сыпанули вниз по лестнице, вопя о помощи. Охранник упрямо махнул дубинкой. Дубов увернулся и пнул его ногой в пах, а Ситкин, прыгнув сверху, хорошенько приложился рукояткой своей игрушки к его черепу. Охранник утробно взвыл и упал на колени, вцепившись в лестничные перила.

Дубов схватил запаниковавшего Ситкина за ворот.

– Бежим вниз, на второй этаж! – горячо зашептал он. – Влево по коридору и до конца – там будет женский туалет. Я проверял – там широкая фрамуга, можно без труда выбраться наружу. Только держи себя в руках!

Ситкин молча кивнул. Они побежали. Группа переполошившихся пиарщиков, выскочивших на лестницу, метнулась от них прочь, точно стадо перепуганных баранов. Кто-то заголосил: «Милиция! Вызывайте милицию!» Далеко внизу слышался топот – наверх бежали охранники.

Дубов и Ситкин преодолели еще один пролет и заскочили в пустой коридор второго этажа. Здесь было тихо, пустынно и почти темно. Они побежали в конец коридора.

– Можно было бы через вход, – пробормотал на бегу Дубов. – Эти лохи его сейчас все равно бросили. Но там можно нарваться на милицию. А из сортира мы попадем в пустой двор. Там перелезем через забор – и ищи ветра в поле!

Ситкин молча бежал рядом. Они достигли конца коридора и влетели в туалетную комнату, где в отраженных лучах вечерних огней тускло поблескивал на стене белый кафель. Дубов поставил чемоданчик на пол и скомандовал Ситкину: «Подсади!»

Дотянувшись до фрамуги, он открыл ее. В лицо ему ударил сырой, наполненный брызгами ветер.