Тем не менее собирательство да и подвесные обмены в целом не являются единственным источником существования коммун. Нестяжатели прибегают и к труду, так или иначе связанному с принесением пользы, но, следует заметить, к труду всегда кратковременному и ситуативному, как труд поденщика, к труду, зачастую содержащему внутреннюю провокацию, неустранимый, хотя порой и не сразу заметный элемент перпендикулярного бытия. Существенная роль в поддержании материальной базы принадлежит и просто сочувствующим, тем, кто не входит в состав племен. Симпатизирующие пользуются ответной симпатией тех, кто совершил более решительный шаг; расширенный симбиоз, в свою очередь, подрывает всевластие вещеглотов, разрушая главный оплот – универсум систематического труда.

Есть среди нестяжателей и «высшие касты», в чем-то подобные брахманам Индии. Критерии принадлежности к ним не отличаются особой четкостью, не существует и единого общепринятого термина для обозначения этих своеобразных подвижников недеяния. Самые праведные из нестяжателей берут обет вообще не прикасаться к деньгам, они имеют дело лишь с вещами, уже прошедшими обряд очищения от товарной формы, то есть с вещами подаренными или снятыми с подвески. «Ведь подвеска, – говорит Гоун, – снимает с вещей печать алчности, удостоверяющую их появление на свет, подобно тому как шлепок акушерки встречает появление каждого новорожденного».

Приверженцев таких строгих правил бланкисты поначалу называли отказниками. Бланк, как известно, к ним заведомо не принадлежал, весьма прохладно относясь к ритуализации и осуждая любые проявления фетишизма. Однако жест радикального отказа, жест необладания в его абсолютной чистоте имеет значимость эталона, который требует своего хранителя. Эта тема нередко обсуждалась Бланком и его друзьями.

БЛАНК. Наш принцип – контактное проживание. Мы ведь не уходим от жизни и не отстраняемся от нее. Мы только выбираемся из наезженной колеи, в которой жизнь давно уже угасла. Очень важные вещи основываются на маленьких различиях, совсем незаметных на первый взгляд, хотя я думаю, что не замечать их тоже своего рода искусство. Тут действует заповедь, придуманная еще в античности и, в отличие от святых заповедей, выученная назубок и успешно применяемая. Потому что она представляет собой формулу духовной капитуляции перед Мельницей-Гидрой и ее жрецами. Заповедь гласит: если не можешь достичь желаемого, научись желать достижимого. Чему-чему, а этому все научились. Образцом удавшейся жизни служит непрерывное достижение достижимого, а несбыточность достижимого – прямо-таки синоним социальной несправедливости…

КРОТ. Бланк, хорош уже про домик Тыквы…

БЛАНК. У тебя, я вижу, новая курточка, Крот. Где раздобыл?

КРОТ. Ну подарили. В магазины я не хожу, сам знаешь.

БЛАНК. Рад за тебя. Ну так вот, о маленьких различиях. Радость, доставляемая вещью, напрямую зависит от способа ее приобретения. Скажем, имущество, заработанное честным трудом, – это предмет законной гордости. Нет на свете выше звания, чем честный труженик, так думает каждый честный труженик, к радости жрецов идолища поганого… Ведь эти подобия мыслей – прекрасная закваска для зависти и жлобства, а следствие нелепой гордости – добровольно принудительное порабощение.

ВИКА. По-моему, Бланк, обличение нажитого честным трудом – не самая актуальная наша задача.

БЛАНК. Конечно. Но и считать гордость честного труженика образцом всех человеческих добродетелей тоже не наша задача. С этой задачей прекрасно справляются высокооплачиваемые моралисты, которым находится работа при любом режиме. Теперь обратите внимание, что лучшие вещи, которые нам достаются, в корне отличаются своим происхождением и от фетишей общества потребления, и от пожитков честного труженика. Они, эти вещицы, достались нам без труда, они нам подарены или сняты с подвески. Мы не внесли за них никакого эквивалента, следовательно, они освобождены от проклятия товарной формы, от субстанции стоимости. Субстанция наших легких даровых пожитков та же, что у рукопожатия, улыбки или поцелуя, и чем больше производных этой субстанции в нашем обиходе, тем чище наши отношения и мы сами.

ВИКА. Да, радость от подарка, от нечаянного приобретения совсем не та, что от выстраданной покупки. Непосредственная…

БЛАНК. Верно, Вика. Я бы сказал, что принцип вознаграждаемой беспечности – самая благодетельная сила в нашем мире. Но она не относится к сфере человеческого промысла. И кстати, ощущение обладания приобретенной, давно желаемой вещью может быть куда более интенсивным, чем ощущение от вещи, которой предстоит у тебя немного погостить. Дело вовсе не в эмоциях самих по себе, а в неизбежной примеси отравы, сопровождающей любой эквивалентный обмен. В том числе и покупку. Возникает эффект отравленной стрелы: ранка вроде бы небольшая, но проходит время, и яд, проникший в организм, вызывает смерть. Приобретение, ставшее исполнением желания, закрепляет в душе путь, приведший к этому результату. Ты трудился, откладывал, отказывал себе во многом – и прежде всего в себе самом отказывал, и вот наконец получил заслуженную награду – соковыжималку с двадцатью рабочими режимами. Блестящее достижение! Да к нему еще прибавляются зависть и уважение окружающих, тех, кого ты опередил.

Принцип действия яда – в бесконечном повторении пройденного. По мере того как настоящее и ближайшее будущее зацикливаются на приобретательских действиях, твой садик желаний зарастает монокультурой, какой-нибудь стандартной кормовой кукурузой. Внес удобрение, получи добро – каждая покупка утверждает тебя в этой уверенности.

Знаете, чем набиты чучела покупаемых вещей? Трухой размолотого времени. До своего перемалывания это разнокачественное время составляло плоть чьей-то особенной жизни. Теперь это стандартная начинка, пригодная для удовлетворения материальных и духовных запросов – разумеется, таких же стандартных. Верный путь к тому, чтобы превратиться в свое собственное чучело.

Экологически чистая вещь по крайней мере безопасна. Быть может, тебе досталось не то, о чем ты грезил. Зато теперь ты в состоянии понять, что те грезы унижали твое воображение. Вещица, снабженная ленточкой, это послание, в котором тебе желают нескольких приятных минут; в нем может быть совсем простой смысл: ты не одинок в этом мире. Тем самым с помощью ленточки обламывают наконечник отравленной стрелы, а Гидра не получает никаких процентов с подвесных обменов.

Но мы живем не в экологическом раю. Мы все еще живем в тени супермаркетов, и лишь немногие могут позволить себе полную свободу от товарно-денежного обращения. Я даже не думаю, что мы должны к этому стремиться как к самоцели. Вполне достаточно, если посещение магазинов будет вызывать не больше энтузиазма, чем посещение других мест общественного пользования, куда мы заходим по нужде, а не для того, чтобы полюбоваться…

КРОТ. То есть делать можно, но без всякого удовольствия. А то вот, Бланк, женщины иногда говорят: «Если тебя насилуют и этого нельзя избежать, постарайся, по крайней мере, расслабиться и получить удовольствие».

БЛАНК. Ну да, с этого и начинался наш разговор: если не можешь достичь желаемого… Но совет довольно бессмысленный, ведь как раз эту стратегию человечество освоило в совершенстве. Пожалуй, круче было бы сказать по-другому: если тебе кажется, что ты живешь в свое удовольствие, приглядись внимательно, не насилуют ли…