Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Энки поклонился родителям и брату.
– Достопочтенные отец и матушка! Я хотел задать вам вопрос.
Ишари слегка передернула плечами, но к младшему сыну не повернулась. Она нетерпеливо прищелкнула пальцами – и церемониальные царо отозвались мелодичным звоном.
– Спрашивай и поживее – скоро начнется церемония.
– После пира ко мне подошел верховный жрец. Он хочет взять меня в ученики. Сказал, что вы согласны.
– Так и есть, – ответила Ишари. – Истина в каждом слове.
Во рту у Энки пересохло.
– Но…
Он запнулся, не зная, как продолжить. Судорожно перебирал слова, которые смогли бы переубедить семью. Он припоминал доводы, доказывавшие его полезность, – Энки собирал их годами, – но теперь, когда пришло время их озвучить, они разлетелись, будто птицы, спугнутые хищником.
Пока Энки пытался начать свою речь, к собравшимся обратился верховный жрец. Его голос был необычно силен и никак не вязался с хилым телом.
– Да свершится Ниспослание! – возвестил он. – Высокородные! Ваши предки готовы передать вам благодать, в коей они купаются на Полях Благочестия. Подходите к жрецам – мы вручим вам дары предков.
Ишари скинула с плеч расшитую желтыми сапфирами накидку и позволила ей погрузиться под воду. Энки, словно загипнотизированный, наблюдал, как поблескивают камни, скрываясь в темной глубине.
– Ступай, Энки, – сказал Эрра. – Пришло время нашей семье принять участие в церемонии. Ты мешаешь. Ступай.
Но Энки не мог сойти с места.
Ишари негодующе вздохнула и, в очередной раз прищелкнув церемониальными царо, повела за собой Эрру и Зуэна к алтарю. Энки наблюдал за их удалявшимися спинами, пока они не скрылись в темноте и огоньки ламп, которые его семья несла в руках, не превратились в тусклые мерцающие точки.
Высокородные после слов верховного получили право войти на площадь. Один за другим они опускались в воду и подходили к жрецам, дабы те передали им весточки от почившей родни. Энки чувствовал себя лишним. Его масляная лампа выскользнула из онемевших пальцев и, упав в воду, потухла. Сокрытый темнотой, он наблюдал Ниспослание со стороны и как никогда остро чувствовал себя чужим.
– И куда мне теперь идти? – пробормотал Энки себе под нос.
Если отправиться сейчас в Малый дворец, Сатеша обязательно заметит, что он вернулся раньше положенного, и станет изводить себя волнениями. На ритуал Ниспослания она не пошла, уверяя, что недостойна благословения предков, но вряд ли сегодня ночью сомкнет глаз.
Рядом раздался всплеск. Энки всмотрелся в темную гладь и заметил у самой поверхности нечто бледное, округлое. Лицо? Неужели кому-то вздумалось подшутить во время ритуала?
Энки наклонился, чтобы получше рассмотреть, но взгляду не открылось ничего необычного. Никакого лица – просто мерцание отраженного света.
А потом из воды высунулась рука и схватила его за ворот. С силой, которой было невозможно противостоять, Энки потянули вниз. Он вскрикнул от неожиданности и тут же понял, что сглупил: раскрывать рот под водой – не лучшая идея. Он приготовился выныривать и отплевываться, но…
…воды не было. Ни капли. Пустую площадь покрывал растрескавшийся мрамор, через который пробивалась почерневшая трава. Мир поблек. Звуки пропали. Пронизывающая тишина давила и будто пыталась заполнить разум, заодно выедая все попадавшиеся на пути мысли. Чувства притупились, даже самые яркие события жизни виделись не более чем потускневшими тенями.
Энки облизал пересохшие губы, понимая, что перешагнул через Грань. И как ему отсюда выбраться? Одно неосторожное движение – и мрамор под ногой рассыпался, как яичная скорлупа.
Поспешный шаг назад – и все завертелось перед глазами. Тусклые краски смешались в единое неразборчивое пятно, а когда водоворот остановился, Энки узрел совсем другой мир.
Его окружали горы – он знал, что это они, хотя и видел их впервые. Столь высокие, что заснеженные вершины, казалось, касались небес. На горбатых спинах гигантов ввысь устремлялись стволы деревьев, а вдали, на горизонте, виднелся бескрайний океан, знакомый по картинкам в книгах.
Сердце затрепетало. Возбуждение выталкивало липкий комок страха, поселившийся в груди. Энки поднял голову.
Лучше бы он этого не делал. Прямо над ним в темном небе зияла черная пустота – провал, диаметром в половину Малого дворца.
«Что будет, если попасть в нее?» От этой мысли стало не по себе, но болезненное любопытство все равно толкнуло бы Энки на исследование. Повезло, что дыра зависла высоко в небе. Даже самый высокий шпиль дворца обители не смог бы до нее дотянуться.
Энки утер со лба пот. Или то был не пот? Волосы, одежда – все насквозь промокло. Он все-таки погрузился в воду? Или до сих пор там? Капли продолжали стекать с него – их поток не прекращался, но стоило им упасть на землю, как они тут же испарялись.
– А я-то думал: кто решил сюда прийти? Перевал Солрей нынче дурное место.
Старик – тот самый, что повстречался ему в заброшенном поместье семьи матери, – стоял рядом. Слава Великим, его жуткие глаза с тремя зрачками сейчас были закрыты.
«Нергал говорил, что у людей за Гранью нет голоса. Значит, старик не человек», – подумал Энки, изучая собеседника.
– Это истина. Все, что смертно, молчит во владениях Великих Спящих, – согласился старик и поднял взгляд на черную дыру. – Я рад, что ты вновь навестил меня. Хотя ждал, что встретимся мы в Саордале. Но ты находишь дорогу в самые необычные места. Последовал за ашури? Они тянутся к жрецам, но не все настолько наивны, чтобы за ними следовать. Но не сердись на него – у ашури нет своего разума. Они – инструменты Великих. Взгляни…
Энки посмотрел в указанную сторону.
На одной из веток старого расколотого напополам дерева сидело уродливое существо. Монстр состоял из тонких длинных рук, прикрепленных к шару. Он то раздувался и становился похожим на перезрелый арбуз, то усыхал до размера сливы. Эту тварь Энки и увидел в воде.
– Похоже, наш маленький ашури наблюдает за тобой.
Старик не спеша приблизился к существу и дотронулся до его шарообразного тела кончиком ногтя. Ашури съежился и опал сухим листком. Прежде чем его тело коснулось земли, от него осталась только небольшая кучка пепла.
– Какая жалость!..
Старик сгреб рукой останки нелепого существа, а потом слизал пепел с ладони. Энки передернуло от отвращения. Старик улыбнулся – зубы его были черны от гнили.
– Понравилась эта небольшая лазейка? Она растет и, как ненасытное дитя, поглощает все, что попадает в ее сети. – Старик указал костлявым пальцем на небо, туда, где прорехой зияла тьма, и принюхался. – Уже чувствуешь запах родного дома?
«Он сумасшедший. Кем бы он ни был, разум