И Самир, и Язид работали в Кумране и на других раскопках. Наверное, кто-то из них нашел ценный манускрипт.

Но зачем разрезать свиток на две или несколько частей и отсылать их из страны? Почему не отдать израильскому учреждению? Возможно, они не доверяли израильским властям. Почему? Что общего у древней рукописи с израильско-палестинским конфликтом? Возможно, они не доверяли ученым, которые тогда занимались Свитками Мертвого моря.

Те ученые ревниво оберегали свое сомнительное право редактировать и издавать Свитки. Официальные фотографии и тексты всех рукописей опубликовали всего несколько лет назад.

Многие ученые из разных стран находили такое поведение скандальным, считая, что профессионалу из любой точки мира необходим свободный доступ к древним манускриптам.

Но почему бы не отдать рукопись арабскому музею? Иорданцы передали некоторые из Свитков Мертвого моря в музей Аммана. В музеях Египта хранится множество древних христианских документов.

Возможно, Диабы боялись, что манускрипт не увидят иностранцы, или что Иордания или Египет в конце концов подарят свиток Израилю, как жест примирения.

Или что в будущем те, кто изучает христианство, не смогут добраться до манускрипта.

Кто знает? Он забегает вперед. Вначале перевести бы документ и узнать, что там — но не с оригинала. Надо подстраховаться.

Лучше действовать по правилам. Никаких смазанных кадров из-за дрожи в руках и уж точно никакой вспышки. Это вредно для чернил.

Рубен собрал треножник и сделал тридцать цифровых фотографий свитка.

— Донна, — позвал он, закончив. — Сделала уроки?

— Почти.

— У тебя нет рисования в этом году?

— Нет. В этом нет.

— Можно взять твою папку с рисунками и большую книгу по искусству?

— Бери. Но художник из тебя никакой, — крикнула дочь из своей комнаты.

Рубен поблагодарил, достал огромную книгу и здоровенную папку. Положил свиток в середину книги между бескислотными страницами. Подошло идеально. Скрепил листы зажимами, упаковал книгу в полиэтиленовый пакет и сунул в дипломат. Затем спрятал его вместе с сумкой-холодильником в глубине шкафа.

После чего загрузил фотографии в компьютер, подправил их в графической программе, сдул пыль с полудюжины учебников по греческому, похороненных в ящике с ненужными книгами, и принялся переводить текст на современный английский.

Преподавательская нагрузка в семестре выдалась небольшая, и переводу удавалось посвящать по четыре часа в день, но Рубен провозился дольше, чем предполагал. Ему пришлось почти заново учить греческий — что, однако, гораздо приятнее, когда есть доступ к словарям в Интернете.

Все три недели, что Рубен тщательно распознавал слова и фразы, он волновался все сильнее. Неужели? Наверное, всего лишь искусная подделка. Но интуиция подсказывала, что вряд ли. Скорее христианский документ, написанный с выравниванием полевому полю классическими прописными буквами, которые использовались до второго века нашей эры.

Да, если свиток настоящий, он станет величайшей из находок всех времен. Это недостающее звено, и перевод Рубена породит любопытство, гнев, радость и споры по всему миру.

Но, с другой стороны, Рубен, — переводчик-любитель. Тут нужен совет специалиста.

Привет, Рубен. У тебя, похоже, дел невпроворот. Как статья для «Журнала американского теиста»? Возобновился спор о Разумном замысле, а?

Доктор Ричард Фидел подсел к Рубену во время обеда в зале отдыха для преподавательского состава теософского отделения.

Да, теологический спор. Не утихает со времен Древней Греции. Распространенная теория, согласно которой вселенная развивается по разумному замыслу, а не подчиняется причудам эволюции.

Тема дня в Америке, — вставил Ричард. — Все уже забудут о конфликте, а они еще долго ведут религиозные войны через прессу и суды.

Эксперт по Библии, Ричард плохо разбирался в философии. Направив разговор в политическое русло, он собирался перехватить у Рубена инициативу.

В Штатах многие христиане ратуют за изучение в школе теории разумного начала как альтернативы теориям эволюции, — задумчиво проговорил Ричард. — Наверное, поэтому ты взялся за статью.

Рубен не замедлил принять вызов:

— Боюсь разочаровать американцев, но вряд ли они отыщут поддержку в моей статье для «Американского теиста».

— Гм, — промычал Ричард, давая понять, что тема ему надоела.

Но Рубен, которому еще не выпадало возможности объяснить суть своей работы коллегам по университету, азартно продолжил:

— На прошлой неделе одна студентка высказала распространенное мнение. Если сидеть на пляже сотню миллионов лет, можно увидеть, как песчинки становятся мельче и улетают с ветром. Но из них никогда не образуется кремниевый чип, и уж тем более компьютер, если только не вмешается разумное начало — тот, кто знает, что делать. Точно так же, зная о сложности природы и особенно интеллектуальных и творческих способностей человека, невозможно представить, чтобы жизнь зародилась случайно. Разумный замысел должен существовать.

— Гм.

— Аргумент по аналогии. Мы знаем, что компьютеры сконструированы, значит и у вселенной должен быть конструктор. Так и ученые свои теории строят. В общем-то, единственное отличие в том, что научные теории можно опровергнуть.

— Интересно, — пробормотал Ричард, хотя его тон говорил об обратном.

Ричард специализировался на религиозных текстах и их значении. Объяснял исторический и социальный контекст произведений, различные трактовки спорных моментов. Его занятия пользовались успехом, потому что он апеллировал к популистским научным концепциям — «постмодернизму», «деконструктивистской методологии», «феминистическому анализу», «парадигматическому сдвигу» и «постхристианскому» мышлению. Еще Ричард получал извращенное удовольствие, накаляя страсти в аудитории и критикуя убеждения студентов, то есть, по его определению, «заставляя их мыслить вне узких рамок заученных теорий».

Как член группы из примерно двухсот ученых, «Семинара Иисуса», Ричард каждый год голосовал за список достоверных исторических «фактов» об основателе христианства. На данный момент в группе считалось, что истинны менее одной пятой слов и деяний, которые Библия приписывает Иисусу из Назарета.

Ричард был любезен и амбициозен. Он как-то обмолвился Рубену, что хотел бы стать первым великим богословом из южного полушария.

То, что Рубен намеревался с ним обсудить, давало Ричарду возможность воплотить это желание.

— Да, это интересно. Спасибо, что спросил, Ричард. Статья движется медленно. Как у тебя дела?

— Как обычно. Студенты-фундаменталисты слышать не хотят, что Иисус воскрес психологически, а не физически. До них никак не дойдет, что Библию писали в основном для поддержания веры, а не затем, чтобы запечатлеть исторические события со слов очевидцев.