По коридору раздавалось эхом поступь солдатских сапог.

– Занимаем позиции. Здесь два прохода, значит на каждый по два человека.

Тадеуш вместе с Аркадием – с правой стороны, Пилсудский с Авксентием – с левой, Авитус сторожил дверь на вахте, которая вела в неизвестное им направление. Шум сапог все нарастал и все более перерастал в гром. Удар сапог об пол был техничен, с расстановкой, как по метроному. Из-за двух охраняемых углов выбежали враги, попав под яростный огонь. Все без исключения, включая Авксентия (который ранее не убил ни одно живое существо), разряжали обоймы в недругов, которых не спасла прочная броня белого цвета, сливавшегося с цветом стен. В правом коридоре уложили четырех противников, в левом троих. Те, кто следовал за убиенными, отскочили назад и остановились за углом. Было слышно – сапог не менее двадцати пар. С той стороны, с которой несли караул Тадеуш с Аркадием, Тадеуш кинул непонятного происхождения шар, который, соприкоснувшись с полом, взорвался электрическим зарядом и цепью положил солдат. Только и слышно было, как один за другим они валились на пол.

– Включай невидимость, – приказал Пилсудский.

Авксентию ничего не оставалось, как только испуганно сглотнуть слюну и исполнить приказ.

– Держись стены, и двигаемся по противоположным сторонам друг от друга.

Равномерными шажками они передвигались к углу. Авксентий был с головы до ног покрыт потом, в его ушах стоял звон. На раз – два – три выпрыгнули из-за угла и открыли беглый огонь. Недруги падали один за другим как кости домино, некоторые от неожиданности спустили курки своего оружия, тем самым «наградив» своих товарищей автоматным дождем в спины. Когда Авксентий с Пилсудским разрядили свои обоймы в их тела, врагов не осталось в живых. Белоснежные стены смешались с кровавыми пятнами. У Авксентия начала кружится голова и к горлу подступать рвота. Он снял шлем.

– Что ты творишь?

– Мне нужен кислород, нечем дышать. На десять секунд, не больше.

– Ладно, пусть. Хорошо ты выступил.

– Да, не зря я столько писал про разведчика.

После проверки двери, охраняемой Авитусом (которая оказалась комнатой видеослежки), они решили не разделяться, а пойти лишь по одному коридору.

– Нам выдали план этого бункера?

– Нет, конечно. Это же тайный бункер.

Они оказались на открытом пространстве, впереди открылись ворота. Из ворот вышел здоровенный робот, по форме напоминающий цыпленка, тоже белого цвета как солдаты и стены. Он все ближе к ним приближался, под ним гремел пол. У него в наличии находились два восьмиствольных пулемета. Благо, что поблизости оказались металлические огромные ящики – они будто созданы для того, чтобы стать прикрытием. Пули лупили по ящикам с мощнейшей силой. Ящики, весом полутонной, по сантиметру приближались к падению.

Пятерка одновременно, выскочив и разбежавшись по углам, применила гравипушки. Подняли робота и швырнули о стену. Им они пробили дыру. Из-за вертикального положения механизированное чудовище было способно лишь дергать своими механическими лапами.

Орды врагов направлялись в их сторону. Отряд под предводительством Тадеуша, не жалея патронов, косил их как траву. Пули входили в броню как нож в масло. Стреляла одна тройка, заканчивались патроны в обойме, тут же эстафету перехватывала другая, выскакивая из ящиков.

Пилсудский кричал:

– У меня последний магазин.

– И у меня, и у меня, – послышалось следом.

– Отступаем! – приказал Тадеуш.

Одна тройка рванула к дверям, за которыми их ждала неизвестность. Другая троица, прикрывая их спины, отстреливала недругов. Когда их поток прекратил прибывать, побежала и другая тройка.

Они забежали в большую комнату, полностью заставленную ящиками. По всей видимости это был склад. Впереди виднелся выход из бункера. За выходом стоял горный экскаватор. Рассудив, решили забраться по трубам на второй ярус.

Их зажали со всех сторон. У всех осталось примерно по пол, максимум одной обойме.

– Выхода нет, я их отвлеку, – сказал Авксентий, – не выслушав ни слова возражения, он выпрыгивает из укрытия, с помощью гравипушки раскидывает неприятелей, заграждающих левый проход, и сломя голову мчится к горному экскаватору. Ногой отталкивается и запрыгивает в кресло экскаватора. Его голову посещает мысль – ты же не знаешь, как управлять этой махиной! Чего уж, он не умеет водить даже автомобиль. Недруги, окружив транспорт, начали обстреливать его со всех сторон. Тадеуш, Авитус и Аркадий успели слезть и открыли огонь в спины врагов.

Патроны закончились. Враги были мертвы. Аркадий бросился открывать дверь – Авксентий уже не дышал. Пульс не прощупывался.

– Мы не бросим его тело здесь, – вопил Аркадий.

– Мы не можем его таскать туда-сюда, – возразил Тадеуш.

– Нет, не оставим его как пса, похороним как человека, – продолжал Аркадий. Он взгромоздил тело Авксентия себе на спину. Его команда подобрали у мертвых недоброжелателей автоматы, и пошли дальше.

Когда, бродя по бесконечным коридорам, они наткнулись на металлическую дверь, Тадеуш снова проделал процедуру расшифровки кода.

– Черт, опять! – враги наступали.

– Аркадий, у тебя взрывчатка, иди туда один, это по всей видимости центр, в нем находится наша цель.

Аркадий нажимает на кнопку, дверь открывается. В громадном круглом помещении находилось несчитанное количество больших электронно-вычислительных машин. В конце был переход в другую комнату. Комната походила на телепортатор из научно-фантастических фильмов.

Из-за большого компьютера вышел мужчина.

– Аркадий, мы следили за вами.

– Мне это хорошо известно. Зачем вы похитили мою жену и дочь?

– Мы не похищали. Это все те люди, на которых ты работаешь. Они себя тщеславно именуют академией магов. Аркадий, пойми, это они злодеи, а не мы. Они похитили твою семью. Убили твою маму.

– А кошку зачем? Зачем вы с ней так? – гневно добавил Аркадий.

– Про кошку ничего не знаю. Забудь, что ты слышал о них и о нас.

– Ты хотел нас задавить количеством… твои подчиненные были просто пушечным мясом. Как тебе после этого верить?

– Зачем вы здесь?

– Ради справедливости!

– Ради справедливости, говоришь? – ухмылялся мужчина. – Если уж ты такой самоотверженный герой, ответь, пожалуйста, на один вопрос… согласился ли бы ты, на такое условие: сочно обильно обосраться жидким поносом, прилюдно, при огромной массе народу? Зато, благодаря этому событию, низвергнется зло и восторжествует всеобщая справедливость и тотальное добро во всем мире? Условие в том, что никто не забудет твоего позора. Никогда. Про него даже начнут слагать легенды.

– Каким это образом, мое публичное обсирание способствует формированию справедливого общества?