— Я звонил несколько дней подряд, но ваша помощница сказала, что вы отменили все сеансы.

— Да, вы же видите, я не в состоянии работать. — Аннабел выставила вперед больную ногу.

— Очень больно? — вежливо поинтересовался Шейн.

— Не сплю ночами, — кивнула она.

— А разве для сеансов необходимы здоровые ноги? — вдруг усмехнулся он.

— Я не смогу сосредоточиться, если буду отвлекаться на боль. Не думала, что такие простые истины нужно объяснять.

Аннабел уже начала получать удовольствие от этой перепалки. Сознание того, что она больше никогда не будет заниматься «магией», придавало ей сил и… нахальства.

— А что, если я удвою ваш гонорар? — спросил он, высокомерно глядя на нее.

— Я не нуждаюсь в деньгах, — мило улыбнулась она. — Так что ничего не выйдет.

Он нахмурился.

— Я думал, что люди вашей профессии никогда не отказывают в помощи.

Аннабел прикусила губу. Если говорить о ее профессии психолога, то Шейн, безусловно, прав. Она не могла ему отказать. Профессиональная честь и все такое… Однако он ведь считает ее медиумом, так что у нее есть полное право отказаться работать. Однако, возможно, он действительно на грани отчаяния, хоть по его лицу этого и не видно. Такие люди, как он, прекрасно умеют прятать свои чувства. Вряд ли он пришел бы к ней, если бы действительно не нуждался в ее поддержке.

— Ну хорошо, — сдалась она. — Вот только я не могу гарантировать, что сеанс будет удачным. Все-таки я сейчас не в форме.

Он широко улыбнулся и вошел в дом. Шейн даже помог Аннабел подняться по лестнице на второй этаж, придерживая ее за локоть. Она, стиснув зубы, терпела обострившуюся боль и смело ковыляла вперед. Не то чтобы Аннабел очень хотела провести сеанс. Просто ей было страшно любопытно, что за проблема привела сюда Шейна Эсмонда. В логово человека, которому он заведомо не доверял.

Аннабел отворила дверь в кабинет и поспешила зажечь свечи, однако Шейн уже нашарил выключатель на стене. Комната озарилась ярким электрическим светом.

— Нет! — крикнула Аннабел — Немедленно выключите!

— Простите? — недоуменно произнес он, с любопытством оглядывая комнату, которая при ярком свете вовсе не выглядела таинственной.

Аннабел даже разглядела изрядный слой пыли на полке, где хранился запас свечей.

— Я сказала: погасите свет! — зло повторила она и, прихрамывая, метнулась к стене с выключателем. — Не трогайте здесь ничего, понятно?

Она в ту же секунду рассердилась на себя за свою несдержанность. Во взгляде Шейна Аннабел прочитала недоумение и недоверие. Теперь ей будет еще сложнее работать с ним. Что ж, сама виновата. Нечего было орать. Но с другой стороны, кто ему разрешил хозяйничать здесь?

— Эту комнату можно освещать только свечами, — произнесла она, поворачиваясь к нему спиной.

— Простите, — произнес он.

— В следующий раз… — начала Аннабел, но заставила себя замолчать. Она и так уже наговорила больше, чем нужно.

Аннабел чиркнула спичкой и принялась зажигать свечи. Шейн все еще стоял на пороге, наблюдая за ней. Кажется, он раздумывал, не уйти ли ему прямо сейчас.

— Извините, что накричала на вас. — Она остановилась напротив него. — Для проведения полноценных сеансов нужно соблюдать ряд обязательных условий.

— Я понимаю, — кивнул он. — И еще раз прошу прощения.

Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Итак, обоюдные извинения принесены, можно приступать к работе.

— Садитесь. — Она указала на кресло. — Мы начнем.

Аннабел устроилась поудобнее на своем обычном рабочем месте. Придвинула к себе хрустальный шар и вытянула под столом ногу, которая болела нестерпимо.

— Итак, что привело вас ко мне? — спросила Аннабел, внимательно глядя в глаза своему визави.

Он весь подобрался, словно она сделала ему предложение руки и сердца.

— Мэгги умерла полгода назад. Мне до сих пор трудно с этим смириться.

Аннабел понимающе кивнула.

— Разумеется. Если вы сильно любили ее, в чем я не сомневаюсь, то боль утраты наверняка все еще сильна. От этого чувства так просто не избавиться.

— Дело усугубляется тем, — проговорил он, — что я, видите ли, мало во что верю. Мне трудно представить, что я больше никогда не увижу Мэгги…

Аннабел снова кивнула. Ей действительно все было предельно ясно. Шейн относится к тому типу людей, которые верят только в себя и собственные силы. Они берут от жизни все, что можно, но страшно теряются, когда жизнь тоже у них что-нибудь забирает.

— Вы бы хотели получить доказательство того, что мы продолжаем существовать и после физической смерти? — спросила Аннабел.

— Да.

Она развела руками.

— Но я не могу вам в этом помочь. Чего вы хотите? Чуда? Я не всесильна. Желаете, чтобы я вызвала дух вашей жены и чтобы она появилась здесь прямо перед вами, а вы увидели бы ее и смогли поговорить? Я этого не умею. Мне дано только слышать их голоса, да и то не всегда. Каких доказательств вы ждете?

Шейн сцепил руки в замок. Он не выглядел ни расстроенным, ни рассерженным. Его взгляд не выдавал вообще никаких эмоций.

— Я имел в виду нечто другое, — сказал он.

— Что же? — вскинула брови Аннабел.

— Я действительно хочу знать, существует ли жизнь для того, кто потерял любимого человека.

Аннабел хотела что-то ответить, но запнулась на полуслове. Теперь она понимала его немного лучше.

— Существует, мистер Эсмонд. Однако если вы сами в это не захотите поверить, то не сможете наслаждаться жизнью.

Они помолчали. Каждый мечтал узнать, о чем думает другой. Аннабел вытащила из стола колоду карт и нерешительно повертела ее в руках.

— Свои сеансы я обычно начинаю с того, что обращаюсь за помощью к Таро. Вы не возражаете?

— Нет. Приступайте.

Аннабел принялась раскладывать карты, внимательно изучая складывающуюся картину.

— Ваша жена была блондинкой? — спросила она через минуту.

Шейн кивнул:

— Это все знают.

— Кто это — все? — с сарказмом произнесла Аннабел.

— Ладно, оставим это, — быстро произнес Шейн. — Что вы там хотели сказать?

Аннабел вздохнула тихонько и продолжила, указывая на карты:

— Вот она, видите? Занимает все ваши мысли. Однако если недавно вы чувствовали только горе, то сейчас… мучаетесь угрызениями совести.

Она подняла на него взгляд. Лицо Шейна было непроницаемым. Аннабел откашлялась, чтобы скрыть смущение, и снова заговорила:

— Это чувство не дает вам покоя. Мысли о вашей жене отходят на второй план, и именно из-за этого вы мучаетесь. Из-за того, что стали проще относиться к ее смерти.