– Миша на берегу остался. Я в полицию позвонил, сказал, что трупы на берегу обнаружил, место указал. Тебе должны оттуда позвонить, а если нет, сами в морг съездим.

– Как же так? Ну, почему они это сделали?

– Потому что они нелюди, – сказал он, достав сигарету и щелкнув зажигалкой.

– Сколько ты, говоришь, там трупов было?

– Если без Миши, то пять.

– А Макарыч где? – зло спросила она. – Надеюсь, ты его застрелил?

– Увы.

– Ты его отпустил?!

– Отпустил.

Денис вернул полуживому Макарычу машину, документы, еще раз объяснил ситуацию, в которой тот оказался. Парень клятвенно пообещал исчезнуть из Москвы. Во всяком случае, в тот момент он действительно собирался это сделать.

– Отпустил, – повторил Денис. – Поверь, он тебя больше не побеспокоит…

– Ну, если ты останешься со мной, то, наверное, не побеспокоит, – дрожащим голосом проговорила Майя.

– Как я могу с тобой остаться? – покачал головой Денис. – Миши нет, а без него нас с тобой ничего не связывает. Мы, в общем-то, чужие люди…

– Я была женой твоего брата. Женой твоего брата и остаюсь. И мы вовсе не чужие. Ты должен остаться здесь… Мне страшно! – чуть не плача, посмотрела на него Майя. – Я боюсь, что после Миши придут за мной. Уже приходили! И еще придут!

– Некому больше приходить. Базана больше нет.

– А Макарыч?

– Макарыч уже отстрелялся, он теперь долго не появится.

– Но ведь когда-нибудь появится?

– Вряд ли.

– А вдруг?

– Все очень просто. Ты снимаешь другую квартиру, перебираешься в другой город. Он тебя никогда не найдет, потому что не будет особо искать. Поверь, не до тебя ему…

– Снять другую квартиру? – задумалась Майя. – Ну да, это просто… А насчет другого города… У меня здесь работа, хорошая зарплата, соцпакет, перспектива.

– Тогда смени квартиру, и все. Где ты работаешь, Макарыч не знает.

– Точно не знает?

– Не надо его бояться, он этого не достоин.

– А я боюсь. Я теперь всего боюсь… Ты же никуда не уедешь?

– Пока брата не похороню, нет. А там видно будет.

– И Мишу похоронить надо, – кивнула Майя. – И…

Или запнулась она, не зная, что сказать, или просто ушла в себя, забыв обо всем. Так или иначе, потянулось напряженное молчание.

Денис выпил кружку растворимого кофе, съел пару бутербродов, и только тогда Майя немного пришла в себя.

– И Мишу похоронить надо, – повторила она. – И его бизнесом надо заняться. Тебе надо им заняться!

– Я в строительстве, как свинья в апельсинах.

– Ничего, разберешься. Офиса у него нет, вся документация в машине. А где машина, ты не узнал?

– Сожгли машину. Где-то на свалке сожгли. Я даже выяснять не стал, где…

– А документы?

– Все сожгли…

– Сволочи! Ну да ладно. У Зудина надо спросить, он с Мишей работал, он все знает. Кстати, он сегодня звонил, пока тебя не было, спрашивал, где Миша. Я не знала, что ему сказать. – Майя села на стул, склонила голову, ладонями закрыв лицо.

– Разберемся, – кивнул Денис. – Ты не против, если я приму ванну?

Она молча кивнула.

Денис забрался в горячую ванну, но очень скоро она показалась ему прохладной. Слишком быстро выходил холод из промерзших после купания костей. Столько времени прошло с тех пор, как он утопил Дзюбу, столько событий случилось. Он уже и согреться успел, и даже позабыть о купании в реке, но сейчас внутренний холод бурно выходил из него. Он воткнул пробку в ванну, включил горячую воду во весь напор и долго лежал, насыщая тело теплом.

Майя обещала растереть его гусиным жиром. Но вряд ли она вспомнит об этом, да и он не станет напоминать. Потому что Мише не понравится, если он разденется перед его женой до трусов и она будет мять его тело руками. Нет, не тот она человек, с которым он мог опуститься до подобных вольностей. Будь Миша жив, он еще мог бы потягаться с ним за Майю, но сейчас, когда его нет, надо держать себя в руках…

Действительно, Майя и не заикнулась о своем обещании. И даже не зашла к нему в комнату, когда он завалился спать. Все правильно, она тоже не должна позволять себе лишнего…

Говорят, погода плачет по хорошим людям. Миша не был плохим человеком. Хоть и не самой длинной оказалась у него жизнь, но прошел он отмеренный отрезок пути с достоинством. Будь он каким-то проходимцем, разве рыдала бы на его могиле первая жена? И дети его от первого брака не могли сдержать слез. И Майя плакала. На маму жалко было смотреть, отец крепился из последних сил, у сестры платок весь мокрый. Много людей пришло проводить его в последний путь.

И проводили. Гроб опустили на дно могилы, и на его крышку гулко и тяжело падали комья сырой земли.

Хорошим он был человеком, но погода не плакала. Небо было чистое, солнце яркое, птицы вокруг о чем-то веселом щебетали. Что ж, это говорит лишь о том, что приметы не всегда срабатывают. Да и хватит с Миши того, что по нему исходит слезами такая женщина, как Майя. Как должен был Миша жалеть на том свете, что оставил ее. Ведь он так ее любил. Не мог не любить, нельзя не любить такую женщину…

Десять дней прошло с тех пор, как Мишин труп попал в морг, но только сегодня его предали земле. А следствие до сих пор продолжается. Преступление громкое, с оглаской на всю страну – все-таки шесть трупов сразу, и все явно криминальные. Возможно, их происхождение связали с убийством Базана, но если так, то Денис не в курсе. Майю вызывали в прокуратуру, спрашивали, что да как, но она в ответ на все вопросы лишь пожимала плечами. Она ничего не сказала, а перед ней тайну следствия не приоткрыли. Денису оставалось только догадываться, что там, за кулисами следствия, происходит. Догадываться и радоваться, что сыщики не взяли его след. Да и не могли его подозревать в гибели брата, потому что он появился в Кострах уже после трагедии.

Кто-то мягко взял его под руку. Легкое прикосновение, нежное и приятное.

– Мои соболезнования. – Голос у Риты такой же милый, ласкающий. Это была она, подружка Майи.

– Спасибо.

Симпатичная она женщина, миловидная, очень женственная. Густые, блестящие от природы волосы в пышном каре, черты лица, может, и не очень выразительные, мелковатые, но милые. Росточка, правда, она небольшого, худенькая, узкобедрая, зато бюст крупнокалиберный, высокий, упругий. Денис посмотрел ей в лицо, но взгляд невольно скользнул в вырез кофточки. Кожа на ее пышных полушариях нежная, чистая, наверняка приятная на ощупь. Пришлось сделать усилие над собой, чтобы отвести глаза в сторону. И Рита, похоже, заметила это, сдавленно улыбнулась плотно сомкнутыми губами. А губки у нее короткие, но пухлые, и накрашены так, что где-то в подкорке возникает желание попробовать их на вкус. И зачем она их так сочно накрасила? Это же кладбище, а не дискотека…