– Я не понял, о чем ты говоришь, – повысил голос Фобек.

– А я и не удивляюсь.

– Он снова начинает! – воскликнул Фобек. – Ну какой ему смысл упираться! Разве я не сказал тебе, что он глуп?

Но вот уже звуки труб и удары барабанов заполнили окружающее пространство, и Тарзан увидел музыкантов, шествующих на арену по широкому проходу. Суматоха и шум на трибунах усилились, так как новые тысячи горожан влились на террасы, расположенные кольцом вокруг стадиона, и стали рассаживаться на свободные места.

За музыкантами маршировал отряд воинов, и на каждом древке их копий трепетал узкий разноцветный флажок. Это было волнующее зрелище, и все же оно ничего не значило по сравнению с тем, что последовало.

На небольшом расстоянии позади воинского отряда двигалась золотая колесница, запряженная четверкой пышногривых львов, в которой, откинувшись на сиденье, разодетая в меха и великолепные одежды, ехала королева Немона. Шестнадцать чернокожих рабов держали львов в узде, а с каждой стороны колесницы торжественно шествовало по шесть благороднейших придворных, увешанных украшениями из золота и слоновой кости. Чернокожий великан шел позади колесницы, держа большой красный зонт над головой королевы. Усевшись на задние сиденья, два небольших арапа плавно помахивали веерами.

При виде сверкающей колесницы и ее царственной пассажирки люди на трибунах поднялись, а затем стали на колени, приветствуя свою правительницу. По амфитеатру перекатывались волны аплодисментов, сопровождая пышную процессию, совершавшую круг почета по арене.

За колесницей Немоны маршировал отряд воинов, за ними следовало несколько пышно украшенных деревянных колесниц, каждую из которых тянули два льва, а управлял ими вельможа, сидящий в колеснице. За деревянными колесницами маршировал пеший отряд благородных, и завершал шествие третий отряд вооруженных воинов.

Когда сверкающая золотом колонна совершила круг, Немона, под нестихавшие приветственные крики жителей Катны, оставила свою колесницу и поднялась в ложу над входом. Колесницы, управляемые благородными, выстроились в центре арены, королевская стража встала возле входа на стадион, и благородные, не принимавшие участия в играх, отправились в свои личные ложи.

Затем начались состязания в бросании кинжала, метании копья, демонстрации силы и ловкости, соревнования по бегу. По каждому виду заключалось пари, и когда состязание заканчивалось, стадион превращался в настоящий бедлам: кричали спорщики, сыпались проклятия, раздавались стоны, крики, смех и аплодисменты.

После каждого состязания в ложе Немоны и других аристократических ложах крупные суммы денег из рук одного хозяина переходили к другому. Сама королева азартно делала ставки, выигрывая или теряя свое счастье с каждым броском кинжала. Когда она выигрывала, она улыбалась; она смеялась, и когда проигрывала. Правда, ее окружение знало, что те игроки, на которых ставила Немона и выигрывала, в течение года получали королевские подарки, а те, на которых она проигрывала, попросту исчезали неизвестно куда.

Когда закончились состязания по легким видам спорта, начались гонки колесниц. Теперь суммы пари возросли в несколько раз, а мужчины и женщины вели себя подобно маньякам, подбадривая криками удачливого возницу, аплодируя победителям и проклиная неудачников.

В каждом заезде участвовало по две колесницы. Дистанция всегда оставалась одна и та же – одно кольцо вокруг арены, поскольку львы не в состоянии выдерживать высокую скорость на более длительные расстояния. После каждого заезда победитель получал разноцветный флажок из рук королевы, а побежденный выезжал со стадиона, осыпаемый градом насмешек и проклятий тех, кто на нем проигрывал пари. Затем состязалась новая пара, и, когда финишировали последние две колесницы, победители вновь начинали состязание. Отсеивая таким образом проигравших, в гонках в итоге оставались две колесницы. И это длительное состязание становилось гвоздем программы. Шум и гвалт на трибунах возрастал невероятно, ставки увеличивались во много раз.

Победитель в финальном состязании объявлялся чемпионом дня, и сама Немона вручала ему золотой шлем. И тогда даже те, кто проиграл и потерял деньги, присоединяли свои голоса к овациям, сопровождавшим победителя, когда он гордо проезжал по арене и скрывался за аркой, где сидела королева, сверкая на солнце своим золотым шлемом.

– А теперь, – сказал Фобек негромко, – люди увидят кое-что стоящее. Это как раз то, чего они ждали, и они не будут разочарованы. Если ты веришь в Бога, парень, молись ему, потому что через несколько минут ты умрешь.

– А разве ты не позволишь мне пробежать круг по арене, прежде чем схватишь меня? – спросил с улыбкой Тарзан.

Наступил антракт между представлениями. Десяток рабов сосредоточенно чистили арену, после того как ее покинула последняя запряженная львами колесница. Аудитория поднялась со своих каменных сидений и не торопясь прогуливалась по террасам, аристократы бродили от одной ложи к другой, навещая своих друзей. Мужчины и женщины разбирались со старыми сделками и заключали новые пари. Звуки множества голосов носились над стадионом, сливаясь в общий могучий гул.

Тарзан испытывал чувство раздражения: толпы людей действовали ему на нервы, а звуки голосов были неприятны ему. Прищурив глаза, он смотрел на жителей Катны. Вряд ли дикий зверь так смотрел когда-либо на своих врагов.

Фобек по-прежнему так громко и безудержно хвастался, что это стало слышно на террасе, расположенной прямо над гладиаторами.

Ставки на бой гладиаторов выросли невероятно, хотя только небольшая часть горожан видела мельком обоих бойцов и могла сравнить их по силе. Фобека, однако, они хорошо знали по его прежним боям, поэтому почти все ставили на него в соотношении десять к одному против Тарзана.

В роскошной королевской ложе в большом кресле, наполовину напоминавшем трон, наполовину диван, полулежала Немона. За этот день она слишком много проиграла, но всем своим видом не обнаруживала ни малейшего признака беспокойства. Однако аристократы, окружавшие ее, чувствовали себя не в своей тарелке и надеялись, что ей удастся отыграться на последнем состязании. Каждый из них был полон решимости выиграть побольше вместе с Немоной на странном диком человеке. Она должна была вернуть все, что проиграла за день. Все были уверены, что Немона поставит на Фобека, потому что она привыкла делать крупные ставки на тех, в ком была уверена.

Эрот страстно желал, чтобы королева вернула назад все деньги, которые он выиграл у нее. Вот уже несколько дней он был слегка озабочен своим ухудшавшимся положением и чувством, что допустил небольшие промахи. По опыту придворного он знал, что выигрыш денег у Немоны стал бы для него непростительной ошибкой.

Вот почему Эрот вместе с такими же, как и он сам, придворными льстецами решил помочь Немоне вернуть назад проигранные деньги и сделать так, чтобы она поставила на Фобека. Они тайно разослали рабов на трибуны заключить пари на Фобека, чтобы возместить свой несомненный проигрыш Немоне, а сами решили ставить на Тарзана. Итак, когда день закончится, Немона окажется в выигрыше, выиграют также и они, потому что их затраты на Тарзана во много раз возместят выигрыши, полученные от ставок на Фобека. И все эти выигрыши оплатят простые люди.