с безумными глазами. Ученики в ее классе, сидя за партами, вытягивают шеи, чтобы увидеть, что происходит в коридоре, и все это принимает дурной оборот.

– Послушай, – говорю я. – Как там тебя зовут?

– Блэр, – рычит он.

– Хорошо, Блэр, должен сказать, что понятия не имею, о чем ты говоришь. Если у тебя имеются какие-то проблемы, то решай их со своим другом.

Теперь он выглядит так, будто вот-вот расплачется.

– Я не могу обратиться к нему, потому что его здесь нет. Он не вернулся.

Какого черта он говорит, что Эван не вернулся? С чувством неловкости вспоминаю выражение лица Эвана, вышедшего из леса, но притворяюсь, что мне это до лампочки.

– Это не моя проблема.

Учительница прочищает горло.

– Поговорите о ваших делах позже, мальчики.

Друг Эвана продолжает смотреть на меня невероятно печальными глазами, а потом его лицо искажает ярость.

– Ты и есть проблема! И перед Богом клянусь, ты заплатишь за это!

К тому времени, как я вышел из кабинета директора школы, прошло уже больше половины первого урока. Меня допрашивали в течение почти часа, и кто знает, что Блэр скажет, когда позовут его. Ну кто, скажите на милость, кричит так на кого-то? Я заплачу за это? Такое впечатление, будто он проклял меня.

Гаррет – идиот: это была его идея поиздеваться над Эваном. Но слетевший с катушек мальчик Птица преследует меня, а не его. Это невероятно. И кроме того, дебил Брэкстон снимал все на телефон. У него хватит мозгов, чтобы показать это видео кому ни попадя или спьяну выложить в интернет.

Достаю свой телефон. У меня не меньше двадцати новых сообщений.

Бриа:

Боже, ты в порядке??? Я слышала, на тебя напали!!!

Люк:

У тебя все хорошо? Напиши мне.

И опять Люк:

Меня не будет на втором уроке. Еду на экскурсию.

Визит в артгалерею – событие в данный момент очень заманчивое. Это куда лучше, чем весь день отвечать на неудобные вопросы.

Я останавливаюсь как вкопанный, а потом иду в противоположную сторону.

Еду вслед за школьным автобусом вот уже почти час – по обе стороны дороги сплошные зеленые поля. Мне бы хотелось забить адрес того места, куда мы направляемся, в навигатор, но езда за школьным автобусом – вроде как компенсация за то, что я не трясусь в нем вместе со всеми. Было нетрудно убедить мистера Райваса подсоединить меня к группе учеников, занимающихся рисованием и изучающих историю искусства, но никто не сказал мне, что поедем мы к черту на кулички.

Вид из окна не то чтобы привлекательный, но я начинаю постепенно расслабляться. Блэр может сколько угодно качать права, но он не знает, что произошло. Да, в действительности, ничего особенного и не случилось. Я уверен, что к тому времени, как я завтра приду в школу, все уже рассосется.

Проходит еще час, я начинаю гадать, а не разыграли ли меня. Дорога становится все уже и ухабистее, и я начинаю всерьез подумывать о том, чтобы повернуть назад, но тут автобус вписывается в извилистую грязную дорогу и останавливается у огромных деревянных ворот, похожих на те, что ведут в Парк юрского периода.

Выхожу на почти пустую автостоянку и разминаю ноги. Сегодня теплее, чем в предыдущие дни, поэтому я оставляю коричневую кожаную куртку в машине, а потом включаю сигнализацию. Дверь автобуса открывается, и из него вываливаются изучающие искусство школьники. Нахожу в толпе Люка. Он держит за руку Лекс и кажется сонным, но его губы растягиваются в широкой улыбке.

– Привет! – бросается он ко мне, таща за собой бедную девушку. – Что ты здесь делаешь? Ты же не рисуешь.

Я отмахиваюсь от него.

– У меня латынь. Это взаимосвязано.

– Ты ехал на автомобиле?

– А как иначе?

– Почему ты ничего мне не сказал? Автобус – такая гадость!

– Догадываюсь.

– Обратно еду с тобой.

– Вот и хорошо.

– Лекс тоже.

Смотрю на Лекс, которая, похоже, не так рада видеть меня, как Люк.

– Мы слышали, к тебе сегодня утром пристали, – говорит она.

– Пристали?

– Есть слово точнее?

Люк внимательно изучает меня глазами разволновавшегося щенка.

– Да что случилось?

– Ничего, – отвечаю я немного грубее, чем намеревался. – Просто небольшое недопонимание.

Люк явно не верит мне, но учитель рисования кричит:

– Эй! Давайте сюда!

Мы проходим в ворота. Люк обнимает Лекс за плечи и улыбается ей так, словно у них медовый месяц.

– Ты только посмотри на эти деревья. До чего же здесь красиво!

Я не стал бы так отзываться об этом месте. Вспоминаю, что когда был маленьким, то ездил с родителями в небольшую общину, которая давала представление о жизни первых поселенцев, а сейчас передо мной ее плохонькая средневековая версия.

– Я видел объявление, – говорит Люк. – Через пару недель здесь будет парк развлечений с привидениями.

– Правда? – оживляюсь я. – Звучит прикольно.

Лекс округляет глаза, а Люк доводит до ее сведения:

– Сайе не иронизирует. Он и в самом деле любит дома с привидениями.

Идем по тропинке мимо двух парней, одетых в пластиковые доспехи. Мы, по идее, находимся в городе привидений, только вот в нем нет ничего сверхъестественного, или зловещего, или хоть сколько-нибудь интересного. Я начинаю думать, что, пожалуй, лучше было бы остаться в школе. Мимо проходят девушки с ведрами молока, и Люку взбредает в голову посмотреть, как одна пожилая женщина взбивает масло.

– Я здесь подожду, – говорю я и прислоняюсь к деревянному ограждению.

Люк и Лекс уходят, а я достаю телефон. Пытаюсь поймать сигнал и тут слышу за спиной какое-то фырканье. Медленно поворачиваюсь и вижу перед собой морду коровы. Она кажется разъяренной и бьет копытами, стоя в большой луже. Я отшатываюсь от нее, но недостаточно быстро, и вся моя рубашка оказывается забрызгана зловонной грязью.

Я с мрачным видом, ругаясь, иду по тропинке.

– Ты куда? – окликает меня Люк. Останавливаюсь, чтобы они с Лекс могли догнать меня, его зеленые глаза распахиваются от изумления.

– Что случилось?

– Корова.

Лекс хихикает, а Люк лезет в свой рюкзак.

– Не волнуйся, друг! Я тебе помогу. – Он роется в рюкзаке, а потом триумфально воздевает к небу руку со скомканной майкой в ней.

– Смотри!

Я расправляю ее – Люк Скайуокер смотрит на закат двойного солнца. Я, вздыхая, стягиваю с себя испорченную рубашку и швыряю в ближайшую урну, а затем надеваю майку Люка. Он гордо улыбается, словно я надел ее по собственному желанию, и мы идем дальше.

Мне скучно до чертиков, но тут мой взгляд приковывает к себе L-образное