Мужчина подходит ближе. Он оказывается между двумя потоками света, и у меня появляется возможность получше рассмотреть его. Высокий и широкоплечий, одет во фланелевую рубашку, и на нем самые настоящие ковбойские сапоги. Он похож на героя какого-то кондового фильма о ковбоях. Он примерно ровесник моих родителей, но у него бронзовая кожа, словно он никогда не пользуется средствами от загара. И выглядит он обеспокоенным. Боится, наверное, что я подам на него в суд.

Я мог бы это сделать.

– У меня нет с собой телефона, – говорит мужчина, что звучит скорее как «Я сення без трубки». – Но я могу помочь с колесом. Где у тебя запаска?

– В багажнике, где же еще. – Лезу в автомобиль и поднимаю маленький рычаг, чтобы можно было открыть багажник, но этот дебил не знает, как это сделать, и потому я иду к задней части автомобиля. – Да вот она, кнопка. – Я сам поднимаю крышку багажника. В нем лежат запасная покрышка и набор инструментов, только я понятия не имею, для чего они предназначены.

Мужчина закатывает рукава, обнажая мускулистые руки, и вынимает сразу и покрышку и инструменты. Он приступает к работе, а я сажусь в машину, страшно жалея, что у меня нет телефона и мне нечем занять себя, но наконец раздается стук в окно.

Нажимаю на кнопку и открываю его.

– Готово?

– Видишь ли… – Голос у него скорбный. – Мне очень неприятно говорить тебе это, но лопнула еще одна шина. Сам не знаю, как я этого не заметил.

– Что?

– Такая засада.

– А у тебя есть запаска?

– Обычно да, но я…

– Ты можешь хотя бы отвезти меня куда-нибудь, где есть телефон? Вот уж гребаное невезение.

Он вздрагивает, будто принадлежит тому времени, когда слово гребаный шокировало всех и вся, но потом коротко кивает.

– Я могу сделать это.

В его машине пахнет винилом, по́том и еще чем-то непонятным. К счастью, окна машины разбиты, и, когда она набирает скорость, в салон врывается свежий деревенский воздух. Мне не терпится оказаться дома и поведать всем историю о своих приключениях. Они услышат, что меня вез какой-то дикарь, и просто обалдеют.

Представляю себе эту сцену, и тут у меня появляется какое-то странное чувство. Поворачиваю голову и вижу, что мужчина наблюдает за мной. Я хочу спросить, что его так заинтересовало, но он дружелюбно улыбается мне.

– Как тебя зовут?

– Сайерс, – отвечаю я автоматически и тут же жалею об этом. С трех лет мне вбивали в голову, что я не должен говорить посторонним, кто я такой.

– Сайерс? – Мужику, к моему облегчению, это ни о чем не говорит. – Я Калеб. – Он снимает правую руку с руля и протягивает мне. Мне следовало бы пожать ее, но внезапно у меня возникает какое-то странное чувство, которое я не могу объяснить. Я все еще раздражен, но не только.

– Думаю, тебе лучше держать руль обеими руками, – наконец говорю я.

Его рука секунду висит в воздухе, а затем он снова кладет ее на руль.

– Еще далеко? – интересуюсь я.

– Не слишком. Как понимаю, ты любишь «Звездные войны». Я обратил внимание на твою майку.

– Ах да. – А я и забыл, во что одет. Люк Скайуокер и бинарное солнце. Этот парень, должно быть, хорошо видит в темноте.

– Ты фанат этого фильма?

– Ага, люблю его.

Он улыбается, не распознав сарказма в моем голосе.

– Какой эпизод у тебя любимый?

Я не смотрел «Звездные войны» с тех пор, как нам с Люком было десять, но отвечаю:

– Первый.

Мужчина серьезно кивает, словно это правильный ответ, и я начинаю думать, что, возможно, он асоциальный тип. Не похоже, чтобы он часто бывал на людях. Я выдыхаю, и мои плечи опускаются. Мне нужно выдержать еще несколько минут разговора ни о чем, и этот неудачный день подойдет к концу.

Смотрю на черное небо за окном.

И то самое чувство возвращается.

Мой взгляд падает на мужчину, и я вижу, что он смотрит на меня с выражением, которого я не понимаю, но все мои мышцы напрягаются.

– Разве мы не рядом с главной дорогой? – Стараюсь, чтобы мой голос звучал твердо.

– Мы едем туда. – Но дорога сейчас – практически велосипедная дорожка, такая узкая, что ветви деревьев бьются о пикап.

– Вообще-то… – Теперь я смотрю прямо перед собой, нервы у меня на пределе. – Ты можешь высадить меня прямо здесь.

Мужчина издает пугающий меня смешок и продолжает вести машину.

Мои руки сжимаются в кулаки. Я справлюсь с этим типом в случае чего. Ведь я много времени провожу в спортивном зале. Сотня отжиманий каждое утро. Пятьдесят подтягиваний.

– Я хочу, чтобы ты высадил меня.

– Сейчас слишком темно. Ничего не видно. На тебя могут наехать.

Во рту у меня становится сухо, и когда я пытаюсь говорить, то получается неразборчиво.

– В телефоне есть мои координаты. И фонарик.

Его брови сходятся на переносице.

– А я думал, телефона у тебя нет.

– Ну… Я считал, что нет, но…

– Мы скоро доедем.

– А я сказал, остановись!

Грузовик тормозит так резко, что я сильно наклоняюсь вперед.

Хватаюсь за ручку дверцы, но она не поддается. Дергаю ее, а мужчина тем временем просто спокойно смотрит на меня, и ни один мускул на его лице не дрогнул.

А затем он тянется ко мне.

Двенадцать

Его рука придвигается все ближе, а затем, минуя меня, он берется за ручку дверцы и поднимает ее.

Дверца с ржавым скрипом открывается.

Я на какое-то мгновение цепенею, но потом беру себя в руки, выпрыгиваю из машины и захлопываю дверцу.

Порываюсь немедленно побежать, но мне кажется, что этот мужчина – дикий зверь и он не станет преследовать меня до тех пор, пока я не начну улепетывать. И потому, вопреки всем своим инстинктам, заставляю себя идти.

Пикап медленно выезжает на узкую дорогу. Его красные габаритные огни освещают дорожное покрытие.

Смотрю через плечо и встречаюсь с мужчиной глазами в зеркале заднего вида. Меня снова подмывает рвануть с места, но я прилагаю все силы к тому, чтобы идти как можно медленнее.

Пикап проезжает вперед.

Просто оставь меня в покое. Просто уезжай.

И словно подчиняясь моим мыслям, мотор ревет, пикап на большой скорости мчится прочь. Мне казалось, что и раньше было темно, но ничто не может сравниться с той темнотой, которая наступила сейчас. Я понятия не имею, далеко ли моя машина, но она определенно находится не в одной миле от меня.

Дрожащими руками достаю из кармана