– Справедливо, – не очень уверенно произнес Гарик.

Этот вопрос все равно когда-то надо было решать, может, через неделю-то рановато, но от этого все равно не уйти.

– Да?! Ты так думаешь?! – начала заводиться Светка, и румянец пополз по щекам вниз на шею, забираясь под воротник клетчатой рубашки. – А то, что он порадовался тому, что сына у Зойки вовремя забрали, это как?!

– Это как? – не понял Гарик, мысленно представляя, как румянец крадется сейчас к Светкиной груди.

– Хорошо, говорит, пацана вовремя забрали. А то нашли бы лазейку адвокаты на Зойкино состояние лапу наложить. Я в ужасе просто была! И от ее квартиры ключи у меня забрал.

– Почему? – рассеянно отозвался Гарик, смущенно отметив про себя, что думать так запретно, ниже воротника ее рубашки, про Светку не следует, моментально схватывает напряжение внизу живота.

– Потому!!! – заорала она и, наклонившись к нему, саданула ему ладонью по вспотевшему лбу. – Дурак, что ли, тупой?! Я говорю дяде Коле этому, что, если бы сыночек был с Зойкой, она бы никогда такого с собой не сотворила, никогда!!!

– А он что?

Шлепок в лоб его отрезвил, и он даже немного осудил прагматичного дядю Колю. А с другой стороны, не будь тот таким, не нажил бы себе состояния. И не содержал бы их мать, как принцессу. А то вон снова везет куда-то в теплые страны, чтобы Аннушка развеялась и немного пришла в себя.

– А он… – Светка отчетливо скрипнула зубами. – Он туманно так пробормотал… Кто знает, что и при каких обстоятельствах вы способны сотворить с собой. Ну, или что-то типа того, дословно я его треп не помню. Противный он, Гарик, очень противный! Теперь вот вздумал следить за мной! Ну, я ему прослежу, я ему так прослежу, что мало не покажется.

Светка вскочила с места и принялась ходить по комнате, снуя мимо Гарика туда-сюда. Ей-то что? Она таким образом лишь напряжение снимала. И совсем не понимала, что его напряжение как раз наоборот, только нарастало. Лифчика-то она под рубашку снова не надела, и грудь ее вольготно колыхалась под клетчатой тонкой тканью в такт ее шагам.

– Свет, сядь ты, а! – взмолился Гарик, сгибаясь пополам, чтобы она не дай бог ничего не заметила. И на всякий случай натянул край толстовки пониже. – Я же не железный, честное слово!

Она остановилась, непонимающе уставилась на него, согбенного, с несчастным красным лицом. Через минуту догадалась и разозлилась так, что гнала из квартиры до самой входной двери тумаками в спину.

– Прими ледяной душ, скотина! – прокричала она ему уже через дверь. – Тогда являйся! Ишь ты…

Она успела сварить и выпить кофе, но не успела сделать себе бутерброд, только достала хлеб и сыр, когда в дверь позвонили.

– Быстро ты, – проворчала она, распахивая дверь, и тут же попятилась, округляя глаза. – Вы кто?!

На пороге стоял мужчина, немолодой уже мужчина, если ей пришлось бы примерять его на себя. Достаточно высокий, достаточно симпатичный, если не сказать более откровенно – мужик был что надо, даже невзирая на его совсем не подходящий для нее возраст.

Светлые волосы с редкой проседью подстрижены аккуратно, но не коротко. Высокие скулы, аккуратный нос, капризно изогнутый рот, никакого тебе двойного подбородка или брюха. Легкая дубленка была короткой, чуть ниже пояса и плотно облегала поджарую фигуру незваного визитера. Крепкие длинные ноги, обтянутые спортивными брюками со множеством карманов. Вокруг шеи пестрый шарф в три петли. И пахло от него прекрасно, дорого и замечательно. Так пахли мажоры в Зойкином салоне. Этот на мажора не походил. Он вообще – если бы не вислоухий пес у него на руках – походил бы на заблудившегося олигарха какого-то.

Это он этажом ошибся, решила тут же Светка с грустью.

Этажом ниже жила бывшая супруга кого-то там в отставке, Алина Крымова. Она занимала целый этаж, переместив все стены и перекроив планировку сразу двух квартир. Жила, невзирая на статус бывшей супруги, на широкую ногу. Часто закатывала шумные вечеринки. В гостях принимала по большей части людей обеспеченных.

Этот был как раз из таких, видимо. И он просто ошибся этажом. Шел наверняка к Алине Крымовой. Но незваный визитер тут же сразил ее вопросом, перепутав все в ее голове.

– Светлана Свиридова? – спросил мужчина голосом, который подходил ему великолепно, вот никому другому этот голос не подошел бы, честно, только ему.

– Да, – кивнула она и покраснела, вспомнив, за что выгнала Гарика.

На ней не было лифчика! И грудь вела себя совершенно безобразно. Она, можно сказать, совершенно распоясалась. Отвердела вдруг, уставившись выпершими сосками в мужчину, натянула пуговки на рубашке.

Черт!

Светлана закусила губу с досады, но тут же тряхнула головой и с вызовом произнесла:

– Чем могу?

– Зайцев… – произнес мужчина, перехватил поудобнее одной рукой вислоухого пса, а второй полез во внутренний карман дубленки. – Зайцев Алексей Сергеевич, частный детектив. Вот, пожалуйста.

Он вложил ей в руки приличного вида визитку и тут же шагнул вперед, сопровождая свой широкий шаг вопросом – можно ли ему войти.

– Уже вошли, – кивнула она и чуть отступила в сторону.

Светлана помахала визиткой, постучала ею себя по большому пальцу, тут же решила, что дядя этот прислан ей дядей Колей вездесущим, и насупилась.

– Чем могу? – буркнула она в широкую спину, продолжившую движение вдоль по коридору в ее комнату. – Эй, Алексей Сергеевич, вы куда?

– Я присяду? – запоздало спросил он и сел в кресло, на котором до этого совершенно неправильно реагировал на нее Гарик.

– Уже присели, – вздернула она подбородком и полезла со своим любопытством: – Что, дяде Коле нерастраченные отцовские чувства покоя не дают?

– А дядя Коля у нас кто?

Зайцев смотрел на нее спокойно, без вожделенного блеска в глазах, как прежде Гарик, без наигранного изумления, вызванного будто бы ее вопросом. Вообще без ничего он на нее смотрел, как… Как на пустое место, скажем. И это Свету вдруг задело. Мог бы быть и повежливее.

– Дядя Коля – мой отчим. Он вас нанял? Вы же частный сыщик, так?

– Так, – кивнул он осторожно и почесал пса за ухом, тот как-то странно приоткрыл пасть, и получилось что-то вроде улыбки.

– И каждый ваш шаг стоит денег, так?

– Почти.

Тут Алексей Сергеевич улыбнулся, и у Светы ухнуло что-то от живота к коленкам. Такой улыбки…

Такой улыбки она в жизни никогда не видела. Он просто сказочник какой-то, Зайцев этот. Говорит, смотрит, улыбается так, что ей хочется, как в детстве, начать вытворять дурашливые кувырки через голову. Именно так они с Зойкой обычно привлекали к себе внимание взрослых. А этот будто и смотрит на нее, а будто и не видит. Не видит, черт его побери, насколько она привлекательна и сексуальна. Гарик именно так говорит! Небось на Алину-то Крымову другими глазами теперь смотрел бы дядя с собачкой.