— Но это же очень мало! — воскликнула я, с досадой глядя на нее. Я знала, сколько стоит такой товар. Запроси она реальную цену — пожалуй, я не смогу расплатиться.

Женщина улыбнулась, и сеть морщинок у глаз расцветила ее лицо.

— Я вижу, когда эти травы могут принести пользу. В твоих руках они станут снадобьем и помогут людям.

Чувствуя благодарность, я нащупала в кармане сумки серебро и, не считая, вложила в теплую ладонь хозяйки.

Тщательно уложив мои покупки, она хитро улыбнулась и протянула мне небольшой мешочек:

— А это для твоей подруги.

Я взглянула внутрь и удивленно вскинула бровь. Неужели травница поняла, что Брисса пережила совсем недавно?

— Это женьшень?

Я легко узнала его толстые и кряжистые корни. Из них готовили общеукрепляющую настойку.

— Да, но не давай подруге более десяти капель.

— Спасибо, — я наклонила голову в знак признательности. — Это ей не помешает.

Спрятав свои сокровища в сумку, я попрощалась с травницей и нашла фандрийку. Брисса, прикупившая гребень и атласную ленту, на ходу перевязала пышные волосы.

Закончив с покупками, мы покинули торговые ряды и вышли на большую площадь, мощеную брусчаткой. В середине стоял каменный фонтан, выполненный в форме чаши. Возле него резвились дети: солнце ощутимо пригревало, и они ловили брызги, норовя залезть в воду. Стражник, дежуривший на площади, то и дело строго окликал малышню, пряча улыбку.

— Так приятно пройтись за покупками с подругой, а не папиной экономкой! — воскликнула фандрийка, и я замерла, не веря услышанному.

Неужели Брисса считает меня подругой? Настроение сразу же улучшилось, и губы сами собой растянулись в улыбке.

— Мне тоже понравилось.

— Рада, что ты пошла с нами, — девушка оторвала меня от разглядывания босоного мальчишки, бегущего за девчонкой с двумя косичками. — Даже не верится в такое совпадение!

— И я, — улыбнулась я.

— А почему тебе стало плохо? Ты потому решила идти с нами?

Я напряглась:

— Сначала хотела добраться до Кордейлы, но потом подумала: почему бы и не Северные пределы? Я вольная пташка, — и добавила, стараясь уйти с опасной темы: — А зачем ты направляешься в Нейтральные земли?

— Там живет моя мама, — вздохнула фандрийка. — Я так давно ее не видела.

Брисса замолчала, и я почувствовала, что ее что-то гнетет — неспроста она отправилась в это путешествие.

Площадь закончилась, и перед нами вырос величественный храм — оплот богов в нашем мире. Я с интересом разглядывала его: в нашей деревне была лишь скромная часовня.

Высокие шпили, казалось, царапали небо, а огромное множество стрельчатых окон смотрели на площадь. Солнечные лучи, падающие на стекла, заставляли их сверкать так, что хотелось закрыть глаза. Храм был выстроен из борво — камня глубокого молочного цвета, местами потрескавшегося и осыпавшегося. Значит, строение очень древнее, ведь борво не добывают уже больше трех сотен лет. Поднявшись по истертым ступеням и отворив тяжелую дверь, мы вошли внутрь. Сделав пару шагов, я огляделась. В лившемся из окон свете отчетливо виднелись танцующие пылинки. Где-то в сводах высокого потолка свистел ветер. Возле входа стояла серебряная чаша для пожертвований и свежие полевые цветы.

Кроме нескольких молящихся, храм был пуст: жрецы посещали его лишь вечером, не мешая общению с богами. Брисса отошла, а я, ступив в центр, оказалась внутри разноцветной мозаики, выложенной на полу; напротив, на равном расстоянии друг от друга, стояли алтари богов.

Четверо богов заботилось о мире, и каждому я хотела вознести благодарность. Первым делом я преклонила колени возле усыпанного зерном алтаря богини Мафрины — хранительницы нашего мира и матери других богов.

Опустившись на пол и поцеловав теплый белый камень с изображенным на нем очагом, прошептала слова молитвы, прося покоя для души Снори. Нет нужды кричать: боги слышат даже то, что не произносится вслух, оставаясь лишь на сердце.

Алтарь богини Каэлин встретил меня россыпью незабудок и колокольчиков — любимыми цветами поэтов и певцов. Они всегда приносили подарки своей музе, покровительнице всех искусств, в том числе и искусства врачевания. Попросив Небесную о том, чтобы травы пели в моих руках, я оставила цветок, купленный на рынке.

После прикоснулась к постаменту Фабра, бога-ремесленника. Его алтарь, заваленный обрезками кожи, металлической стружкой и кусочками ткани, напоминал рабочее место кузнеца и портного одновременно.

Последним в очереди стояло святилище бога Мэлиара, покровительствующего воинам и путешественникам. Я преклонила колени, прося о храбрости и силе. Они мне понадобятся — дорога предстоит дальняя. Возле изображения меча и щита лежали наконечники стрел, кинжалы, выточенные из дерева — дары верующих. Каждый предмет, оставленный здесь, становился талисманом. Еще раз поклонившись, я нащупала железный наконечник стрелы и сунула в карман — надеюсь, он принесет мне удачу.

Воздав молитвы всей четверке богов, я отошла назад и помолилась Ариаму, отцу всего сущего и мужу Мафрины, павшему в битве против Фойгена. Замерев, зажмурилась, но вдруг в спину словно уперся чей-то взгляд, недружелюбный и чужой. Нашарив глазами Бриссу, молящуюся у алтаря Каэлин, я медленно обернулась.

У дальней стены храма, в нише, не украшенной самоцветами и рисунками, стоял еще один алтарь, черный, словно сама ночь, впитавшая в себя все краски дня. Даже лучи солнца, падающие с потолка, обходили его стороной.

"Кхира, богиня Кровавой Ночи" — прошептала я высеченные руны. Неужели этот храм настолько древний, что здесь есть алтари темным богам?

Попятившись от черного камня, я припомнила рассказы Ильяссы и отца.

Древняя легенда гласит, что наш мир создали два брата — Ариам и Фойген, рожденные Небом. Ариам — старший — был мудр и честен, младший — нетерпелив и вспыльчив, но они ладили друг с другом. Неразлучные с детства братья вместе постигали науку и спустя тысячелетие создали наш мир, полный настоящих чудес. Вскоре Ариам женился на золотоволосой Мафрине — богине домашнего очага, ставшей также хранительницей нового мира. Их брак был счастливым и принес троих детей. Позже и Фойген решил остепениться, он привел невесту — красавицу Кхиру. Скромной и доброй казалась юная богиня, но не верил ей Ариам, чувствовал червоточину в ее душе.

Мафрина радушно приняла ее: выделила место в Небесных чертогах, щедро одарила подарками. Но Кхира хотела большего: будучи богиней Кровавой Ночи, она сбила с пути Фойгена. Поселившись в доме Ариама, она хитростью рассорила братьев, а в подарок на свадьбу попросила мир. Тьма вскружила голову Фойгену, а страсть затмила разум. Но даже обратившись в зло и поняв, что его возлюбленная царица Ночи, он не отказался от нее.

Ариам встал на защиту мира — не мог он отдать своих детей на поживу злу. Веселилась Кхира, глядя на то, как мир заливает кровь и боль, а брат воюет против брата. Сошлись они в великой битве над Грандерской пустошью и сплелось воедино Добро и Зло. Защищая мир, Ариам сражался до последнего и пал от клинка Фойгена, одновременно пронзив его сердце. Рассыпались братья в серебристую пыль, облаком накрывшую мир; и до сих пор летает их прах, рождая в душах людей добро и зло.