Как и другие члены «Синдиката», Паунэлл работал на возмездной основе, его гонорар составлял одну тысячу фунтов в год. В послевоенной Британии это была значительная сумма для отставного офицера. Однако Черчилль от услуг своего консультанта получил гораздо больше. У Паунэлла было то, что не хватало Дикину, но в чем остро нуждался новый проект. Он обладал богатым опытом высокопоставленного штабного офицера, знающего, как функционирует военная машина, на что следует обращать внимание и какие мысли в объемных меморандумах и официальных распоряжениях можно почерпнуть, читая между строк. Кроме того, генерал мог поделиться личными воспоминаниями о довоенном перевооружении, падении Франции и капитуляции Сингапура. Также он состоял в одном из комитетов официальных военных историков, что давало ему право доступа к документам исторической секции секретариата кабинета министров.

Были у Паунэлла и слабости. При хорошем знании предмета его сопроводительным запискам не хватало легкости — по большей части они были сухи и скучны. Однако это не помешало быстрому налаживанию отношений с Черчиллем. Начав работать в «Синдикате» в ноябре 1946 года, уже летом следующего года генерал вошел в близкий круг, свидетельством чему стало изменение формы обращения с «уважаемого Паунэлла» на «дорогой Генри».

С экс-премьером Паунэлла познакомил их общий друг, генерал (четырехзвездный) Гастингс Лайонел Исмей (1887–1965), который также стал одним из постоянных членов творческого коллектива. В годы войны Исмей занимал ответственные посты начальника штаба Министерства обороны и заместителя секретаря военного кабинета. Учитывая, что и Министерство обороны, и военный кабинет возглавлял Черчилль, Исмей фактически исполнял роль связующего звена между премьер-министром и военными. Одной из его отличительных черт была исключительная лояльность по отношению к своему боссу. «Если мистер Черчилль скажет, что ему нужно вытереть об меня ботинки, я лягу и позволю ему это сделать, — заявлял Исмей. — Мистер Черчилль настолько великий человек, что для него должно быть сделано все что угодно». За немного приплюснутое лицо и собачью преданность в близком кругу Исмея называли «Мопс». В 1946 и 1947 году он совмещал участие в проекте, снабжая Черчилля ценными документами и полезными личными воспоминаниями, с работой в должности военного секретаря кабинета (1946 год) и начальника штаба при вице-короле Индии (1947 год). В последующие годы его помощь стала носить более регулярный характер.

Для экспертизы военно-морской тематики был нанят (также за одну тысячу фунтов в год) коммодор Джордж Роланд Гордон Аллен (1891–1980), принимавший участие в Ютландском сражении (1916 год), а Вторую мировую войну закончивший старшим офицером в штабе общевойсковых операций. Наибольшее влияние он оказал на первый том, содержащий, среди прочего, описание деятельности Черчилля на посту первого лорда Адмиралтейства. В дальнейшем он не раз будет стараться расширить долю военно-морской тематики в подготавливаемом тексте. Из особенностей этого человека обращает на себя внимание скованность и робость перед автором проекта. Черчилль недолюбливал зажатых и замкнутых людей, считая, что если человек молчит, значит, ему просто нечего сказать. На протяжении всего сотрудничества политик сохранял с Алленом подчеркнуто формальные отношения, а в последние годы работы над книгой вообще старался общаться с ним по большей части в письменной форме.

Дикин, Паунэлл, Исмей и Аллен сформировали именно тот «секретный кружок», который стал основой «Синдиката». Но был еще один специалист, сыгравший важную роль в успехе нового начинания: барристер Ричард Денис Люсьен Келли (1916–1990). В свои тридцать лет он успел прочитать курс лекций истории в Оксфорде, отслужить в армии в Бирме и Индии, получить «Военный крест», а также поработать после войны юристом. Дел было немного, а те, что имелись, приносили недостаточно средств для достойного существования. Келли искал подработку. Его офис находился в одном здании с кабинетом Грэхема-Диксона, озабоченного в тот момент созданием литературного Фонда и ищущего того, кто смог бы в кратчайшие сроки привести огромный архив Черчилля в порядок.

За сто гиней в месяц плюс оплата накладных расходов Келли согласился разобрать и каталогизировать многолетний архив политика. В мае 1947 года он впервые посетил Чартвелл. Задача, которую ему поставил хозяин поместья, отличалась краткостью, образностью и доходчивостью: «Тебе, мой мальчик, поручается создать вселенную из хаоса». Архив хранился в подвале и являл собой плачевное зрелище. Собрана и структурирована была лишь небольшая часть бумаг, остальные находились в форменном беспорядке. Правительственные красные ящики, случайно собранные папки, свыше семидесяти черных жестяных коробок, наподобие тех, которые использовали адвокаты XIX столетия. Все это перемежалось многочисленными подарками и сувенирами. Среди последних внимание Келли сразу привлекли американский пистолет-пулемет и меч самурая ручной работы. Неразбериха отличала и документы в самих коробках, где корреспонденция с Рузвельтом и Сталиным перемежались со школьными заметками Черчилля времен его учебы в Хэрроу.

Однако главной проблемой и даже угрозой всему начинанию была не царившая в архиве путаница. Архив располагался рядом с отопительной системой Чартвелла, весьма несовершенной, зато активно эксплуатируемой, так как хозяин дома терпеть не мог холод и приказывал топить даже в жаркие летние дни. Келли навел порядок. Для защиты архива все документы были размещены в новых ящиках из огнестойкого материала, а с наиболее ценных бумаг сделаны фотокопии. На разбор и каталогизацию у Келли с помогавшей ему машинисткой Сесил Геммел ушло четыре месяца. Черчилль остался доволен полученным результатом. Для того чтобы «вселенная» вновь не вернулась в первоначальное состояние, Келли был взят в штат архивариусом (за двести сорок фунтов в год) и стал пятым членом «Синдиката».

В связи с тем, что по роду своей деятельности Келли находился в Чартвелле гораздо чаще остальных членов команды, то со временем его начали привлекать не только для поддержания архива в нужном состоянии, но и для работы с текстом. Он стал для автора еще одним кругом контроля, выверяя факты, а также выявляя противоречия, незаконченности и ошибки. В чем-то его функции были схожи с теми, что выполнял Дикин во время работы над «Мальборо». Но проблема заключалась в том, что Келли уступал своему предшественнику в знании истории. Кроме того, он был лишен обаяния Дикина и не пользовался популярностью в Чартвелле. Во время совместных обедов рядом с ним мало кто хотел сидеть, и среди членов семьи Черчилля, а также его секретарей стремление не оказаться рядом с Келли напоминало своего рода соревнование. «Денис был печальной фигурой, склонной к несчастным случаям», — вспоминает о нем последний личный секретарь нашего героя Энтони Монтагю Браун (1923–2013). Однако преданность делу была очевидной, и хотя над мелкими недостатками Келли посмеивались, его место в «Синдикате» оставалось неизменным и неоспоримым.

В октябре 1946 года Черчилль встретился с еще двумя потенциальными кандидатами для работы с документами: Джеймсом Биссом Джоллом (1918–1994), в будущем профессором международной истории в Лондонской школе экономики, заслуженным профессором в Университете Лондона, а также членом Британской академии, и Алистером Фрэнсисом Бачэном (1918–1976), с 1959 по 1969 год директором Института стратегических исследований, профессором международных отношений Оксфордского университета. Черчилль принял Джолла в своем кабинете лидера оппозиции в палате общин. Он спросил, есть ли у него автомобиль для беспрепятственного путешествия в Чартвелл и обратно. «Правительство Его Величества согласилось предоставить в мое распоряжение документы, относящиеся к периоду моего руководства кабинетом, — добавил он. — Когда вы увидите эти бумаги, то будете поражены, насколько часто я оказывался прав». Ни Джолл, ни Бачэн так и не станут членами «Синдиката».