Я обещала вам назвать имя начальника службы безопасности концерна, и я его назову. Это полковник милиции в отставке Василий Ильич Садовников. Как я уже говорила, его порекомендовал моему мужу наш якобы друг, поручившись за него головой. Интересно, что он теперь собирается со своей головой делать? Впрочем, это дело его чести, а на мой взгляд, ее полного отсутствия, что он уже не раз продемонстрировал. Итак, Садовников появился у нас в 2013 году, и сначала все было нормально. Он хорошо работал, во всем поддерживал моего мужа, всячески помогал ему пережить те нелегкие времена… Членом нашей семьи он, конечно, не стал, но вместе с супругой не раз бывал на наших домашних праздниках. И представьте себе удивление сына моего мужа от первого брака, Петра Игоревича, когда он сентябрьским вечером прошлого года, вспомнив, что оставил подарок для сына в кабинете, вернулся с полдороги обратно в офис. У него и у Игоря Петровича общая приемная, поэтому он, войдя туда, очень удивился, услышав из-за двери кабинета моего мужа звук работающего ксерокса. Он открыл дверь, вошел и увидел открытый сейф и Садовникова, который ксерокопировал документы. Петр, конечно, возмутился, а Садовников в ответ настолько сильно его ударил, что он потерял сознание и упал. А когда очнулся, Садовникова уже не было, сейф был по-прежнему открыт, а бумаги разложены на столе. Петр тут же позвонил нам. Игорь Петрович, в свою очередь, позвонил Садовникову и сказал, что тот уволен. Садовников ему на это ничего не ответил, а вот на следующий день, когда я приехала забрать дочек из школы, учительница сказала, что их уже забрали сотрудники службы безопасности концерна. Я позвонила мужу. Он заверил меня, что такого распоряжения не давал, и тут же приехал домой. Телефоны дочек не отвечали, мы сходили с ума от беспокойства, когда раздался телефонный звонок и какой-то мужчина спросил у мужа, что для него важнее: уволить Садовникова или вернуть дочек? Потому что если он такой принципиальный, то они найдут, куда деть двух домашних, чистеньких и сладеньких девочек, ведь педофилов в Москве очень много. Как вы думаете, что ответил мой муж?

Даже сейчас, когда уже прошло несколько месяцев, голос Ольги дрогнул, и она отпила немного воды из стоявшего перед ней стакана, а в зале творилось невообразимое: даже привыкшие ко всему российские журналисты возмущенно жестикулировали и переговаривались, а иностранцы, которых легко можно было отличить по их обалделому виду, сидели настолько шокированные всем услышанным, что впору было им нашатырь предложить. Гуров же, который к этому моменту уже пережил свой шок, наоборот, успокоился, его больше не трясло, а бушевавшая у него в груди неконтролируемая ярость приняла упорядоченный характер.

Тем временем действо на пресс-конференции продолжалось.

– Садовников привез девочек только вечером, когда мы уже только что на стенку не лезли, и, передавая их нам, сказал мужу: «Теперь ты знаешь, где твое место – у параши!» С этого момента у нас в доме начался ад! Как я уже говорила, сотовые у нас отобрали, девочки больше не ездили в школу – они якобы учились дистанционно. Но даже дома им было небезопасно, потому что, глядя на то, как нам в лицо хамит Садовников, остальные охранники тоже обнаглели, а мало ли что могло прийти в голову этим мерзавцам? Только два человека! Только двое нас не предали! Только с этими двумя людьми я могла хоть ненадолго оставить дочек. То, что нас постоянно прослушивают и снимают, выяснилось случайно – Садовников нечаянно повторил то, что я сказала ночью мужу в постели. С тех пор, если нам надо было что-то обсудить, мы с мужем садились перед камином и писали друг другу записки, которые, прочитав, тут же бросали в огонь. И, словно нам этого было мало, в ноябре на все, кроме одного, предприятия мужа обрушилась налоговая проверка. И тогда мой доведенный до края муж, с соблюдением всех мыслимых и немыслимых предосторожностей, обратился к одному своему знакомому, попросив выяснить, кто решил его уничтожить. И он не подвел. Через некоторое время сообщил мужу, что это тот самый «плюгавый шибздик». Этот человек ждал три года, чтобы отомстить по-настоящему! И разорить, и убить! Недаром на Сицилии говорят, что месть – это блюдо, которое подают холодным!

Гуров не выдержал и скрипнул зубами, потому что он-то знал, к какому такому знакомому обратился Болотин – это был вор в законе Иван Федорович Жеребцов по кличке Ванька-Конь. И то, что он сейчас держал «черную» зону под Нижним Тагилом, то есть находился в колонии, ничего не меняло – связи у Коня были огромные, авторитет – непререкаемым, а сотовая связь на зоне работала отлично. Но была одна вещь, которая по определению не могла быть правдой: дело в том, что «плюгавым шибздиком» был Алексей Юрьевич Попов, с которым Лев потом действительно подружился и хорошо его знал. Попов был человеком сильным, волевым, жестким, блестящим аналитиком, причем не только тактиком, но и стратегом. Если бы Попов действительно захотел отомстить, то от Болотина бы давно уже и следа не осталось, как и от самого Гурова. Нет, здесь что-то было не так.

– Конечно, от своего имени «плюгавый шибздик» ничего не предпринимал, – продолжала Ольга, – но зато один из вице-премьеров правительства стал вдруг проявлять самый пристальный интерес к бизнесу моего мужа, а его зять регулярно названивал Игорю и требовал продать ему за бесценок все предприятия оптом. Послушайте, что именно говорил этот зятек. Я выбрала самый приличный отрывок, потому что остальное нельзя оглашать по этическим соображениям, но мне и этот пришлось сократить, потому что там звучит имя зятька, а разглашать его преждевременно.

Ольга что-то там на столе включила, и Гуров услышал голос Болотина:

– Сколько бы вы меня ни запугивали, вы не заставите меня разорить свою семью.

– А если семьи не будет? Что тогда? – раздался чей-то наглый молодой голос. – Или ты еще не понял, урод, что конец для тебя все равно один? Так что расслабься и не дергайся. Тогда хоть какие-то гроши получишь!

– Мой ответ был, есть и будет только один: «Нет!»

– Ну все! Ты меня достал! Или ты, сука… – угрожающе начал молодой человек, но Болотин перебил его:

– А не пошли бы вы с вашим тестем на хрен!

– Теперь вы сами все слышали, – выключив запись, произнесла Ольга.

– Госпожа Болотина, а вы не боитесь бросать вызов таким могущественным врагам? – поднявшись, спросил у нее какой-то парень. – Ведь вашего мужа могут добить в больнице, а вас саму просто убить. А ваши дочери? Им ведь тоже может угрожать опасность.

– Неужели вы думаете, я произнесла бы хоть слово, если бы это могло повредить нашим дочерям? – усмехнулась Ольга. – Только убедившись в том, что они в полнейшей безопасности, я решила провести эту пресс-конференцию. Все сотрудники службы безопасности концерна уволены по статье за недоверие. Любой человек может зайти на наш сайт, где на главной странице, даже перед историей создания концерна размещен их список, с именами и фотографиями, так что желающие завести в доме предателя могут выбрать по своему вкусу. А еще я подстраховалась. Оригиналы всех доказательств находятся у моих доверенных людей, и это не господин Любимов, который на виду. Если со мной или Игорем Петровичем что-то случится, они будут преданы огласке не только в России, но и за границей. А вот если, как вы выразились, моего мужа добьют в больнице, я прикажу остановить производство на металлургических комбинатах. И полномочия для этого у меня есть, потому что, когда началась эта травля, мой муж, опасаясь, что его с сыном могут убить, оформил на меня генеральную доверенность на ведение дел концерна. Вы не специалисты в металлургии, я тоже, но муж объяснил мне, почему плавильные печи работают в круглосуточном режиме – потому что процесс нельзя останавливать. Если печь с плавящимся металлом внутри выключить и оставить в таком состоянии на десять часов, из металла получается так называемый козел, и в этом случае печь для дальнейшей эксплуатации непригодна. Новая печь стоит несколько сот миллионов долларов. Демонтаж старой печи стоит несколько десятков миллионов долларов, монтаж новой – столько же. Так что тот, кто хотел по дешевке купить полноценно работающие предприятия моего мужа, их не получит.