Алиса принесла стакан воды. Артем жадно выпил. Возвращая стакан, усмехнулся:

— Никакой гадости туда не подсыпала? Отравишь на хрен — и замуж за Антона! А?.. Хга-гма-га-гуа-га.

— Я по-любому выйду замуж за Антона.

— Не дури! — посуровел Артем.

— Выйду! И вы не пожалеете об этом браке! — упорно отозвалась Алиса.

Бардаков после жарких удовольствий яриться, как он наседал на строптивых рабочих, не мог. Отозвался спокойно:

— Я не спорю, что ты выйдешь замуж. Девка ты видная и умелая — вон как меня ублажила! И зэков ублажала слаще некуда! Так, почем минет делаешь? Я рассчитаюсь! Яйца лижешь — это входит в пакет удовольствий или платить отдельно?

Артем вытащил тугой кошель, расстегнул, аккуратно потянул четыре красные пятитысячные купюры. Алиса ударила его по руке:

— Я не проститутка!

— А с ворьем за так шпилилась?!

— За деньги! Но это был единственный раз. Господи, неужели я должна такое терпеть за тот случай? — Алиса перестала смотреть на потолок и, глядя снова прямо в глаза Артему, сказала:

— Меня принудили в институте. Доцент Хоев. Гамид Маевич. Что так смотрите? Они здесь творят что хотят… А все молчат — боятся. Из-за уродов в Москве! И мы все молчим.

Она снова расплакалась…

Артем, не зная, как себя вести, приобнял ее: — Ты что… зачем?

— У меня не было выбора…

— Ты что… — Он не знал, что тут можно сказать. Гладя по плечам ее, рыдающую, не нашел ничего лучшего, как поучительно заявить:

— Ну-ну, раз такие дела… дала бы просто так. Зачем было насасывать?.. И, прости, я видел, ты это делала с удовольствием…

— Люблю сосать, — вдруг заявила Алиса.

Артем тут же оттолкнул ее и отер руки, словно измарался.

— Тьфу, дрянь! Дерьмо.

Артем оглядел Алису с ног до головы — красивая кукла и гадкая, умелая, изумительная шлюха. Такую бы себе! А эта тварь заарканила сына и, ясно уже сейчас, будет изменять ему направо и налево, позорить имя Бардаковых! Вот почему так? Сосать она любит! В детстве леденцов не дососала, что ли?

Артем спросил загробным голосом:

— Возьмешь деньги?

— Нет.

— Ну и не надо. Упрашивать не стану.

— Как с вас деньги брать? Я получила удовольствие, и огромное! Мне надо вам приплатить…

— Га-гха… Издеваешься… Я считаю, что мы вопрос закрыли — с Антоном вы больше не общаетесь! Рыпнешься, скажу своим сорокалетним парням, отслужившим в ФСБ, — изувечат!

Алиса хрипло, прокуренно рассмеялась:

— Какой пафос! Сорокалетние парни, отслужившие в ФСБ! Выгнали ваших парней за говно из ФСБ, раз им сорок лет и они шестерят на вас…

— Что?

— Смешно слабую девушку пугать кем-то… Вы сами можете задавить меня своей могучей рукой. Вы раздавить меня можете, как червя, как куриное яйцо… А вы киваете на кого-то… Не солидно.

Артем, глядя на Алису, вдруг проникся своим реальным величием — почему он не замечал, что стал полубогом в этом заброшенном краю?

— Убью! — вдруг заорал он на Алису.

Она обидно рассмеялась на его угрозу, и Артем понял, что он проиграл и этот бой!

— Я выйду за вашего сына замуж. А от вас жду великолепного букета! Не спорьте! Антон очень любит меня. Я дам ему счастье! Молчите! Я знаю, что говорю. Я дам ему счастье, потому что очень-очень люблю его! Он — моя жизнь! Он — самый важный мужчина для меня!

— А я? — хрипло спросил Артем.

— А вы его отец.

— И ты у меня сосала…

— Люблю сосать…

— Падаль.

Артем толкнул Алису от себя, она не удержалась на ногах, поползла к Артему на коленях.

— Я вам правду сказала! Прошу вас! Я буду изумительной супругой вашему сыну! И вам не будет накладно! Прошу вас! Я у вас каждый день буду сосать! Не разлучайте нас с Антоном!

Артем вышел из квартиры, прижав за собой дверь, словно ее собирались отворить силой. Вот это да! Если бы она сейчас толкнула дверь, Артем трусливо кинулся бы вниз, только бы не слышать ее уговоров…

Голова шла кругом, мозг шумел, словно Артем выпил бутылку поддельного виски из магазина… Неужели она его уговорила? Артем, старый хрыч, как он себя называл, впервые испытал такое блаженство в близости с женщиной! А мозг, пока он шагал вниз по ступеням лестницы подъезда, продолжал ругаться, подпитываясь оправдательными импульсами от тела: «Шваль, нашла чем подкупать — сосать каждый день у вас буду! Дерьмо!»

Мозг ругал ее, а сердце и душа уже приняли этого падшего ангела в свои объятия — Артем полюбил Алису. И что же теперь? Лишить радости любви сына? Зачем? Алиса его любила… Сын ее обожал! Что же делать? Что?

Гадость опять получалась! Даже не гадость — мерзость! Или все-таки гадость?..

Усевшись в джип, велел гнать к институту. Долго думал. Нет, глупо всерьез думать о вафлерше, которую уголовная шантрапа принудила отрабатывать свои двойки натурой на пикнике! Он взял смартфон, набрал номер Антона.

— Сынок?

— Папа! Здравствуй.

— Сынок, я говорил с твоей Алисой Франк.

— Да?.. — По голосу было слышно, что сын очень взволнован. — И как она тебе? А?

— Ты любишь ее?

— Люблю! Люблю безумно! Я же говорил, что все уже решено. Она будет моей женой и матерью моих детей.

— Все это хорошо, я ничего не имею против, но…

— Никаких но! — вскричал Антон.

— Все-таки есть но… — Артем ждал нового приступа влюбленной ярости (как сына прихватила эта отвратительная стерва!). Сын молчал. Артем договорил: — В ее биографии, мягко говоря, не все гладко.

Сын снова взвился раздраженно:

— Меня это не волнует! Я ее люблю! И она любит меня! Никому не вклиниться в наше чувство! Остальное — не важно!

Артем покачал головой, представляя Антона, мысленно выругался: «Дурак!», но покорно произнес в трубку:

— Хорошо, пусть будет по-твоему.

Он нажал на разъединение, убрал смартфон в нагрудный карман рубахи. Ослепленный любовью дурак! Таких он не понимал — ты мужик или кобель, который теряет зачатки разума от запаха течки самки?! Чтобы достичь чего-то стоящего, надо перебороть в себе звериный кобелизм и стать разумным мужчиной. Надо головой принимать решения, а не головкой! Когда Антон поймет все это? Он еще очень молод, в его мозгу подчас не мысли кипят, а сперма… Да, очень сложно принимать решения в таких ситуациях… Артем вздохнул, вспоминая сладостные минуты… В принципе, если эта Алиса действительно только раз оступилась и была вынуждена обслуживать негодяев на том памятном пикнике из-за крайних обстоятельств, можно все забыть.