практически ничего. Войт другое дело. Потеряв все он не только не отчаялся, но вон как поднялся. Внутри невольно возникло уважение к такой силе духа.

— Еда не чтоб на нее смотреть, а чтоб есть, Лера, — он снова отпил из бокала. — Так что давай, приступай. Худеть тебе уже некуда.

— Я специально и не худела, — буркнула я, взяв в руки вилку. Рыба пахла восхитительно. И на вкус была такой же, особенно с овощами. Я почувствовала лютый голод. Не ела ведь ничего аж с обеденного перерыва. Несколько минут Войт молча потягивал свой напиток, судя по запаху, коньяк, и наблюдал как я ем.

— Доедай, дорогая. Здоровье у каждого одно.

Еда в тарелке исчезала, сок в стакане тоже. А вот различные варианты того, что же будет дальше появлялись один за другим. И каждый мне не нравился.

Войт допил коньяк, достал из небольшой сумки зажим для денег. В полумраке блеснул золотом держатель. Достал несколько пятисотенных купюр и бросил на столик.

— Одевайся, поехали.

— Куда?

Он нетерпеливо заерзал.

— Лера, как я понял, идти тебе особо некуда, правильно? С папочкой поругалась, деньги просрала.

— Я… я поеду в отель.

— И найдешь там еще приключений на свою маленькую круглую попку? Нет уж. Ты поедешь ко мне.

В этот момент мне стало очень страшно. Ситуация такая… Мы одни, за дверью явно охрана. Куда я денусь?

— Я не насильник, если что. Будешь спать одна, — он сделал паузу, многозначительно глядя на меня. — Если захочешь.

— Нет, Марк. Я очень благодарна тебе за помощь. И за ужин. Правда. Хоть обо всем этом тебя и не просила. А еще я знаю, что в твоих глазах выгляжу полнейшей идиоткой, но это не так.

Он усмехнулся.

— А, по-моему, именно так, девочка, — придвинулся ближе, обдавая запахом алкоголя и своего парфюма. — Потому, что ты не понимаешь — если бы я захотел, то трахнул бы тебя прямо тут, на этом диване. Тут толстые стены, в зале бахает музыка, а персонал научен не задавать вопросы таким, как я, и игнорировать таких, как ты.

Подцепив пальцами прядь моих волос, медленно намотал на фалангу. Смотрел не в глаза, на губы, давая почувствовать как сильно хочет впиться в них. И от этого взгляда становилось очень жарко.

— Но я этого не сделал и не сделаю. Мне в постели не нужна дрожащая от ужаса и омерзения жертва. Мне нужна та, которая тоже хочет и не меньше, чем я. А по какой причине — это уже вторично.

Воздух в вип-ке стал густым и тяжелым. И очень горячим.

Слегка поплывший от алкоголя мужской взгляд, заскользил по моему лицу, шее, прикрытой тонким свитером груди. Я пожалела, что не надела лифчик. Соски предательски топорщились под трикотажем.

— Ты просто проведешь ночь у меня дома. И на этом все, если захочешь. Даю тебе слово.

— Зачем это тебе, Марк? — странно севшим голосом просипела я.

— Честно? — синий взгляд столкнулся с моим. В нем было что-то? Растерянность. — Понятия не имею. Но и плевать.

Глава 10

Он все таки не преступник и не псих какой-то там. Будь это иначе, давно бы уже что-то сделал. Столько было возможностей. Кто бы помешал? Чтоб изнасиловать вовсе не обязательно везти жертву к себе домой. Так что нечего мне бояться. А то, что я проведу ночь у него дома вообще ничего не значит. И нет в этом ничего плохого.

Снова и снова я мысленно повторяла эти успокоительные тезисы, но успокоиться не получалось. И даже вовсе не потому, что было понимание, насколько они жалкие, но и из-за самого факта присутствия рядом Марка Войта. Он меня нервировал. Он меня смущал. Он меня пугал. И в то же время… Притягивал?

Глупости.

Я мотнула головой, словно так можно вытряхнуть из нее глупости.

— Ну что, вы там договорились? — нарушил повисшее в машине молчание мужчина.

— С кем?

— Ну ты и твой воображаемый друг? — усмехнулся Войт. — Или как там это правильно называется? У тебя, знаешь ли, очень темпераментная мимика. Нет, не надо к нему ехать, он меня изнасилует, — пропищал тоненьким голосом и состроил испуганную гримаску, — Но, если бы хотел, то уже сделал бы это, — насупил брови.

Я невольно хихикнула.

— Лер, расслабься. Я не могу бросить тебя одну ночью посреди улицы. И не брошу. На этом все.

И, отвлекшись от созерцания дороги, коварно посмотрел мне в глаза и добавил:

— Пока что.

— Смотри на дорогу, Марк. И так бухим едешь.

— От пятидесяти грамм коньяка? — хохотнул он. — Я что пятидесятикилограммовая девчонка типа тебя?

— Не помню, чтоб что-то такое упоминалось в запрете на езду в алкогольном опьянении.

Войт усмехнулся.

— Ты что реально никогда не нарушала правил? Так, дорогу даже только на зеленый свет переходила?

— Да, я очень скучная, Марк, — фыркнула я, — Поэтому не знаю, чем могла заинтересовать тебя.

Он промолчал. Какое-то время просто вел машину, глядя на ночную дорогу. В воздухе повисло странное, щемящее напряжение, какое бывает, когда цепляешь тему, которую ни ты, ни собеседник не готовы раскрывать.

Вспомнились Сашины слова о том, что Войт, вероятно, запал на меня. Что, если… Ага, конечно! Сто процентов у него ко мне та самая большая и чистая любовь, вспыхнувшая с первого взгляда.

Тем временем мы свернули к шлагбауму на въезде в жилищный комплекс. Опустив окно Войт приложил к сканеру пропуск и посмотрел в камеру над ним. Через несколько секунд шлагбаум поднялся и мы проехали за ворота. Обогнув дом, свернули еще раз и нырнули в подземный паркинг, предварительно снова просканировав пропуск. Парковка напоминала выставку элитных автомобилей. Так навскидку, ничего дешевле “кайена” здесь просто не имелось.

Войт вышел, обогнул машину, открыл мне дверь и протянул руку. Когда я, взявшись за нее, вышла, тут же отпустил. Не сделал попытку удержать подольше или притянуть к себе. Повел себя так, словно просто проявил галантность, а не привез к себе ту, которой предлагал спать с ним за деньги и угрожал последствиями отказа.

От воспоминаний об этом стало не по себе. Я тут. Я попалась. Я полностью в его власти. Причем пошла на это абсолютно добровольно.

Теплые пальцы переплелись с моими. Я вздрогнула. По коже рассыпались щекотные мурашки, а сердце застучало сильнее. Словно меня впервые взял за руку мужчина. Войт подвел меня к лифту и нажал на кнопку. Смотрел в сторону, продолжая легонько сжимать мою руку. Я как-то вдруг осознала, что сама не хочу, чтоб отпускал. Это, наверное, очень