Я замолкаю и сама удивляюсь злости и горечи, прозвучавшей в моих словах. Вроде подобные вещи меня раньше не волновали – или же я притворялась так хорошо, что обманывала даже себя. Но, чувствуя на себе пронзительный взгляд Коннора, который еще хуже вписывается в местное сообщество, я понимаю, что все это волнует меня сильнее, чем я думала.

– Ты много работаешь, ты креативна и умеешь концентрироваться и расставлять приоритеты. – Он переворачивает все, что я сказала, и придает моему самоописанию противоположный смысл. – Не вижу в этом проблемы.

Я улыбаюсь, ощущая, как его слова словно бы исцеляют раны внутри меня, о которых я даже не подозревала. Я невольно протягиваю руку и шутливо стучу кулаком по груди Коннора, заставив его тоже улыбнуться.

– Ты забыл, что я еще и сексуальная. – Я кручусь перед ним, демонстрируя свой наряд. Не то чтобы я напрашивалась на комплименты, но лучше ему со мной согласиться.

Поскольку я понятия не имею, что принято надевать на семейный ужин, я решила не рисковать и выбрала беспроигрышную комбинацию из короткой пышной алой юбки и облегающей шелковой блузки. К этому прилагается жакет, который я могу снять, если будет жарко. Каблуки делают меня выше и придают уверенности рядом с Коннором.

– И сексуальная, – тихо соглашается он. Его низкий, глубокий голос заставляет мою кожу вибрировать, хотя нас разделяют добрых два фута. Коннор окидывает меня оценивающим взглядом, от которого я замираю на месте. Его слова звучат искренне и, похоже, он так же удивлен этим признанием, как и я. – Нам пора, садись в машину.

Он первый отводит глаза, но я не чувствую, что выиграла. Коннор куда быстрее овладел собой. Ничего, победителем все равно буду я. Мне приходится напомнить себе, что я все это проделываю только чтобы вернуть мой компьютер. Но я вся напряжена, и мое тело намекает, что немного горизонтальной гимнастики было бы очень даже к месту. Этот парень точно мог бы снять мой писательский блок, заодно сняв с меня все, что возможно, и довести меня до полного блаженства и творческого экстаза.

Но я отказываюсь слушать свою внутреннюю сексуально озабоченную сучку и с улыбкой направляюсь к пикапу Коннора. Взявшись за дверную ручку, я задерживаюсь и с улыбкой смотрю на «жениха»:

– Надеюсь, это поход на ужин к твоим родителям, а не похищение?

Что-то в его прищуренном взгляде заставляет меня подумать, что эта шутка задела его сильнее, чем должна была. Похищение или семейный ужин? Может, дело в том, что это я вынудила Коннора разыграть спектакль, хотя он совершенно не собирался идти на такое.

– Поппи, или лезь в машину, или нет. Выбор за тобой, делай, что хочешь.

Он садится за руль и заводит двигатель. Похоже, мы закончили изображать из себя джентльмена.

– Ладно, дверь дама сама себе откроет, – бурчу я, понимая, что Коннор все равно не услышит меня за рыком мотора. Я забираюсь в высокий джип, невольно устроив небольшой стриптиз, и пристегиваю ремень безопасности.

– Слушай, у тебя вообще есть какое-то чувство самосохранения? – Руки Коннора туго сжимают руль.

Я бросаю на него взгляд и вдруг понимаю, что весь этот цирк возле машины был устроен ради того, чтобы я испугалась этого мускулистого, опасного соседа и убежала домой.

Поступи я так, и Коннор бы просто уехал, спасенный от семейного ужина. Но я не оставила ему выбора, и это пугает его. Может, это он меня боится, а не я его.

– Конечно, есть. – Я не уверена, что это правда. Я начинаю бояться саму себя, потому что выйду машины разве что под дулом пистолета. – Но я что угодно готова сделать, чтобы вернуть мой ноут. Если мы поедем на ужин, я больше узнаю о тебе и, возможно, смогу это использовать для своих целей. – Не слишком продуманный план. Я пожимаю плечами. – К тому же, если ты все же похитишь меня и продашь за хорошие деньги, издатели меня не найдут и мне не придется беспокоиться о книге. Так что мне любой вариант подходит.

Юмор, конечно, чернушный, но я сижу, как на иголках. Как ни странно, Коннор слегка оттаивает и кивает мне:

– Ты права.

Я думала, что мы поболтаем по пути и я узнаю, что говорить и как отвечать на возможные каверзные вопросы, но всю дорогу Коннор молчит. Зато я трещу без умолку, спрашиваю его о семье, о том, как он начал воровать и как стал мастером в этом деле, о его сестре и кому он отдал мой ноутбук. Я засыпаю Коннора градом вопросов, чтобы он не думал, будто я сдамся и что я готова на все.

Но он молчит, не отвечая ни на один самый легкий или сложный вопрос. Так что я привычно разговариваю сама с собой:

– Знаешь, я просто очень любопытная. Я по природе своей хочу знать все о людях, их жизни, опыте, что делает их такими, какие они есть. Иногда я использую это при создании персонажей, но чаще это просто помогает взглянуть на мир под другим углом. Мне кажется, я лучше пишу из-за подобного опыта. Может, это даже делает меня лучше как человека. Я хороший слушатель.

Коннор только хмыкает в ответ. Впрочем, я и сама понимаю, что это не особо похоже на правду, поскольку я сорок минут болтаю, не закрывая рот. Но я на самом деле хороший слушатель и наблюдатель. Я заметила, что, хотя Коннор не сказал ни слова, многие мои вопросы явно вызвали у него реакцию. Он сжимает челюсти, если я слишком близко подхожу к больной теме, у него дергаются уголки рта, когда я говорю что-то смешное. И я уловила, как он искоса глянул на меня и сглотнул, когда машина подпрыгнула на ухабе и у меня задралась юбка.

Наконец я умолкаю, Коннор откашливается, и я уже готова услышать нечто крайне важное или хотя бы ответ на один из моих вопросов. Но вместо этого «жених» произносит:

– Мы почти приехали. У тебя есть две минуты, чтобы передумать.

Я решаю воспользоваться методом Алерии: кладу ладони на бедра и закрываю глаза:

– Прошу тебя, Мироздание, если ты не слишком занято прибоями и эрозией почвы, улучи минутку, пожалуйста, и проследи, чтобы наша с Коннором опасная миссия по встрече с его суперстрашной семейкой прошла успешно. Спасибо тебе. Мир, свет, любовь, жвачка. С меня пончики. Поппи.

Я открываю глаза и натыкаюсь на шокированный взгляд Коннора:

– Ты что, всерьез молилась Мирозданию, чтобы семейный обед прошел успешно? И обещала взамен пончики? Причем тут пончики?

– Все любят пончики. – Я пожимаю плечами. – Даже Мать-природа.

Коннор моргает в полном недоумении, не зная, что на это сказать. Я решаю окончательно запутать его:

– Я периодически ротирую молитвы и пожелания. Надо все тылы прикрыть, да и вдруг там, наверху, кто-то есть, и он мне поможет в будущем?

Коннор только хмыкает в ответ. Через минуту мы подъезжаем к дому. Не знаю, чего я ожидала, но явно не такого. Это не просто дом, это целый особняк. Особнячище, судя по размерам.

Машина останавливается. Коннор тяжело вздыхает, изо всех сил сжимая руль, и я впервые вижу признаки уязвимости в его броне.

– Ты в порядке?

– Это я должен тебя спросить, – говорит он, но ничего не спрашивает. Он обходит машину, открывает мою дверь и только тихо ворчит в ответ на мою благодарную улыбку: – Ладно, пошли, куда деваться.

Возле двери нас любезно встречает мать Коннора, высокая красивая женщина:

– Привет! Скарлетт, как приятно с вами познакомиться! – Она целует воздух возле моей щеки. – Я Дебра, но, пожалуйста, зовите меня мамой. Почему он все это время прятал вас?

– Он вообще держит меня в подвале на цепи, – поддразниваю я. Коннор напрягается, но Дебра только весело смеется, ее голубые глаза искрятся. – Я тоже очень рада познакомиться.

– Мы все так счастливы, что вы смогли приехать, – говорит Дебра. – Уверяю вас, мы вовсе не такие страшные, какими он на описывает.

Она бросает взгляд на сына, и ее фраза кажется больше правдой, чем шуткой. Коннор по-прежнему молчит, и я пытаюсь разрядить напряжение:

– Он мало говорит. Такой классический сильный молчаливый мужчина.

При этом я слегка прижимаюсь к Коннору, стараясь выглядеть как «невеста». К сожалению, он держится напряженно и выглядит так, будто у него в заднице кочерга. Я уже было решаю пихнуть его локтем в бок, чтобы слегка расслабился, но тут Дебра беззаботно смеется. Правда, смех этот не искренний, скорее дань вежливости:

– Хорошо, я пойду позову Кейли и отца, они в кабинете.

Дождавшись ее ухода, я отодвигаюсь от Коннора:

– Слушай, приятель, одна я не справлюсь. Ты тоже должен сыграть свою роль, если хочешь, чтобы спектакль удался. Постарайся