Велес с ним был согласен. Ему вообще, по-хорошему, с такими результатами вылазки больше никуда не надо, но решать, как обычно, не ему. Он в своей жизни самостоятельно только одно-единственное решение принял, когда в летное поступал. А дальше за него начали думать — и пока жил, и после того, как помер.

— Ты сумеешь все это как-то… деревенским рассказать? Ну, я имею в виду без всей этой потусторонней хреноты.

Валька неуверенно кивнул, а Огнецвет подумал, что и без потустороннего парню мало не покажется. Велес вдруг вспомнил другого пацана, для которого его вмешательство закончилось намного лучше, чем для брата Андрея. Он покопался в кармане, нашел запачканную кровью визитку.

— Возьми, — он протянул ее Вальке. — Скажи ему, что парень, который его сына из-под поезда вытащил, просил тебе помочь. Скажи, что “если вдруг что”, о котором он говорил, пришло вот уже сейчас.

Валька спрятал визитку в нагрудный карман, а потом вдруг спросил.

— Ты как Ворон?

— Как кто? — не понял Велес.

— Фильм такой есть. Про музыканта. Его убили, а он потом вернулся, чтобы отомстить.

Огнецвет только усмехнулся в ответ.

— Не, мне пока отомстить не дают. Ну ничего, когда-нибудь, может, и получится. Завтра тебе все это разгребать. Давай, беги, пока совсем не замерз. Дождь этот еще как из ведра весь день…

Парнишка улыбнулся и сказал фразу, которая, видимо, должна была что-то значить, но осталась непонятой для Велеса.

— Дождь не может идти вечно.

Огнецвет еще недолго смотрел ему в спину — пока тот не скрылся из виду — а потом пошел обратно.

— А знаешь что? — в никуда зло крикнул Велес. — В следующий раз, если надумаешь бросить меня в такую херню, лучше оставь на том свете. Задоело разгадывать твой великий замысел. Если не можешь по нормальному сказать, что нужно, то и расхлебывай как-то сам. А я в запасе полежу. Если вдруг больше не призовешь, то и не беда. Все лучше, чем уходить с мыслью, что из-за меня люди погибли, а единственного выжившего теперь затаскают по дуркам и ментовкам. Хреновое спасение вышло.

С такими мыслями Велес все шел и шел. Наугад — в темноту.

Насчет дождя Валька был прав. Остался лишь вопрос в том, может ли быть вечным мрак.

Назло чудовищам (2008 год)

Снилось хорошее. Короткие летние ночи в компании друзей, редкие выходные у родителей. Даже учебка — как он первый раз поднял в воздух вертолёт. Потом пригрезилось что-то ещё — ускользающее, сотканное из тепла воспоминаний прошлой жизни, но тоже хорошее. Велес улыбался сквозь сон, пока его не разбудил надтреснутый голос.

— Значит, все-таки тебя мне в подмогу послали.

Огнецвет с неохотой открыл глаза. Он лежал на старой, пружинной кровати. На такой же он заснул в последний раз — в глухой деревеньке, где росли диковинные алые цветы, а её жители тронулись умом. Обстановка тоже напоминала избу, где ему переночевать предложили: простая комнатка с одной кроватью и подвешенными в углу пучками сушеных трав, пожелтевшие занавески на маленьком окне. Да и стоящий напротив кровати мужчина со сложенными на груди руками спросонок вдруг напомнил дядю Славу, который его отравил и отдал лесному чудищу. Остатки сна как рукой сняло. Огнецвет резко сел в кровати и только потом разглядел, что старик в комнате намного старше чернолесовского безумца. Да и вообще на него не похож.

— Я тебя во сне видел, — сухо пояснил старик в ответ на хмурый взгляд Велеса. — Попросил помощи у покровителя, вот он и прислал…

Он оценивающе оглядел Огнецвета с головы до ног и с сомнением в голосе добавил:

— Ну раз ты здесь, надеюсь, сдюжишь.

Старик посторонился от двери из комнаты — будто Велес после этих слов должен был вскочить с кровати и рвануть в очередное хрен знает что. Огнецвет и не подумал куда-то бежать. Набегался уже — и по лесу от ведьмы, и по деревням с одним и тем же вопросом, не происходило ли чего странного, пока на него все косились как на дурака. Он остался сидеть на краю старой кровати и молча смотрел на человека, из-за которого его снова выдернули к живым.

Дед у двери выглядел сердитым и решительным — той самой нехорошей решимостью, когда с голыми руками на кого угодно пойдешь. В блёклых глазах плескалась тоска, сколько бы он её в злости ни топил.

— Ну? — не выдержал старик. — Чего ты меня разглядываешь, как девку на выданье? Иди давай. Коль уж тебя сюда прислали.

— А ты, дед, не гони лошадей, — спокойно отозвался Велес. — Расскажи сначала, что у тебя стряслось, для чего помощи просил, и куда я, по-твоему, идти должен. И ещё…

Он помедлил, пошарил взглядом по комнатушке, но не нашел ничего, что могло бы подсказать, на сколько вперёд убежало время, пока он плавал где-то в своём посмертном небытие.

— Какой сейчас год?

Старик снова недоверчиво его оглядел. На его лице промелькнуло досадливое удивление.

— Ты откуда такой незнающий взялся?

— Оттуда, куда ты лет через десять отправишься, — холодно отрезал Велес. — Или рассказываешь все, как есть, или пусть твой покровитель тебе возврат оформляет.

— Многовато ты мне отмерил, — с усмешкой проворчал дед. — Я восьмой десяток давно уже разменял.

Он тяжело вздохнул. Прихрамывая, доковылял до старой табуретки у окна и сел. Вытянул вперёд больную ногу.

— Я помощника просил, а не дитё неразумное.

— Тебе шашечки или ехать? — Велес вернул ему недобрую усмешку.

— Смотри, какой ершистый. Ну, можно понять, — старик растер колено. — Кому хочется молодым помирать.

Огнецвет не ответил. Задумался лишь, откуда и этот знает, что он мертвяк. Дохлятиной от него не воняло. Выглядел как обычный человек. Годы жизни на лбу не писал, но некоторые типа этого деда все равно сходу понимали, кто он такой. Может, конечно, этот загадочный покровитель ему сообщил и выдал к своему мертвяку инструкцию по применению. Но это и неважно. Для себя Велес решил, что никуда не пойдет, если старик вдруг заартачится. Хватит с него. Так помогать — это, наоборот, всё только портить. Будь у него в прошлый раз понимание, зачем его с того света призвали, Валька, парнишка-медиум, не остался бы без брата, а сам Велес не