Интересно, что, как пишет Харро фон Зенгер[77]: «Труд «Дао дэ цзин» в Китае рассматривался как трактат по военному делу на том основании, что по меньшей мере в 20-ти из 81-й главы в завуалированной философской форме обсуждаются военные вопросы, а остальные также содержат свидетельства стратегической и тактической мысли, насыщенной важным опытом».

Такое же разностороннее применение — и в повседневной жизни, и в военном деле — отличает и трактат «Тридцать шесть стратагем».

ТОЛКОВАНИЕ

Стратагема учит создавать ситуацию «когда не-обман кажется обманом»[78]. То есть вы обманываете противника, потом снова, и он, дважды обманувшись, перестает вам верить. Тогда вы говорите правду, но он уверен, что вы снова лжете и попадается на эту уловку.

Харро фон Зенгер приводит очень интересный пример употребления этой стратагемы:

«В эпоху Тан, в 756 г. н. э., в районе современного Пекина взбунтовался военный правитель Ань Лушань (ум. 757 н. э.). К восставшим присоединился также военачальник Лин Хучао. Он осадил город Юнцю. Оборонявший город с малым числом воинов и оружия военачальник Чжан (709–757 гг.), верный императору, приказал своему отряду сделать 1000 соломенных кукол в человеческий рост, одеть их в черные одежды, прикрепить к веревкам и с наступлением ночи спускать их наружу вниз по городским стенам. Окружавшие город воины решили, что это спускаются вниз по стенам защитники города. На соломенных кукол посыпался град стрел. Чжан Сюнь приказал поднять кукол и таким образом добыл много тысяч стрел.

Несколько позже Чжан Сюнь приказал настоящим воинам спускаться вниз по стенам, Лин Хучао и его люди решили, что противник хочет набрать еще стрел с помощью соломенных кукол. На это они отреагировали злорадным смехом и не предприняли никаких приготовлений к битве. Отряд добровольцев в 500 человек, вышедший из города, молниеносно наводнил лагерь Лин Хучао, поджег палатки, убил часть осаждающих, а остатки разогнал в разные стороны»[79].

Принцип действия стратагемы таков: «Инсценировать угрозу, чтобы противник смог заметить обман. Тогда он потеряет бдительность и при виде настоящей угрозы также примет ее за ложную, а в результате падет ее жертвой»[80].

Некоторые авторы считают, что смысл стратагемы гораздо шире — она подразумевает любой обман, в ходе которого мы используем выдумку, ложь — то есть «ничего», «небытие», «мыльный пузырь». В пример приводят «МММ» или потемкинские деревни. Важно понимать, что подобная трактовка не обоснована, потому что не включает в себя описание стратагемы.

Эту стратагему можно перепутать с первой стратагемой «Скрыть от императора, что он пересекает море». Один из вариантов реализации первой стратагемы предполагает, что вы делаете что-то постоянно, это становится обыденным, враг к этому привыкает и перестает воспринимать как угрозу. Тот же прием можно использовать и с этой стратагемой, только выглядеть он будет иначе: вы лжете, лжете снова, и на третий раз вам уже никто не верит, принимая вас за дурачка, который думает всех обмануть.

Вот замечательный пример, который может объяснить принцип действия этой стратагемы. Многим в детстве рассказывали сказку, где мальчик кричит «Волки!», хотя на самом деле никаких волков нет. Мало кто знает, что на самом деле это басня Эзопа, древнегреческого баснописца. Она называется «Пастух-шутник». На русском языке она известна в переводе Л. Н. Толстого:

«Мальчик стерег овец и, будто увидав волка, стал звать: «Помогите, волк! волк!» Мужики прибежали и видят: неправда. Как сделал он так и два, и три раза, случилось — и вправду набежал волк. Мальчик стал кричать: «Сюда, сюда скорей, волк!» Мужики подумали, что опять по-всегдашнему обманывает, — не послушали его. Волк видит, бояться нечего: на просторе перерезал все стадо»[81].

У Эзопа басня заканчивается примечательными для нас словами: «вот чего достигают лжецы, — им не верят, даже когда они говорят правду»[82].

СТРАТАГЕМА НА ПРАКТИКЕ

Суть приема в том, что мы обманываем раз, обманываем второй и, когда все убедились в том, что мы лжем, — говорим правду. И противник, уверенный в том, что его и на этот раз обманывают, действует наоборот.

Сложно представить такого рода прием в риторике — единожды подорванное доверие к оратору обернется абсолютным неприятием всего, что он говорит. С другой стороны, если обман представить, как шутку, может получиться интересный, яркий и запоминающийся ход. Пошутили раз, пошутили второй, и на третий аудитория примет сказанное за шутку. Но тут вы показываете ей неопровержимые доказательства серьезности ваших слов и смех оборачивается шоком.

Этот случай произошел на открытой лекции, посвященной нацизму. Ее вел очень специфический преподаватель, который не любил многочисленные мифы, которые окружают то время. Поэтому у него была манера вбросить некий нелепый факт, дождаться ошарашенной тишины аудитории, а потом сказать, что этого конечно же не было, это все очередные мифы. И вот ближе к концу лекции, он вдруг бросает очередную шуточку: «Был такой немецкий профессор, который делал мыло из человеческого жира». Аудитория принимает сказанное за шутку, кто-то даже издает смешок, и тут профессор с совершенно серьезным лицом выводит на экран черно-белые фотографии. Это был настоящий шок. Все молчали, подавленные. Это оказало куда больший эффект именно за счет того, что в первый момент все на полном серьезе решили, что это шутка.

Или же, можно реализовать этот прием как угрозу. Вы угрожаете оппоненту (к примеру, что расскажете о нем нечто, или, что представите некие свидетельства). Он готовится к вашему удару и к ответному, но вы ничего не делаете, а говорите: «Ну сегодня не вышло. Значит, в следующий раз». Он снова готовится, но вы опять ничего не предпринимаете. Тогда он перестает воспринимать всерьез ваши угрозы и не готовится к отражению удара. Когда вы действительно реализуете свою угрозу, это становится для него полнейшей неожиданностью.