Профу больше шестидесяти стандартных лет. В молодости он работал в Институте фундаментальных исследований. Говорят, был талантливым физиком. Но… страсть к материальной стороне жизни погубила его. Тул Фудилов провернул грандиозную аферу. Через несколько влиятельных телеканалов раструбил на весь мир о грядущем создании генератора искусственной гравитации. Благодаря бешенной популярности ему удалось выбить из правительства аж несколько миллиардов виртов. Сумма громадная, в четыре раза больше годового бюджета Дайзен-2.

На Итаге, естественном спутнике Мирема, специально для него построили научно-исследовательский институт. Несколько крупных строительных компаний в кратчайший срок возвели целый поселок и солидные промышленные мощности. Казалось… Вот! Вот! Еще немного. И человечество, наконец, получил долгожданный генератор искусственной гравитации. Но…

В те же СМИ, что двумя годами ранее во всю расхваливали Тула Фудилова, просочились слухи о финансовых махинациях при строительстве научно-исследовательского комплекса. Телезрителей особенно позабавило кресло витуса Фудилова, за которое, согласно предъявленным документам, заплатили аж 100 тысяч виртов налогоплательщиков. Вслед за сенсационными телепередачами на Итагу десантировалась парламентская комиссия и такое там накопала.

Никаких исследований Тул Фудилов не вел в принципе, только создавал видимость. Зато активно ворочал громадными суммами, выделенными на генератор искусственной гравитации. За солидные откаты распределял строительные подряды и закупки. На Миреме Фудилов построил прекрасный особняк в три этажа и с шестью туалетами и одной сауной. Солидными взятками сумел подмазать не только высших чиновников Института фундаментальных исследований, но и политиков в администрации президента.

Скандал вышел грандиозным. Рекоу был в то время молодым надзирателем тюрьмы Камшбот и смотрел судебные разбирательства по делу Фудилова, как лихо закрученный детектив. После оглашения приговора на Свалку отправили самую образованную за всю историю Дайзен-2 партию заключенных. И вот, став начальником Глотки, Рекоу нашел здесь черную легенду финансового мира.

Великий Создатель наделил Фудилова могучим умом и великолепными организаторскими способностями. Проф быстро взобрался на вершину уголовной иерархии. Срок его заключения истек семь стандартных лет тому назад. Фудилов вполне мог бы выйти на свободу, но авторитет предпочел остаться. Ну не дурак же он менять потертое кресло тюремного авторитета на лом и лопату бесправного работника на далекой ферме на южной оконечности кратера Финдос. И таких как он за долгую историю Глотки накопилось больше двух тысяч. Именно этот контингент вечных заключенных составляет теневую администрацию тюрьмы.

Рекоу подошел к Профу и нарочно громко произнес:

— Добрый день, Проф.

Авторитет оторвал взгляд от ридера.

— А-а-а! Добрый день, гражданин начальник. Прошу вас — присаживайтесь, — панибратским тоном предложил авторитет.

Проф ведет себя так, словно он здесь самый главный. Хотя, нужно признать, так оно и есть. С Профом вполне можно разговаривать, если не обращать внимания на его словесные понты и непристойные жесты.

Рекоу осторожно присел на коечку напротив кресла и спросил:

— Проф, ты слышал о новом Главном погонщике?

— Конечно, — ответил Проф. — Пару дней назад его с метрополии скинули.

— Тогда, может быть, ты слышал о его выходе в «Пьяном горняке»?

— О-о-о! — притворно удивился Проф. — По Глотке уже анекдоты ходят.

Еще одно правило, которое вовремя не успел усвоить витус Откен: Дайзен-2 подобен маленькому глухому городку, где слухи и сплетни разлетаются быстрей официальных сообщений. Да и верят им больше. Заключенные еще в глаза не видели нового начальника, но уже составили о нем весьма нелицеприятное мнение. Трудно будет витусу Откену, ох как трудно.

— Тогда, ты должен знать, что он собирается с вами сделать, — не спрашивая, а утверждая, произнес Рекоу.

— Ну-у-у, не он первый, не он последний, — неопределенно ответил Проф. — Ты и сам, в свое время, пытался всучить мне отбойный молоток.

Рекоу поморщился. Было дело. До сих пор крайне не приятно вспоминать об этом.

— Можешь считать меня паникером — мне уже фиолетово, — заявил Рекоу. — Я разговаривал с витусом Откеном полчаса назад. Он очень, ты слышишь, очень мне не понравился. Этот верзила с накаченными бицепсами под самую макушку набит злостью. У него внутри все кипит и пенится. Того и гляди — рванет, как атомная бомба. Его жена бросила.

— Так это ж со всеми так! — авторитет едва не подавился смехом. — И тебя жена бросила, и меня. Вон! Даже губернатор, самая жирная лягушка в нашем болоте, и тот на Свалку холостяком прилетел.

— Все это так, — легко согласился Рекоу. — Я отстал от тебя, когда женился. А витус Откен еще не пережил развода, еще не смирился с неизбежным и еще не нашел другую женщину. С аборигенками он уже поссорился, заочно. От воздержания, понимаешь…

— А ты откуда знаешь? — недоверчиво спросил Проф.

— Психология является важной и неотъемлемой частью обучения тюремного надзирателя, — словно цитируя учебник, ответил Рекоу. — Чем в более скверном расположении духа находится человек, тем легче понять его сущность. Я, вообще-то, с тобой попрощаться пришел. Ну не могу же я напоследок не проведать своего первого заместителя по теневой администрации.

Проф широко улыбнулся. Авторитет падок на лесть.

— Так что, Тул Фудилов, не кашлять тебе, — Рекоу поднялся с койки.

Проф, стрельнув глазами на ползающего под ногами шестерку, неожиданно спросил:

— Зачем вы меня предупредили?

Тюремная жизнь с ее вечными интригами не на жизнь, а на смерть приучила Профа искать подвох во всем и подозревать собственное отражение в зеркале.

— Это моя благодарность, Проф. Спасибо тебе, что все эти двадцать лет держал Глоту за глотку, — невольно скаламбурил Рекоу. — Да и месть, куда уж без нее. Витус Окрен слишком громко хлопает дверью. Ну все. Удаче тебе.

Теперь можно уходить с чистой совестью. Авторитет так и остался сидеть в потертом кресле, но ридер в руки не взял. Проходя мимо охранника у входа, Рекоу недовольно покосился на короткую дубинку на поясе быка.

Если к обычной металлической трубке приварить пять коротких толстых пластин, а рукоятку для удобства обмотать тканью или кожаным ремешком, то получится очень страшное холодное оружие. Нож или заточка для тупого быка оружие слишком умное. А вот дубинка с торчащими во все стороны убойными пластинами — в самый раз. Рекоу отвернулся. За 20 лет ни раз и не два приходилось подписывать липовые отчеты о несчастных случаях, когда на проверку очередной труп оказывался густо утыканным характерными прямоугольными ранами. Но — судьбой зеков никто не интересуется. Далекий Мирем больше волнует поставки меди, никеля, кобальта, а не судьба сосланных на Свалку отбросов. Изувеченные трупы уходят в ненасытное жерло тюремного крематория, где вместе с бренным телом сгорает правда и справедливость. И… ничего в этой жизни не меняется.