Рекоу сменил тактику. С утра по раньше он уходил из дома, а возвращался ближе к вечеру, незадолго до отключения дневного освещения. На недоуменные вопросы сына и дочери Аттелия только отшучивалась, дескать, папа все еще ходит на работу по старой привычке. Но и она понятия не имеет, где целыми днями пропадает ее муж. На осторожные расспросы Рекоу либо вообще не отвечал, либо бросал неопределенное: «Был у старых друзей». И все.

В пятницу днем наступило перемирие. Вопрос о переезде Рекоу больше не поднимал. Наоборот: за ужином, когда семья собралась за обеденным столом, неожиданно поинтересовался у дочери, в каком районе Финдоса она хотела бы жить. Служебный домик на Площади пионеров пора освобождать. Апилия очень обрадовалась и с ходу предложила несколько вариантов. Рекоу внимательно выслушал дочь и пообещал подумать.

Субботнее утро началось мирно. Супруга приготовила завтрак и позвала семью кушать. Обычно Рекоу садится за стол первым, но на этот раз специально задержался в ванной.

— Лирон! Ну где ты? — в очередной раз позвала супруга. — Все уже собрались!

Рекоу, опираясь руками о мраморную раковину, посмотрел в зеркало и тихо прошептал:

— Великий Создатель. Все в руках твоих. Помоги.

Закрыв кран, Рекоу вышел из ванной комнаты. В ноздри ударил обворожительный запах жаренной картошки.

— Доброе утро, — произнес Рекоу, заходя на кухню.

— О! Папа! Наконец-то! — Апилия развернулась на стуле. — Мама уже в курсе, я для нас домик присмотрела, на Медной улице. Мы можем…

Рекоу, подойдя к дочери вплотную, резко ткнул сложенными пальцами ей в шею.

— Ой! Ты чего? — Апилия испуганно отстранилась.

Сбитый локтем бокал с апельсиновым соком с грохотом улетел на пол.

Хлопая от удивления глазами, Апилия прижала ладошку к шее, но тут же, уронив руки, едва не сползла на пол. Рекоу вовремя подхватил обессиленную дочь.

— Ты что наделал?! — удивленно воскликнула Аттелия.

Вместо ответа Рекоу бросил на стол крошечный шприц-тюбик. Укол произошел настолько стремительно, что тонкая игла не успела запачкаться кровью.

— Ничего страшного, это всего лишь транквилизатор, — объяснил Рекоу и тут же решительно объявил, — Мы улетаем!

— Но папа! — от удивления сын едва не подавился картошкой.

— Мать, собирай вещи — приказал Рекоу. — На сборы у нас три часа. А ты, — Рекоу повернулся к сыну, — помоги мне отнести Апилию в гостиную.

Неожиданная выходка настолько поразила сына, что он молча слез со стула и послушно подхватил сестру за ноги. Полы коротенького халата соскользнули с ее гладких бедер.

Только в гостиной, когда они уложили Апилию на диван, Тоссан несколько отошел от шока и спросил:

— Папа, зачем ты это сделал?

— Мы улетаем, хочет этого Апилия или нет. Здесь очень скоро будет очень плохо.

— Но папа!

— Никаких но!!! — рявкнул Рекоу. — Я не для того женился на твоей матери и выбил для вас прописку на Миреме, чтобы оставить вас здесь! Ты даже не представляешь, от чего отказываешься. Дитя неразумное. У тебя такая возможность, такая. Далеко не каждый может смотаться со Свалки.

— Папа, не называя Дайзен…

— Свалка! Свалка! И еще сто раз Свалка! Эта планета была, есть и будет свалкой человеческих душ. С этой момента ты житель метрополии и тебе 14 лет.

На Дайзен-2 можно размножаться без каких-либо ограничений. Планета, по факту, не заселена. Администрация колонии поощряет многодетность налоговыми льготами, бесплатными детскими садами, школами и доплатами для неработающих матерей. А вот Мирем давно и плотно заселен. Каждый житель метрополии может родить одного и только одного ребенка. Право на второго можно либо купить за бешенные деньги на аукционе жизни, либо выиграть в лотерею, либо получить в качестве большой награды за выдающиеся заслуги и достижения.

Ни Рекоу, ни его жена не отказались от прописки на Миреме. У каждого как раз осталось нереализованное права на воспроизводство. Не превысив лимит, Рекоу сохранил прописку и для себя и для своих детей. Пусть Тоссан и Апилия родились здесь, на Дайзен-2, но они прописаны на Миреме и вполне могут переехать туда. Более того — за ними останется право на воспроизводство.

— Но отец!

Попытался было возразить Тоссан, но тут же заткнулся. Рекоу демонстративно вытащил из кармана второй шприц-тюбик.

— Пусть я далеко не молод, но у меня хватит сил всадить в тебя иглу. Выбирай: или ты молча собираешь свои монатки, или ложись рядом с сестрой.

Тоссан молча развернулся и побрел в свою комнату. Уже на пороге он все же обернулся и бросил:

— Апилия никогда не простит тебе этого. Никогда!

— Еще как простит, — уверенно заявил Рекоу. — Когда пройдется по золотистому пляжу в своем самом сексапильном купальнике, когда толпа поклонников свалится возле ее ног — обязательно простит. И думать забудет о Свалке! И ты, не пройдет и года, то же будешь называть эту планету Свалкой.

Хмурый Тоссан исчез в комнате. Уложив дочь по удобней, поправив короткий халатик, Рекоу вернулся на кухню. Аттелия сидит возле стола в глубокой растерянности.

— А я было подумала, что ты решил остаться, — призналась Аттелия.

— Дорогая, — Рекоу тяжело опустился на стул рядом. — Ты что? Тоже хочешь остаться?

— Нет, конечно же, — поспешно ответила Аттелия, — но… зачем так грубо?

— Она несовершеннолетняя.

— А-а-а если она подаст на тебя в суд? — не зная, что возразить, спросила Аттелия.

— На Миреме? В 19 световых годах от Свалки? Да ее на смех подымут. По телеку покажут, как экзотическую зверушку. Сенсация! — подражая телеведущим, Рекоу взмахнул правой рукой. — Только на нашем канале! Молодая красивая идиотка хочет попасть на Свалку! Спешите видеть! Представь картинку.

Аттелия отвела глаза.

— Не печалься, дорогая, — Рекоу ласково обнял супругу за плечи. — Все у нас получится. Вот увидишь. Собирай вещи.

Дети — отражение родителей. В дочери, как в зеркале, Рекоу узнал самого себя. Упрямство, ослиное упрямство, помогло ему продвинуться по служебной лестнице. Упрямство же забросило его на эту чертову Свалку на долгие 20 лет.

Последние три дня он только для вида пытался убедить дочь, а сам, пользуясь связями в администрации, подготовил переезд. Витус Откен легко согласился помочь. Для него чем быстрей свалит старый Погонщик, тем лучше.

Через три часа возле служебного домика остановилась машина скорой помощи. Санитары, двое неразговорчивых парней, вынесли на носилках бесчувственную Апилию и, не задавая лишних вопросов, погрузили в машину.

Рекоу прожил на Свалке 20 лет, но все нажитое имущество уместилось в пяти чемоданах. Тащить за собой на Мирем еще и мебель не имеет никакого смысла. Что не влезло в пять заранее купленных чемоданов, то осталось на усмотрение витуса Откена, нового начальника тюрьмы Глот и нового хозяина уютного домика с окнами на самый большой на планете парк.