Последние силы он израсходовал на то, чтобы доплыть к драккару, который осталось лишь загрузить балластом. Целую вечность взбирался он по якорному канату. Пальцы немели, мускулы не повиновались. И Асмунд решил сдаться. Нельзя победить рок. Вот сейчас, когда до края борта оставалось два локтя, он сорвется в воду и уже не выплывет на поверхность. Тут чья-то рука схватила его за плечо, сильно дернула вверх. Асмунд перевалился через борт.

— Ты!.. — прошептал он, увидев над собой склонившегося Мискита. — Ты… жив? А что произошло здесь?

— На нас напали люди Шихуакоатля. Они шли за мной по следу… Напали на исходе ночи. Рабов увели с собой, остальных убили. Мне удалось доплыть сюда.

Мискит сам едва держался на ногах. Вдруг он молча повалился на палубу рядом с ярлом. Его обнаженное тело покрывали раны и кровавые полосы, на лице засохла корка пота и крови.

— Что прикажет господин? — спросил Мискит отдышавшись.

— Подай нож.

С помощью Мискита ярл подполз к борту. Одним взмахом перерезал канат. Больше он не вернется в эту душную дикую сельву, не увидит майя и тольтеков, их чудовищных богов. Асмунд бесконечно устал и думал только об отдыхе. Он жаждал покоя. Да, он, Асмунд, проиграл. Пусть! Но умрет он как викинг — в открытом море, под завывание ветра и плеск волн.

Медленно-медленно натягивая шкот, он вместе с индейцем развернул парус — тяжелый парус, сшитый из дубленых шкур молодых оленей. Драккар, подгоняемый легким бризом, тихо поплыл к выходу из бухты. Теряя сознание и вновь приходя в себя, Асмунд добрался до руля, помог судну миновать рифы.

…Когда ослепительный диск солнца поднялся к зениту, Рыжий ярл был далеко в море. Его мучила жажда, и Мискит то и дело давал ему пить, черпая воду ковшом из огромного глиняного сосуда. Потом ярл распластался на кормовой площадке, закрыл глаза. Жизнь постепенно уходила из могучего тела. Нещадно палило солнце, в борт драккара с гулом била крутая волна. Хлопал парус. И ярлу было хорошо. Сквозь непрерывный звон в ушах он слышал песнь океана. Мискит снова дал ему воды. На миг прояснилось сознание. Асмунд обвел взглядом лазурное небо. Вдруг ему почудилось: все случившееся с ним в эти годы — просто короткое сновидение в перерыве между двумя набегами. Никуда он не спешит, он в родном фьорде. Впереди долгий заслуженный отдых. Но тут он увидел Мискита, с мрачной покорностью сложившего руки на груди. Еле слышно Асмунд выдавил:

— Где твоя родина?

Мискит помедлил, указал рукой на север, где стояли башни кучевых облаков:

— Там, в сторону ночи… шаман, так говорят майя. Но мне не найти дорогу… Я все забыл. Помню лишь великую реку, где жил мальчиком.

— Не падай духом… — хрипел ярл. — Держи вот этот руль. На север, все время на север. Вот так… Драккар приплывет к земле. Ты найдешь свою реку… А я ухожу в Валгаллу.

Агония началась вечером. Асмунду чудилось: по небесной дороге летит белый как снег и чистый, как свет, конь. Всадница-валькирия приветливо машет ему, Асмунду. «Она зовет меня в Валгаллу, — подумал ярл, — к отцу всех викингов и героев — могучему Вотану…». Потом в сиянии Валгаллы он увидел самого Вотана. Но тут путь ему преградил злобно ухмыляющийся Локи, взмахнул черным крылом, обдал ярла ледяным ветром. «Удар меча… блеск топора», — беззвучно проносилось в меркнущем сознании ярла. То были слова песни Великого Скальда. «И мир исчез в твоих глазах… Валгаллы луч бежит к тебе».

Кроваво-красный диск солнца медленно погружался в океан. Четкий силуэт корабля с тяжело хлопающим парусом уплывал все дальше и дальше, пока его не поглотил быстро сгущавшийся мрак.

Туманные пики Тустлы остались позади. Пилот вертолета Демченко, русый блондин с медной бородкой и кирпичным цветом лица, внимательно всматриваясь в раскинувшуюся внизу сельву, увидел впереди болота Табаско. За ними синели воды Мексиканского залива. Болота надвигались, ширились, минут через десять открылся песчаный остров, на нем большая пирамида из сырцовых кирпичей сооружение ольмекских зодчих.

— Пирамида Ла-Венты… — задумчиво протянул Аман, несколько тучный для своих лет доктор археологии. — Не возражаешь, если я взгляну с ее вершины на руины города?

Вопрос в такой форме был задан неспроста: Леонид Демченко был не только вертолетчиком, но и коллегой Амана, он создал новейший прибор, способный просвечивать почти семидесятиметровые толщи породы. Кратко прибор назывался геоскоп. Его с нетерпением ждали в Сан-Лоренсо, где работала экспедиция ЮНЕСКО во главе с корифеем американистики Тирлингом. Экспедиция искала ответы хотя бы на часть загадок ольмекской культуры. Раскопки велись второй год — и никаких обнадеживающих результатов. Теперь все уповали на геоскоп, который покоился пока что у ног Амана.

Демченко сказал с недовольством:

— Остановка нежелательна. Доктор Тирлинг не похвалит нас за это. Ты что, Ла-Венты никогда не видел? Что там интересного? Гораздо перспективнее район Сан-Лоренсо.

— Возможно, — ответил Аман. — Но я прошу по-дружески. Тирлинг как-нибудь переживет небольшое опоздание.

Леонид усмехнулся, раздвинув твердые губы, сбавил обороты двигателя: все-таки Аман был старым товарищем и знатоком доколумбовых цивилизаций Америки. С ним считались ведущие специалисты ЮНЕСКО и Тирлинг тоже. Машина зависла над Ла-Вентой, затем плавно снизилась к подножию пирамиды.

То и дело отирая платком лицо, Аман вскарабкался на плоскую вершину. Передохнув, обвел взглядом руины города ольмеков, покинувших арену истории более чем за полторы тысячи лет до Колумба. "Вот опять я с тобой, Ла-Вента, подумал он. — Здесь начинал путь археолога, но тогда я был молод, а теперь постарел. А ты, Ла-Вента, бессмертна и хранишь свои тайны". Он сел на краю вершины. Сколько труда затрачено на исследование этих руин! Как, впрочем, и на поиски в Чалькацинго, Трес-Сапотес, Сан-Лоренсо. И по-прежнему ольмеки нерешенная проблема американистики. Когда и откуда пришли они к берегам Мексиканского залива, в эти болотистые джунгли? Кто такие ольмеки?.. Они совсем не походили на узкоглазых аборигенов Тамоанчана — Страны тумана и дождя. Аборигены ходили в набедренных повязках, а пришельцы-ольмеки, как свидетельствуют рельефы на стелах, носили плащи с богатым перьевым украшением. Ольмеки высокого роста, мало похожи на типичных монголоидов. Откуда родом их предки?

Руины города молчали. Лишь в болотах дружно квакали лягушки, предвещая дождь, да пересыпал песчинками легкий ветер. Аман отыскал взглядом знаменитый Базальтовый домик, наполовину вросший в землю. Левее высились колонны Ритуального двора, где в древности кипела непонятная жизнь со своими сложностями и противоречиями, но какими именно? Напрягая воображение, Аман пытался мысленно проникнуть в давно минувшее… И вдруг обветшалая пирамида, алтари, храмы меж деревьев заиграли живыми красками былой реальности.

…Сердце Амана дрогнуло, часто, гулко забилось. Он увидел процессию ольмеков, в полном молчании направляющуюся к Ритуальному двору. Возглавлял ее жрец с малышом на руках. "Значит, рельефы на стелах не лгут!? И все это было, было!.." Ребенок вырывался из рук жреца, испуганно плакал. "О, темные люди, что вы творите? Такими обрядами надеетесь смягчить бога дождя! Как можно верить, что слезы невинного малыша могут исторгнуть влагу из бесплодных туч?.." Мысли мелькали, обгоняя друг друга.