это испытание для любой семьи. Ребенок от суррогатной матери – еще большее испытание. А ребенок, рожденный из яйцеклетки другой женщины суррогатной матерью, – это вообще не для слабых духом.

– Откуда вы знаете? У вас есть дети? – неожиданно огрызнулся Дмитрий, хотя понимал, что Ольга тут совсем ни при чем.

– Большое видится со стороны, – ушла от ответа Ольга. – Знаете, ваша малышка не первая и не последняя. Кто-то сразу отстраняется и передает заботу о таких детях персоналу. Это тоже вариант. Ребенок вырастет, и дальше ему помогут психологи. Или не помогут. Кто-то не справляется категорически. А кого-то любовь накрывает через некоторое время, и чужой становится более любимым, чем собственный. Вы никогда не узнаете, если не попробуете.

– Да, – кивнул Дмитрий, – наверное, вы правы. Так что насчет адреса этого Гоши?

– Простите, но я совершенно не помню, – вздохнула Ольга. – Это где-то в новых домах, что построили возле набережной. Я даже не знала, что они столько всего там нагородили. В этой так называемой элитной застройке стоят типовые дома, они с виду все абсолютно одинаковы. Их еще и разместили в рядочек и под углом, тут и трезвый запутается, а у меня сознание было затуманено.

– Вы когда-нибудь раньше встречались с этим молодым человеком?

– Нет. И надеюсь, больше не встречусь.

– Зря, он ваше алиби.

– Это алиби само посадить надо за домогательства, – пожаловалась Ольга.

– Можете подать заявление, и я этим займусь, – предложил Дмитрий, снова кидая взгляд на часы. – А пока надо его просто найти. Описать его можете?

– Высокий, симпатичный, темноволосый. Волосы, кажется, немного вьются. Одет хорошо. Такой, знаете, вроде модельки средней руки. Или наркодилера мелкого. Вроде он на что-то такое намекал.

– А вы отважная женщина, Ольга Александровна, – не сдержался Дмитрий. – Отправиться ночью в нетрезвом состоянии к незнакомому мужчине, который может быть наркодилером.

– Давайте обсудим мой моральный облик позже, – скривилась Ольга. – Вас, кажется, ребенок дома ждет.

– Да, точно, – кивнул Дмитрий. – Завтра я отправлю людей на поиски вашего алиби.

– Чудесно. А я тогда прогуляюсь до дома, если не возражаете, – Ольга начала спускаться по ступенькам.

– Не возражаю. Главное, не делайте больше никаких глупостей, – не удержался Дмитрий.

– Я никогда их не делаю. Хорошего вечера, – махнув ему рукой, Ольга направилась к проспекту, расположенному за углом от управления. Дмитрий уставился ей вслед. Бедный Валерий: любить такую – не для слабых духом.

Немного отойдя от управления, Ольга набрала номер Надежды, начальницы кадрового отдела, и попросила прислать ей адрес Светланы.

– Хочу принести свои соболезнования, – сообщила она шокированной женщине.

Наверняка на работе уже все в курсе, что Светлана погибла у нее во дворе, сбитая ее собственной машиной, и уверены, что убийца бедной девушки (Ольга Александровна, кто же еще?) находится в тюрьме. Поэтому звонок начальницы застал Надежду врасплох.

– Х-хорошо, Ольга Александровна, – срывающимся голосом пообещала та.

Скорее всего, сегодняшний вечер она проведет в кругу семьи, обсуждая ревнивых баб, взяточников-ментов и ушлых адвокатов. Ольга лениво подумала о том, чтобы уволить всех, кто будет косо смотреть в ее направлении, но затем отказалась от этой мысли. Так бы следовало поступить виноватому человеку, а она ничего не сделала. Ее единственная вина – это неосмотрительное знакомство и амнезия, вызванная алкоголем.

Спустя две минуты ей на телефон прилетел адрес Светланы. Та жила на Шпалерной улице. Ольга понятия не имела, где это, и даже не знала, что такая улица существует в их городе. Воображение немедленно нарисовало мрачное индустриальное место, из которого хочется вырваться при первой же возможности, и ради этого можно пойти на любую глупость.

Она вызвала такси и зачем-то спросила таксиста:

– А вы не знаете, почему Шпалерная улица называется Шпалерной?

– Так там до революции шпалеры делали, – охотно пояснил тот.

– А больше не делают?

– Больше не делают.

Остаток пути они проехали молча. Ольга откинулась на спинку сиденья и погрузилась в размышления.

Зачем Светлана пришла к ней? Они уже поговорили, она рассказала о ребенке и о том, что остаток дней своих собирается провести за надежной спиной Валерия, вытеснив оттуда Ольгу. Повторять это еще раз не было никакого смысла.

Вне всякого сомнения, после вчерашнего утреннего разговора с Ольгой Валерий вызвал к себе Светлану. Ведь для него самого новость о предстоящем отцовстве оказалась сюрпризом, и, судя по его реакции, не из приятных. Зная Валерия, легко можно было предположить, что он позвал Светлану не для того, чтобы обсудить планы будущей детской комнаты. Скорее всего, он предложил девушке нечто, что ее сильно расстроило, и она снова решила поговорить с Ольгой. О чем? Об эмбрионах и их продаже? Но зачем?

Ольга знала, что клиника продает эмбрионы. Законодательством это не запрещено. Приступая к процедуре ЭКО, каждая пара отдает себе отчет, что у них вполне может получиться несколько жизнеспособных эмбрионов, которые на какое-то время будут заморожены. В некоторых случаях пары возвращаются через несколько лет, чтобы сделать еще одну или несколько подсадок и создать многодетную семью. Если этого не происходит, то родителям дается выбор: уничтожить эмбрионы или же дать возможность бесплодным людям подсадить один из их эмбрионов и получить ребенка, которого те будут считать своим.

Для многих людей это сложный выбор. Кому-то тяжело убить своего ребенка (многие считают даже пятидневный эмбрион ребенком), и они предпочитают отдать его бездетным парам. Другие не могут себе представить, что их ребенок будет расти в другой семье. А некоторым вообще плевать, и они подписывают любые бумаги. Так или иначе, но оплодотворенные эмбрионы периодически передаются на подсадку. В основном иностранцам. В основном потерявшим надежду на собственных детей. Процедура вполне легальная. Так что же такого хотела сообщить ей Светочка?

Когда они с Валерой только открывали клинику, они обсуждали моральную и этическую сторону ЭКО, и Ольга четко объявила, что не позволит плодить детей в несметном количестве, скрывать информацию, выходить на черный рынок и творить разные глупости. После нескольких лет, проведенных в военном госпитале, она не была наивной ромашкой. Она прекрасно знала о черных трансплантологах, с некоторыми даже сталкивалась лично, и ее от них тошнило. И если было что-то в ее жизни святое, то это дети. Торговлю детьми для утех старых извращенцев или их выращивание, словно кур на ферме, для торговли органами она бы никогда в жизни не предприняла. Для нее это было делом принципа. Так и не рожденный ею ребенок стал ее слабым местом, ее ахиллесовой пятой. Поэтому она должна удостовериться, что, когда Светочка говорила о продаже эмбрионов, она имела в виду рутинные процедуры.

Такси остановилось возле пятиэтажного