- Вы никогда у меня не наблюдались, - продолжал доктор, - и это очень напрасно, потому что судья Кроу беспокоится о вашем здоровье...

Все мои добрые чувства к судье испарились тут же. Вот так, значит. Привел помощников, клиента подогнал, а сам между делом прислал ещё и доктора, чтобы диагностировал у Эдит сдвиг с рельсов.

- В этом точно нет необходимости, - ответила я, поднимаясь с колен и отряхивая ладони от песка. - Мне жаль, что вы проделали такой путь, но судья проявил излишнюю заботу.

- И это странно, - подхватил он, разглядывая меня и улыбаясь всё шире. - Раньше он ни о ком не проявлял такой заботы.

- Так скажите ему, что он вмешивается не в свое дело.

- Обязательно, - пообещал он. - Но деньги я уже взял и настаиваю на осмотре.

Отвязаться от него не было никакой возможности, и я решила не спорить. Потому что тогда его точно что-нибудь насторожило.

- Хорошо, - сухо согласилась я. - Какого плана будет осмотр? Раздеваться перед вами я не стану.

- Не волнуйтесь, я часто осматриваю женщин, - заверил меня доктор, - и никогда не нарушал их пространства чести.

Ну будто бы. Я чуть не закатила глаза, чтобы показать, насколько этому верю.

- Пройдемте в дом, - предложила я и пропустила его вперед. Мне совсем не хотелось, чтобы этот противный доктор шел сзади и разглядывал меня. А вдруг он - какой-нибудь монстр? Тогда вопьется в шею сзади своими острыми зубами...

Я встряхнула головой, призывая себя не сходить с ума. Всего лишь доктор, всего лишь судья копает подо что-то, только не понять, зачем и что его насторожило.

Жонкелия, увидев нас в окно, нахмурилась, но с доктором поздоровалась, назвав его по имени - не иначе, чтобы подсказать мне, что я его знаю.

- Добрый день, доктор Ларк, - сказала старуха. - Вас судья послал?

- Поручил осмотреть вашу невестку, - мягко поправил он ее. - Можем мы где-нибудь уединиться?

- Зачем нам уединяться? - немного нервно передернула я плечами. - У меня секретов от матушки нет. Осматривайте здесь.

- Как скажете, - доктор положил чемоданчик на стол, открыл и достал слуховую трубку.

Он долго пытался что-то услышать, приставляя трубку мне пониже ключиц, потом щупал пульс, потом заглядывал в глаза, оттягивая нижнее веко. Он заставил меня повторить какие-то непонятные слова - простой набор звуков, бессмысленный и нелепый. Просил повторить медленно, потом быстро, как скороговорку.

Жонкелия наблюдала за этим настороженно и молча, а я злилась всё больше. Солнце скоро сядет, кастрюли я отдраить не успела, а тут судья затеял дурацкую игру в заботу.

- Ну что ж, - сказал доктор, наконец. - Осмотр закончен, - он убрал в чемоданчик слуховую трубку. - Обрадую господина Кроу, что с вами всё в порядке, хозяйка. Сердце бьется. -он сделал полупоклон в мою сторону. - Скорее всего, имеет место остаточная меланхолия,

- он старательно и с удовольствием выговорил два последних слова, явно чтобы похвастаться знаниями и произвести впечатление на нас - женщин-простолюдинок. -Думаю, это связано со смертью вашего мужа, хозяйка. Примите мои соболезнования, он был хорошим человеком. А вам я рекомендую отдых, побольше радостей. Как можно больше радостей.

Он медлил уходить, выразительно посматривая на печь, и мне, скрепя сердце, пришлось сболтать омлет и ему, использовав два последних яйца. А господин Ларк в это время болтал, не затыкаясь, расписывая, каким замечательным человеком был мельник Бриско - добрым, веселым, услужливым. Доктор, похоже, не собирался уходить и после того, как откушал угощения, но я вежливо подсказала, что скоро стемнеет, а дорога - не из тех, чтобы бродить в темноте.

- Значит, ваш сын был замечательным человеком? - спросила я у Жонкелии, когда доктор отправился обратно в деревню. Мы со старухой смотрели ему вслед - как он неуклюже перепрыгивает с ухаба на ухаб и поддергивает штанины, перебираясь через лужи.

- Ну, был, - ответила Жонкелия мрачно.

- И поэтому заработал серебряную пулю?

Она засопела недовольно и напомнила:

- А где кастрюли?

- Остались на берегу, сейчас принесу, - ответила я и пошла забирать посуду, которую так и не довела до ума.

Собрав котелки, чашки и сковородки, я не смогла найти одну кастрюлю и вспомнила, что уронила ее, когда пришел доктор. Кажется, кастрюля укатилась к воде... Я побродила по мелководью, но кастрюлю не нашла. Неужели, ее унесло волной? Вот ведь я кукушка! Проворонила кастрюлю!

Возвращаясь на мельницу, я ругала себя за растяпистость, и вдруг остановилась, как вкопанная. «Сердце бьется.», - так сказал доктор Ларк. Причем тут сердце? Или. или доктор пришел, чтобы убедиться, что Эдит - живая?..

Фу, какие глупости! Я решительно пошла к мельнице, гремя посудой.

Поужинали мы с Жонкелией пресными лепешками - ужин так себе, но лучше, чем ничего. Она просеяла муку, которую заработали утром, погасила свечи, и мы отправились спать. Я устала за день и уснула почти сразу же. И это было хорошо - потому что мне не хотелось ни о чем думать. Ни об этом мире, ни о том. Подумаю обо всем завтра.

Во сне я опять видела судью. Он крался по мельнице, зашел в спальню и смотрел на меня, наклоняясь над моей постелью всё ниже. ниже.

Я вскочила, как встрепанная, протирая глаза и оглядываясь. Разумеется, в комнате никого не было, кроме меня и Жонкелии.

- Остаточная меланхолия, - пробормотала я и начала одеваться, стуча зубами от холода. Если до первого снега мы не застеклим окна, то точно однажды не проснемся.

Одевшись, я немного согрелась, решила не будить пока Жонкелию, и спустилась на первый этаж, чтобы дойти до кое-какого места, куда хотелось прогуляться утром. Но дойти я не успела, потому что увидела пустую чашку, в которой со вчерашнего дня должны были остаться две лепешки - нам на завтрак. Лепешек не было.

И это точно не было помешательством!

Я подбежала к двери, проверяя засов, но она была заперта изнутри. Значит, залезли в окно!

Высунувшись в окно до пояса, я никого не увидела, зато услышала. Вернее не услышала. Не услышала скрипа мельничного колеса.

Забыв о лепешках, я бросилась на улицу, пробежала по мосткам, опустилась перед неподвижным колесом на колени и сунула в воду руку.

Так и есть!..

За ночь колесо снова было опутано водорослями. Новый день на чертовой мельнице начался.

Обрубив напрочь все водоросли, я стояла на мостках, сжимая в руке тесак, и с ненавистью смотрела на колесо, которое молотило лопастями.

Да что же это такое! Что тут за водоросли растут! Мутанты какие-то, а не водоросли!.. И очень выборочно растут - только на том пятачке, где колесо, а в других местах - почему-то нет. А ведь такими темпами, они бы за неделю всё озеро забили!..