были особенно навязчивы, мотивируя свои колкости наличием у них «редакторской жилки».

— Да у всех эта «жилка» есть, — замечала Вера. — Каждый, кому не лень, только и занимается тем, что редактирует чужие жизни.

В ответ с нескрываемым презрением поджимали губы:

— Но хочется, чтобы ты писала лучше!

Вера поначалу отмахивалась:

— Пишу, как могу!

— А надо лучше!

— Вот сами и пишите! — огрызнулась было Вера.

— Э!.. «Одни достойны похвал и прославления за то, что хорошо пишут, другие — за то, что вовсе не пишут»[1], - съязвила одна подруга, воспользовавшись чужим афоризмом. — Я же, в отличие от некоторых, — последовала выразительная пауза, — очень самокритично смотрю на себя.

— Правильно, — согласилась Вера. — Вот на себя и смотри.

Но не смотрелось на себя, головы постоянно поворачивались в сторону Полынниковой то с ироничной усмешкой, то со взглядом, в котором клубились ядовитые язычки злобы…

Вере все это надоело.

— Друзья, — обратилась она к тем, кого считала за таковых и кто себя почитал таковыми, — похвалите мои книги, по буквам их разнесут враги!

Не вняли!..

Как-то после выхода уже третьей книги Вера столкнулась в коридоре издательства с маститым литератором. Разговорились случайно, и она высказала свою горечь:

— Ну почему они так? Почему никто искренне не обрадовался выходу моей книги?

— О! — понимающе протянул литератор. — Как вы еще наивны!

Вера во все глаза смотрела на него.

— Они же боятся! — пояснил он.

Вера неуверенно улыбнулась, полагая, что литератор не так понял ее, и спросила:

— Чего боятся?

Литератор ухмыльнулся:

— А того, что вы прославитесь вдруг!

— Ну и что? Им то что? Они ведь книг не пишут.

— Светлые у вас мысли! — не удержался от смеха литератор. — Они не пишут, и вы не писали. Вы, простите, кто по образованию?

— Историк.

— Ну вот, вы были, как все они, ваши приятельницы, знакомые, родственники, просто… историком. А теперь вы литератор. И в любой момент к вам может прийти известность, кто знает? И тогда вы будете уже не такой, как они. Вот это-то им и неприятно.

Вера задумалась и проговорила все с тем же недоверием:

— Неужели? А как же, когда другие…

— А какое им дело до других! Они их знать не знают. Пусть прославляются, пусть гонорары сумасшедшие получают, главное, чтобы не вы! Вы ведь рядом, вы на глазах… И ваш успех!

Вера покатилась со смеху:

— У меня его нет!

Литератор склонил голову набок:

— А вдруг?!

За радостью, что ее напечатали, Вере было недосуг мечтать об известности. Литератор заставил ее задуматься: «Как же она приходит, эта известность?»

Однажды Полынникова зашла в книжный магазин. Книги признанных авторов были выставлены на отдельных стеллажах, рядом с которыми висели рекламные плакаты, призывающие читать только их произведения. Вера подошла к полкам с книгами неизвестных. Полюбопытствовала, взяла одну, чужую, просмотрела, потом другую, потом свою, только что вышедшую. Вдруг услышала:

— Полынникова — это бред!

Вера с удивлением повернула голову и увидела женщину лет шестидесяти в черной искусственной шубе и песцовой шапке.

— Вы лучше вот эту книгу купите! — уверенным тоном посоветовала она, снимая с полки том и протягивая Полынниковой. — Вы только взгляните, какая она красавица, — указывая на снимок писательницы, продолжала женщина. — Или вот эту! Захватывающе написано. А это вообще прелесть! Вот это писатель!

Вере стало интересно, почему женщина хвалит книги практически всех авторов, собранных на этой полке, кроме ее. Она спросила:

— А что, Полынникова вам не нравится?

Женщина захлебнулась от негодования:

— Чушь! Сидит себе на Николиной горе и пишет!

— А что вам конкретно не нравится?

— Все!

— А вы все ее книги читали?..

— Ну да!

— Когда ж успели, вот эта, третья, только вышла.

— Да бред это! — отмахнулась женщина и скороговоркой проговорила, как бы советуясь сама с собой: — Так, все это читала… Что бы купить еще?.. — и потихоньку стала отходить от Веры.

Полынникова в недоумении постояла у полки, а затем пошла в отдел исторической литературы. Что-то купила. Направляясь к кассе, завертевшись в людском водовороте, невольно вновь оказалась у стеллажа с детективами, из-за которого до нее донесся нервно подрагивающий голос:

— Это отличная книга, я читала. Прекрасно пишет… захватывающе, персонажи, точно живые… Это тоже хорошая… А это бред!

Вера догадалась, что потенциальный покупатель обратил внимание на ее книгу.

— …Сидит себе на Николиной горе и пишет, не зная жизни… Вы вот лучше взгляните, какая красавица эта писательница и пишет замечательно… Я читала…

У кассы Веру неожиданно осенило:

«Да ведь это же самая настоящая клака… только литературная! Заплати, и будут тебе «аплодировать» языками. Если у автора есть связи, если издательство по тем или иным причинам сделало на него ставку, ему, не скупясь, делают рекламу. На телевидении такие авторы из одной программы переходят в другую, в журналах, газетах печатают статьи, восхваляющие их. А как быть тем, кто хочет, но не может стать известным, так сказать, ни материальные средства, ни скудные личные связи не позволяют?.. А нанять вот таких молодых пенсионерок. Им делать уже нечего, а энергия еще есть и заработать не прочь. Вот и ходят они из магазина в магазин и высказывают «мнение знатока». Покупатель, задумавшись, стоит перед выбором: какую книгу взять?.. И эта обложка интригует, и та!.. И это название захватывает, и то!.. Стоит, размышляет и вдруг — голос, разрешающий сомнения. И покупатель решает: «Лучше возьму ту, которую хвалят, чем ту, о которой молчат или, хуже того, отзываются с пренебрежением». Вот таким образом и привлекают внимание к своим книгам некоторые авторы. А интересно, если я подойду к этой тетке и предложу ей?.. А сколько они берут? Подойти или нет? — Вера ослабила шарф: стало жарко от волнения. — А вдруг она на меня набросится, обругает? И все же рискну!..»

Вера отошла от кассы, выждала момент, когда тетка-клакер осталась без потенциального клиента, и вновь возникла в поле ее зрения. Та глянула на Веру и сделала вид, что занята выбором. Вера подошла поближе.

— Так вы советуете не покупать новую книгу Полынниковой? — спросила как бы между прочим.

— Да хотите покупайте! Я вам только могу повторить свое мнение — бред!

Вера вздохнула:

— А ведь я ее знаю…

— Кого? — явно намеренно не поняла женщина.

— Полынникову. Мы с ней знакомы. — Клакерша нервно дернула головой. — И так хотелось бы мне, чтобы ее книги покупали…

— Пусть хорошо пишет, тогда и покупать будут, — неожиданно миролюбиво высказалась женщина.

— А вот если бы вы, ведь вы, как я поняла, знаток детективного жанра… — тянула Вера, не зная, как ловчее приступить к делу, —