На составление ответа ушло примерно пять минут. Я стучала по клавиатуре, пока Слим делал нам кофе, а Павлов пожирал меня нетерпеливым взглядом. Не было нужды перечитывать написанное, я просто нажала клавишу ввода в последний раз и толкнула ноутбук через стол. Мой брат тут же вернул очки на переносицу. Шевеля губами, он прокручивал страницу, с жадностью глотая мой текст. Дочитав, Павлов поднял на меня глаза, моргающие за маленькими линзами. Не знаю, что именно отразилось на его лице в ту минуту: смятение или недоверие.

— Потому что в глубине души все они ублюдки, — сказал он. — Даже лучшие из них.

Немного коротковато, но основную мысль он уловил.

— Что такое? — спросила я.

— Это суть твоего ответа.

— Угу.

— На все вопросы одновременно?

— Почему бы и нет?

— Циско, но это же не совет. Это вероломный обман, поскольку он исходит якобы из мужских уст. Да меня линчуют за это!

— Если хочешь знать мое мнение, — сказала я, — то надо зайти еще дальше и опубликовать имена этих больных на голову мальчишек. Имеет смысл тиснуть их фамилии в твоей колонке. И не забудь адреса. О, знаю, напечатай заодно их фотки! Вот тогда твоим читательницам будет что обсудить.

Кажется, Павлов немного оторопел. Линзы его очков подернулись туманом, а лицо порозовело.

— Тебе нечего терять, — пожал плечами Слим. — Мы сочиняли полдня, а придумали только несколько абзацев извинений.

— Неужели в этом блокноте твои варианты ответов?

— Нет, здесь всего лишь перечень подходящих для него вакансий, — покачал головой Павлов.

— Здорово! — восхитилась я, довольная, что Слим проявил инициативу. — Ну-ка, похвастайся.

— Видишь ли, — застенчиво протянул Слим, совсем как школьник, которого попросили зачитать сочинение классу, — я тоже хочу добиться успеха в чем-то, что мне нравится делать…

— Чтобы тебе никогда больнее не пришлось работать, — догадалась я. — Хорошее начало.

— Но применить этот принцип на практике оказалось не так-то легко.

— Можно взглянуть? — я вырвала страницу из блокнота прежде, чем он смог возразить. — «Пункт первый, — прочла я. — Стать донором и сдавать сперму».

Павлов фыркнул в чашку с кофе.

— Думаю, этот вариант лучше всех прочих, — сказал он, совладав с собой. — Но доходы вряд ли покроют арендную плату.

— Я записывал все, что приходило в голову, — парировал Слим, — и эта мысль явилась первой.

— «Пункт второй, — с нажимом читала я. — Прославиться». — Я опустила листок, пристально глядя на Слима. — Все, больше пунктов тут нет.

— Если ты сумеешь разбогатеть на сдаче спермы, дружище, то уж точно станешь суперзвездой. — Злорадно улыбаясь, Павлов откинулся на спинку стула. — Обещаю тебе: мужики со всего мира будут готовы выложить состояние за секрет твоей потенции. Будешь давать мастер-классы. Представь только!

— Ладно, полегче, — сказал Слим. — Признаться, я уже пробовал заработать на любимом занятии. Посмотри, в какой луже я сижу теперь.

— Значит, не один Павлов утратил веру в свои силы. — Выждав короткую паузу, я предложила ребятам подумать головой. — Если мы собираемся хоть как-то упорядочить свою жизнь, надо объединить наши усилия.

— Не уверен, что будет прок, — пробормотал мой брат. — Картье потребует денег уже через несколько дней. Если мы не соберем нужную сумму, то в скором времени пойдем куда глаза глядят.

— Ой, чуть не забыла! Между прочим, я принесла вам подарки. — Естественно, это заставило их заткнуться. Оба мучительно соображали, по какому поводу праздник, когда я встала и вышла в прихожую. — Но не бойтесь, не прощальные.

— Весьма милый букетик, — сказал Слим, когда я вернулась в кухню с сумкой на плече и розами в руках. — Это мне?

— Увы, это мне. Букет вручил парень, который, похоже, знаком с вами обоими.

Слим оглянулся на Павлова. Мой брат захлопнул ноутбук.

— Громадный такой мужик с рынка, — пояснила я. — Совсем как Отчаянный Дэн[4]под кайфом.

— Исчерпывающее определение, — хмыкнул Слим.

— Добряк Уильям, — догадался мой брат.

— Hani поставщик цветов и наркоты.

— Так он наркодилер? — Память услужливо прокрутила заново наш разговор, восполняя пробелы.

— Добряк может раздобыть все, — сказал Павлов, — болотные фиалки, подснежники, даже летом, марокканский снежок — круглый год, пожалуйста, жимолость, сенсимилью, — все, что душе угодно.

— За исключением крэка, — вставил Слим. — Вилли не так давно зарекся с ним связываться. Такой товар привлекает другой тип покупателей, а в глубине души Добряк всегда склонялся к тонизирующим средствам.

Отчего же этот Вилли не объяснил толком, чем торгует на самом деле?

— Как мне было догадаться, что он дилер, — негодовала я, — если он все ходил вокруг да около, вместо того чтобы выложить все начистоту?

— С каких это пор наркодилеры выкладывают все начистоту? — Слим схоронил остатки мини-косяка в пепельнице. — Если дилер вдруг называет вещи своими именами, это значит, что его наркотики никуда не годятся. Хочешь понимать его, выучи кодовый язык.

Павлов потыкал в букет кончиком авторучки.

— Вижу, он дал тебе розы.

— Сколько же ты заплатила? — спросил Слим.

— Нисколько. Это подарок.

— Красота, — обрадовался он. — Мы только что прикончили последние остатки нашего запаса.

— Добряк явно запал на тебя, — заметил мой брат и тут же предостерег: — Не вздумай завязать с ним слишком крепкой дружбы.

Все это время я переводила взгляд с цветов на Слима, со Слима — на Павлова, а с брата — обратно на букет. Обычные свежесрезанные розы, при чем же тут травка?

— У меня на работе выдался сегодня непростой денек, — взмолилась я. — Мне хочется отдохнуть в горячей ванне. Пожалуйста, не надо больше никаких загадок.

Слим принял букет из моих рук, ощупал обертку и, обретя искомое где-то посередине, победно улыбнулся:

— В мире, в котором вращается Добряк, розы бывают двух видов: обычные, — Слим замолчал, переворачивая букет черенками вверх; на стол выпал лакрично-черный комок размером с игральную кость, — и необычные.

Я подняла гашиш, сжав его между большим и указательным пальцами.

— Улыбка фортуны, не иначе, — объявил Слим. — Быть может, с этого дня наши дела пойдут в гору.

— Это еще не все, — сказала я и удивила его, потянувшись к сумке. — Сдается мне, ты будешь просто в восторге.