— Да смотри, сколько хочешь, стесняша, — улыбнулась Диана и вручила Евгении кофточку. Тот сразу оживился, пошёл в ванную к стиральной машине.

— Чего же ты без лифчика… — Жека закинул одежду в барабан.

— У меня же не такие громадные, как у тебя. Поддерживать их чем-то необязательно, — ответила Диана. – Да и мне нравится это ощущение… свободы.

Пиздец, подумал Жека. Насыпал дрожащими руками стирального порошка и нажал кнопочку пуска.

— А если… брат проснётся? – спросил он.

— Судя по всему, он не проснётся, — Диана махнула ручкой. – Вон как спит крепко.

— Ага… — сказал Жека и случайно загляделся на смугленькие Дианины бугорки. Шумно сглотнул. Бугорки не шли в сравнение с высокогорьями рыжухи, однако смотрелись отлично.

Долгий взгляд вышел Жеке боком, но поделать было уже нечего. Он был на месте трусливой мышки, загипнотизированной хищным удавом. Диане очень понравился этот пристальный и растерянный взгляд. Она трактовала его не совсем правильно. Хотя, кто знает…

Диана захлопнула дверь в ванную, и теперь все пути к отступлению были отрезаны.

— Так нечестно, — сказала она. – Я тоже хочу поглядеть на твои богатства!

И принялась ласково расстёгивать курточку рыжухи, пока та беззащитно наблюдала за происходящим, с красным, как помидор, лицом. Курточка отправилась на вешалку. Следом за ней полетела майка. Щёлкнул бюстгальтер.

— Кла-а-ас! – глазки у Дианы вспыхнули огнём, а ладони взмыли вверх и легонечко сжались. Жека ахнул. – Какие классные! Всегда мечтала о таких!

Жека хотел бы позвать на помощь. Но ждать её было не от кого. Он угодил в умелые лапы красноволосой бестии. Наглой бестии без стыда и совести. Он стоял в растерянности, пока Диана самым непристойным образом трогала тело рыжухи со всех сторон, нашёптывая пьянящие глупости. Потом слетела юбка. И едва он начал приходить в себя и осознавать степень беспредела – Диана оглушила его поцелуем. Жека ни разу не целовался. Ощущения ему напомнили, будто в рот вползает улитка… Но улитка, бьющаяся током. Жека был нокаутирован.

— Ты чего? – прошептала Диана. – Я-то думала раз уж ты на трассе работаешь, то будешь раскованной, а ты…

— Ээ…кхм.. ну…

— А ты как девственница… Но мне это нравится даже больше, — Диана хихикнула и опустилась на колени, стянув с рыжухи последний кружевной рубеж не такой уж и отчаянной обороны.

А дальше всё было как в тумане. Перед глазами Жеки промелькнула вся жизнь, от самого момента рождения, до поездки в «Анашан». Мелькал далёкий холодный край Вселенной, где загорались и угасали звёзды. Мелькали и августовские пшеничные поля с золотистыми колосьями. И берёзы раскачивались на тёплом ветру, унося своим размеренным шелестом в нежную страну сладкой истомы. Тихий морской прибой то обволакивал песчаный берег, то отступал назад в глубины океана, оставляя после себя приятную влагу; волны постепенно нарастали, как бы набираясь смелости, с каждым разом взбираясь всё глубже на солнечный пляж. Поднялся крепкий ветер, вспенились гребни волн, ухнули на скалы, разбиваясь и шумя. Прибой перерос в крепкий шторм, от которого никуда нельзя было деться. Да и не хотелось. И скоро ненастье окончилось всепоглощающим множественным цунами – где-то в глубинах, видимо, сжались литосферные плиты.

Евгения обрушилась на стиральную машинку руками. Она шумно дышала и едва ли не потеряла сознание. И чувство у неё было такое, будто из неё изгнали целую толпу демонов.

Цунами было непривычным. И долгим. Непривычно долгим. Замечательное отличие…

А потом Диана утащила Жеку в спальню, где ему предстояло узнать много нового о строении женских тел.

После такого интенсивного курса молодого бойца никакого чародейства и волшебства после тридцати ему точно уже не светило. Напрасные годы стараний и превозмоганий закончились так стремительно, безо всякого сражения… Как же теперь кастовать фаерболы, ходить сквозь стены и вводить капчу силой мысли? Оставалось надеяться, что в другом теле – не считалось. Диана предлагала позвать «брата», для разнообразия и интересу, однако Жека всё же решил сохранить остатки листьев, какой бы заманчивой предложенная идея не казалась. К ночи они рухнули обессиленные.

Денёк выдался насыщенным. Чрезмерно насыщенным. Таких деньков у Жеки не случалось уже лет десять. Даже двадцать пять! Чего уж там таить… А что ещё предстоит сделать, в какие ситуации попасть и с чем столкнуться… Начиналась очень интересная и насыщенная красками жизнь.

***

Большой участок посреди леса, огороженный трёхметровым забором. Тщательно охраняемый. С двухэтажным коттеджем, бассейном и странным каменным кругом двадцать метров в диаметре, с выгравированными на нём фракталами и неизвестными символами. Жека куда-то бежал. Или, вернее, от кого-то. Всюду его ждала опасность. Он боялся. До смерти боялся. Но коридоры не заканчивались. Бесконечные коридоры, дворы. Всегда он выходил в итоге к этому окровавленному алтарю. И бросался назад, к лабиринтам. Протискивался в узкие лазы, проползал под скалами, боролся с вязким воздухом, стесняющим движения.

А сзади доносился зловещий гавкающий хохот. Хохот, вселяющий невыносимый ужас перед чем-то бесконечным, нечеловеческим, неземным. Перед чем-то нескончающимся. Будто сама преисподняя разверзалась позади. Жека бежал без оглядки. Нельзя смотреть назад. Ни в коем случае. Иначе… И вот он снова вышел к окровавленному алтарю с фрактальными узорами на монолитном камне. Отчаяние охватило его. Но когда он повернулся назад, чтобы снова попробовать преодолеть лабиринты, то напоролся на высокого человека с вытянутой чёрной мордой зверя…

***

Жека проснулся в теле рыжухи. От кошмарного сновидения он вскочил в кровати. По лбу стекал холодный пот, а сердце колотилось, как обезумевшее.

— Что случилось, Жень? – спросила Диана. Её разбудил вскрик.

— Да… — махнул рукой он. – Кошмары…

— Ой ты, трусишка! Иди обниму! – Диана