Она тоже молчала.

Он думал, что, наверное, зря связался с этой девчонкой, намного моложе и неопытнее его. Но теперь вдруг ясно осознал, что не сможет так сразу порвать с ней.

Она прислушивалась к ощущениям своего организма и размышляла, почему люди так любят заниматься любовью. Даниель не видела в этом ничего особенного. Так, всего лишь приятные ласки вначале, когда казалось, что еще немного — и она взорвется от переполняющих ее чувств. А потом лишь дискомфорт, от которого она смогла немного отвлечься, когда Даррелл быстро двигался внутри нее, вонзая свою напряженную плоть.

Небо не осветилось фейерверками, как рассказывала Адель. Ничего подобного. Все было как-то слишком обыденно. И Даниель неожиданно поняла, что разочарована.

Нет, Даррелл нравился ей. Ей было приятно лежать рядом с ним, чувствовать близость его обнаженного тела.

Однако секс с ним не являлся чем-то необыкновенным.

Но тогда как же быть с любовными романами, которые она читала? Разве все написанное в них ложь? И как в таком случае объяснить высказывания Адель и других девушек, с которыми Даниель общалась?

Странная догадка поразила ее.

А что, если она не может наслаждаться близостью с мужчиной?

На ее глаза навернулись слезы.

— Тебе было хорошо со мной? — Даррелл повернул голову в ее сторону, пристально вглядываясь в освещенное лунными лучами лицо.

Даниель порадовалась, что он не заметил ее слез.

— Да, все было просто замечательно, — соврала она, стараясь, чтобы голос ее звучал искренне.

— Хорошо.

И непонятно было, что он хотел этим сказать.

Даниель почувствовала себя как-то неуютно.

— Мне надо в душ, — пробормотала она, осторожно вставая.

— Иди. — Его фраза безучастно прозвучала в темноте.

Она соскользнула с кровати, стыдясь своей наготы. Но халат висел в ванной, и она сознавала, что путь до заветной двери придется проделать обнаженной.

Хорошо, что темно. И она будет думать, что он не смотрит на нее.

— У тебя очень красивая фигура. — Его голос заставил ее вздрогнуть и убыстрить шаг.

Все, она в ванной.

Закрыв дверь, Даниель вздохнула.

Что с ней происходит? Почему она так ведет себя?

Подойдя к зеркалу, она вгляделась в свое отражение. Ничего не изменилось. Лишь в глазах появилась какая-то грусть с ноткой обреченности.

С чего бы?

Открыв кран и отрегулировав воду, Даниель забралась под душ. Теплые капли приятно барабанили по упругой коже, неся небольшое облегчение.

Как было бы хорошо отвлечься от гнетущих мыслей, перестать анализировать происходящие события, а просто начать жить! Так все было просто до того момента, пока она не перешагнула через себя. А теперь…

Она запуталась. Она не знала, куда идти, что делать, что говорить.

И это чувство потерянности тяготило ее.

Выключив воду, она взяла большое махровое полотенце и долго вытирала им свое тело.

Какая-то ноющая боль зародилась внизу живота, какое-то воспоминание, к которому она не хотела возвращаться.

Нет.

У нее все будет хорошо. Все должно быть хорошо.

И ей очень хотелось в это верить.

Накинув на плечи шелковый халат, она запахнула его, завязывая поясок.

И только после этого вошла в спальню.

Даррелл сидел на краю кровати полностью одетый.

Даниель остановилась.

— Уже уходишь? — спросила она, стараясь, чтобы в голосе не слышалось облегчения.

— Да. — Он поднялся, подошел к ней. — Мне нужно ехать домой и немного выспаться. На завтра назначена важная встреча, и я не могу ее пропустить. — Он нежно коснулся губами ее губ.

Даниель ощутила, как дрожь пробегает по всему ее телу.

Что происходит? Только недавно она переживала по поводу собственной холодности. А теперь легкие ласки заставляют ее вновь испытывать возбуждение?

Все это было так странно.

— Пока, детка, — произнес Даррелл хриплым голосом. — Я тебе позвоню.

Развернувшись, он быстро вышел из спальни. И скоро до Даниель донесся шум захлопнувшейся двери.

Приблизившись к окну, она посмотрела вниз, на освещенную фонарями темную улицу. Она видела, как Даррелл подошел к машине и на мгновение замер возле водительской двери. Он поднял голову и посмотрел на ее окна. Но Даниель была уверена, что он не видит ее, поэтому не шелохнулась. Потом Даррелл открыл дверцу и сел в машину, которая, через мгновение, сверкнув фарами, быстро отъехала.

Вздохнув, Даниель отошла от окна. Ее переполняли противоречивые чувства. С одной стороны, Даррелл ей нравился. Ей было хорошо с ним. Он оказался интересным собеседником. И его поцелуи… они просто сводили ее с ума.

Но с другой — близость с ним не принесла ей ожидаемого блаженства. Лишь разочарование. Неужели такое бывает? Или это только она не способна наслаждаться моментом?

Все было зыбко, непонятно, и не было ответов на интересующие ее вопросы.

Даниель вдруг отчетливо осознала, что жизнь ее перешла на новый уровень. Хорошо это или плохо, она не знала. Но то, что назад дороги нет, — аксиома, не требующая доказательства.

Подойдя к кровати, она расправила простыни и легла. Подушка еще хранила аромат его парфюма. Положив на нее голову, Даниель глубоко вдохнула приятный, немного терпкий аромат.

Она так и уснула, лежа на боку и подложив ладошку под щеку.

И лишь луна следила за ней из-за занавески, которая неплотно прикрывала окно.

Даррелл ехал домой. Он чувствовал себя не слишком хорошо. Даниель оказалась не такой, как он предполагал.

Он считал, что по большей части она притворяется недотрогой. И только сегодня убедился в том, что это не так. Но отступать было уже поздно. Однако теперь ему было от всего этого не по себе.

Даррелл вдруг понял, что связь с Даниель не будет такой легкой и безоблачной, как он рассчитывал. И это пугало его.

Он привык к более простым отношениям, не отягощенным чувствами и обязательствами. А с Даниель так не получится.

Он еще надеялся, что трудностей удастся избежать. Но интуиция все же подсказывала ему, что это нереально.

А интуиция никогда его не подводила.

Мелинда рвала и метала.

Даррелл обманул ее! Подарил ожерелье и свалил!

А она-то думала, что он действительно уехал! И если бы не встретила его вчера в обществе молодой девушки в магазине, так и пребывала бы в неведении относительно его коварства.