class="p1">— Не знаю даже, но мне предстоит это узнать.

— А откуда у тебя это стихотворение? — спросил серьезный Тема.

— Я его нашла в одном тайнике, — улыбнулась мама.

— А ты сама говорила, что в тайниках хранятся карты сокровищ, — наморщил свой курносый нос Сема.

Даша поцеловала его в макушку.

— Вот и буду искать сокровища!

— А когда найдешь, купи нам, мама, большую пожарную машину и чтоб водой брызгалась! — захлопал в ладоши Сема.

— Да-да. А еще шоколадных мишек! — поддержал его брат.

— Да, мои зайки, обязательно куплю, — Даша поцеловала сыновей, пожелала им спокойной ночи, включила ночник и прикрыла дверь в детскую.

* * *

— Ну и что ты про «Лукоморье» думаешь? — спросила следователь Безбрежная Володю Шестакова, когда тот прибыл на работу и выпил чашку крепкого чая.

— Мне больше «Сказка о царе Салтане» нравится, но я не пушкиновед, — ухмыльнулся Володя, развалившись на стуле и с лупой рассматривая пожелтевшую страницу, которую следователь нашла в тайнике.

— Эксперты говорят, что текст написан шариковой ручкой, предположительно, в семидесятых-восьмидесятых годах двадцатого века.

— Ой, да мало ли кто запихнул «Лукоморье» в печку! Я думаю, это тупиковый вариант, картины мы нашли — зачем еще в старой печке ковыряться? — возразил резонно Володя.

— Я бы не ковырялась, как ты сказал, в старой печке, если бы на обратной стороне этой страницы не был изображен подробный план Михайловского замка. Ты не находишь это странным и как-то связанным с нашим расследованием? Картины мы нашли, а вот убийцы Потапова и Трифонова до сих пор не найдены!

— И как твое Лукоморье поможет нам в этом? — скептически посмотрел на следователя Шестаков.

— Это не мое Лукоморье, во-первых, а во-вторых, хоть картины мы и нашли, но кто их украл, мы так и не выяснили, — ответила Дарья, покачав головой.

— Да что тут гадать, картины найдены на даче у Потапова, значит, он их и умыкнул.

— Ага, сам украл, а потом сам себе всю кровь выпустил, наверное, совесть замучила, а заодно и экскурсовода Ваню тоже прирезал, — злобно пошутила Безбрежная.

Шестаков тоже улыбнулся.

— Ну да, ну да, а что ты думаешь про Лукоморье? Кстати, а что такое вообще Лукоморье?

— Только вчера вечером сыновьям на этот вопрос отвечала, — закивала головой Даша. — Лукоморье — волшебная сказочная страна.

— А вообще, это означает морская лука, морской залив, залив моря, изгиб морского берега. В фольклоре древних славян — заповедное место на краю света, — заботливо зачитал с телефона информацию Володя.

— В Википедии, что ли, читаешь?

— Ага! Вот оно какое наше Лукоморье! — просиял опер.

— Морской залив, волшебный град, а не Питер ли это, часом? — задумалась Даша.

— А что вполне может быть.

— Ну, так что, будем идти по следу Лукоморья?

— А что для этого нужно?

— Начнем с самого начала. У Лукоморья дуб зеленый… Спроси свою Википедию, где находится старинный трехсотлетний дуб в Питере. От него и будем плясать. Чувствую я, разгадка уже близко. — Следователь стукнула рукой по столу.

Володя запыхтел, принялся забивать слова в поисковик и через несколько секунд вскричал:

— Есть-есть! Эврика! Я нашел! Смотри сюда, Николаевна, дуб Петра Великого на набережной реки Крестовки, недалеко от Мало-Крестовского моста старинный дуб, по преданию, посаженный самим царем-реформатором!

— Володя, вот то, что нам нужно! По коням! — обрадовалась Безбрежная.

— Ура! Дуб нашелся! — подпрыгнул с места оперативник.

Июль 1698 г. Священная Римская империя германской нации

— Ваше Величество, Петр Алексеевич, я очень рад, что вы нашли время, чтобы посетить нашу резиденцию, — император Леопольд Первый приветствовал русских послов во главе с царем Петром.

Высокий мужчина в европейском камзоле галантно поклонился Леопольду:

— Ваше Императорское Величество, — на чистейшем немецком языке, с нижнебаварским акцентом начал он. — Я безмерно счастлив видеть вас, хочу выразить вам свое подлинное почтение.

Леопольд удивленно поднял брови:

— Петр Алексеевич, я поражен! Вы прекрасно знаете немецкий язык! Я удивлен!

Александр Меньшиков недовольно скривился, император не знал о секретной операции по подмене, которую спонсировали тайные общества. Не хватало еще, чтобы новоявленный Петр выдал себя.

Он демонстративно переглянулся с Лефортом и Гордоном, покачал головой.

Меньшиков вместе с остальными богато разодетыми послами низко поклонился и вполголоса обратился к Петру по-немецки:

— Мон гер, мой господин, не стоит демонстрировать свои языковые таланты. Пожалуйста, не выделяйтесь.

Петр недовольно поджал губы, прошипев про себя проклятия по-немецки.

— Я понял.

Весь последующий визит к императору Петр молча простоял у колонны, отвечая односложно и обидчиво косясь на Меньшикова.

Тот пытался сгладить неловкость перед придворными, еще не хватало, чтобы о нелюдимости царя шептались в свете. Еще, чего доброго, слухи пойдут в высшем свете.

Когда все формальности были соблюдены и русская делегация раскланялась перед императорской свитой, к Петру подошел граф Де Симон и передал записку с просьбой обязательно посетить дальнюю беседку в императорском саду. Вместо подписи красовалась печать — лучезарная дельта со всевидящим оком в центре.

Санкт-Петербург. Наши дни

Набережная реки Крестовки — элитный центр Петербурга. Цена на квадратный метр, по мнению Дарьи Безбрежной, была незаслуженно завышена, тут находились изысканные особняки девятнадцатого века, которые соседствовали с современными жилыми комплексами и офисными зданиями из стекла и бетона, которые мало вписывались в картину Северной Венеции.

Поплутав немного по переулкам и поспрашивав прохожих, Безбрежная и Шестаков все-таки нашли дуб.

Но тут их ждало сильное разочарование. Дуб, конечно, был на месте, мало того, он был обнесен железной кованой решеткой и четырьмя тумбами с цепями. Даша уже обрадовалась, но цепь была явно не «златая», да и представшему перед ее взглядом дереву никак не могло быть более трехсот лет — оно выглядело сильно моложе.

— Друг мой Вовка, ну-ка залезай снова в Википедию и почитай, куда ты меня притащил! Где же петровский дуб? — с упреком набросилась она на опера.

Тот тоже понял, что совершил промашку, и обиженно пыхтя, полез в Википедию.

— Ты права, Николаевна, в тысяча семьсот пятнадцатом году Петр Первый посадил здесь дуб. Ко второй половине прошлого века дерево достигло тридцатиметровой высоты при обхвате в полтора метра. Прикинь, какое огромное оно было! В двадцатом веке ленинградцы утверждали, что старое дерево — своего рода талисман и символизирует благополучие города. — Володя выразительно поднял вверх палец. — Однако к середине тысяча девятьсот семидесятых дуб пришел в плачевное состояние. Власти приняли решение: дерево спилить. Что делать с пнем, оставшимся от Петровского дуба, решали долго: поставить на его месте памятный знак, законсервировать пень или посадить новое дерево. Долгое время пень, обнесенный оградой, все-таки