– Сегодня нас ждет славный денек! – радостным тоном начал подчиненный, явно стремясь разрядить атмосферу. Майор лишь молча кивнул, стараясь уловить нужное состояние. Самым сложным моментом перед началом боя для него было уловить эту особую волну, после которой он начинал чувствовать себя не человеком, а бездушной машиной. Как ему казалось, именно этот прием и позволял ему выходить целым и невредимым из многих передряг. Полностью избавиться от эмоций, правда, не получалось никогда, но реакция явно улучшалась.

На этот раз нужное состояние пришло к нему прямо в момент взлета. Последний проходил в крайне сложных условиях. Освещение, несмотря на включенные прожектора, оставляло желать лучшего, и требовалось приложить немало усилий, чтобы не столкнуться с каменной толщей стен. Тем не менее все пилоты справились со своей задачей, и через несколько секунд десяток машин уже бороздил открытое небо.

Пятерка торпедоносцев под руководством Игоря тут же устремилась вниз. Их задачей было атаковать транспорты, после того как команда бомберов справится со своей задачей. В ее успехе майор не сомневался, поскольку этот конвой явно не отличался ответственным подходом к делу. Вместо того чтобы надежно прикрывать своих подопечных, боевые корабли ушли далеко вперед. Мало того, они даже не выпустили разведчиков, явно считая, что в тылу им ничего угрожать не должно. Такая безалаберность требовала крайне жесткого наказания.

Пришлось заложить огромный крюк, дабы зайти на цель с севера. Не стоило лишний раз давать противнику примерное направление их тайного убежища. Пусть лучше они, как и несколько лет назад, изучают каменные склоны Шлосс Адлера, пытаясь найти неучтенную базу.

Несколько зеленоватых облачков мистерия показались майору достаточно надежным укрытием. Требовалось провести предварительную разведку, прежде чем атаковать цель. Впрочем, Витгефту хватило одного-единственного взгляда, чтобы понять, что в данном случае им достались крайне расслабленные конфедераты. Возникало ощущение, что караван и его эскорт идут независимо друг от друга.

В данном случае переговоры не требовались, поскольку схему атаки и распределение целей обсудили еще в ангаре. Самому Дмитрию предстояло сыграть сольную партию, поскольку, кроме него, мало у кого имелись шансы нанести крейсеру достаточно серьезный урон. И кроме того, как он считал, единичный ганбот вряд ли будет воспринят как серьезная угроза, по крайней мере до того времени, когда противник сумеет осознать уровень проблемы.

Пришлось потратить еще несколько минут, прежде чем удалось найти достаточно удачную точку для атаки, после чего «Десмод» Витгефта моментально перешел в пикирование. Тонкий, вытянутый силуэт крейсера, казавшийся с высоты тонкой щепочкой, вдруг резко стал увеличиваться прямо на глазах. Перегрузка от ускорения вдавливала майора в кресло, а руль словно налился свинцом.

Несмотря на это, Дмитрий не снижал скорости и не уходил с курса, он словно физически ощущал, что сейчас происходило на палубах этого «Спенсера». Чувствовал бег тысяч ног, пытавшихся под вой сирены занять свои боевые места. Чувствовал, как медленно, но верно разворачиваются орудийные башни, пытаясь уловить в перекрестье прицела пикирующую машину. Но самое главное, его чувство было направлено прямо между двух труб, в ту точку, которую он посчитал наиболее удачной для данной миссии.

Две трехсоткилограммовые фугаски стали словно продолжением его тела. В данный момент он мог четко предсказать их траекторию полета. И оставалось надеяться, что расхлябанность экипажа даст ему несколько дополнительных секунд для нанесения успешного удара.

Бомбы пошли в то же мгновение, когда по пикирующему ганботу ударила первая очередь из зенитного автомата. Судя по тому, что она прошла далеко в стороне, прицелиться стрелок явно не успел. Правда, в ту же секунду к нему присоединились еще двое, но сброс груза вызвал тот самый эффект, открытый во время испытаний. Облегченная машина резко подпрыгнула, тем самым уходя с линии огня.

Момента попадания Витгефт не увидел, его больше занимал вопрос ухода от ответного огня. Опыт бомбежек подсказывал ему, что даже смертельно раненный корабль обычно имеет достаточно времени, чтобы успеть укусить вредных летающих вокруг него мошек. На его памяти немало пилотов погибли из-за того, что слишком рано расслаблялись, считая врага уже поверженным.

– Попадание! Уходи вправо! Еще вправо! – подсказывал ему стрелок, поливающий из пулемета атакованный крейсер. – Ух, хорошо попали! Еще вправо! Горит, зараза!

Достаточно разорвав дистанцию, майор, наконец, развернулся, дабы изучить свою работу. Впрочем, хватило одного взгляда, чтобы понять, что в этот раз у него все вышло удачно. Судя по нарастающему пламени зеленого цвета, бомбы поразили машинное отделение, вызвав возгорание турбаниевых двигателей. Сам крейсер медленно, но верно начинал проседать. Лишившись центральной установки, он уже не мог полноценно держаться в воздухе. Возможно, отключение маршевых двигателей и перевод их на взлетный режим могли продлить агонию, но шансов на спасение без посторонней помощи у него уже не оставалось.

Убедившись, что в данном случае обошлось без осечек, майор переключился на свою команду. Несмотря на всю их квалификацию, он подсознательно переживал за каждого из них. Хотя стоило признать, что в данном случае они сработали как надо. Эсминец, атакованный Куроки, переломился пополам и с нарастающей скоростью летел вниз, где его ждали прожорливые волны. Второй, пораженный сразу четырьмя бомбами, все еще держался, но, судя по пожару, жить ему оставалось недолго.

Падающие корабли послужили сигналом для Игоря, который немедленно атаковал сбившиеся в кучу транспортники. Пять торпедоносцев, каждый из которых нес по шесть «Последних шансов». Бесполезные против тяжелых кораблей, они с легкостью поражали взлетные контуры, не имевшие даже следов брони. Эфир моментально наполнился криками о помощи, но все это не имело уже смысла. Тяжелые ганботы, сбившись в единый строй, перелетали от одной жертвы к другой, не обращая внимания на такие мелочи, как беспокоящий пулеметный огонь.

Витгефт бросил взгляд на часы. С момента, когда прозвучал первый выстрел, прошло не больше двух минут. Именно столько хватило, чтобы сбить с небес сразу девять кораблей конфедерации. В целом выглядело неплохо, но теперь требовалось так же тихо и быстро уйти. Еще раз окинув взглядом поле боя и убедившись, что в шлюпки погрузилось достаточно народу, он, не медля ни секунды, отдал приказ уходить. Первая фаза их авантюрного плана закончилась. Теперь оставалось дождаться хода противника.

Собираясь вызвать панику в стане врага, Роджер даже представить себе не мог, насколько сильным окажется эффект. Двухминутный налет на конвой вызвал резонанс, сравнимый с крупномасштабным сражением. Ответственный за операцию вице-адмирал Джозеф Браун, узнав об инциденте, слег с инсультом. Не меньший шок испытал командующий семнадцатого ударного корпуса. Погибшие корабли перевозили тяжелые мортиры, предназначенные для разрушения массивных бастионов Треугольника. Наглый набег поставил его перед перспективой захвата укреплений, что называется, голыми руками.