— Седов! — уже не сдерживаясь, прикрикнул на подчиненного Власенко. — Ты давай, не теоретизируй, а поймай хоть кого-нибудь. Вот тогда будет тебе и профайлер, и хрен знает еще кто. Кого угодно для дела найдем. Но, запомни одно, старлей, сперва требуется задержать злоумышленника. Понимаешь, поймать нужно этого сукиного сына, а все остальное потом. И заруби это себе на носу.

Он поднялся из-за стола, окинул присутствующих решительным взглядом и твердо заявил:

— Все, товарищи, совещание окончено, все могут быть свободны.

Опечаленный неудачной попыткой внести новизну в ход расследования, старший лейтенант Алексей Седов, одними губами произнеся: «Так точно», отправился выполнять распоряжения начальства.

Глава 8

На ноябрьские праздники Колкин вновь задумал наведаться в «Пропаганду». Это место, как он считал, идеально подходило для него в качестве охотничьих угодий. А свое нынешнее занятие он считал ни больше, ни меньше, а именно азартным развлечением, достойным только избранных.

Единственное, что его смущало, так это вероятность «запалиться» по глупости на какой-нибудь уличной камере наружного наблюдения. А таких «гляделок» в столице по нынешним временам было расставлено немало — практически на каждом углу, особенно в центре города.

Это был по-своему азартный и увлекательный процесс. Как он сам считал, своего рода вид спорта: найди и обмани. Зато, если он обнаруживал очередную лазейку вне зоны покрытия видеонаблюдения, далее уже ничего не опасался. Правда, так бывало не всегда, и порой ему приходилось пользоваться сторонней помощью. Например, благодаря знакомому охраннику в «Пропаганде», он заранее выведал, где в помещениях ночного клуба расположены скрытые камеры. Да и день для посещения клубешника — техно-пятницу с ее обязательной рейв-вечеринкой — он так же выбрал неспроста. На подобные отжиги народ туда приходил неординарный, яркий, а порой и откровенно чудной, а потому появление на танцполе молодого человека с ковбойской повязкой на лице никого особо не удивляло.

Ну раз чудак прошел фейсконтроль, значит, все окей, пусть «жарит», как его душе угодно. Тут и не такое порой встречалось, особенно, что касалось закрытых вечеров, типа тематических гей-вечеринок. Правда, на них Колкин не ходил принципиально, будучи от рождения абсолютно безразличен к обнаженному мужскому телу.

Подойдя к знакомому охраннику по кличке Бык, а когда-то своему бывшему одногруппнику по железнодорожному училищу, ныне гордо носящему звание колледжа железнодорожного и городского транспорта, Александр дружески протянул ему руку.

— Здоров, Бык, держи краба! Часовые родины не спят? — по старой школярской привычке он постарался сразу же задеть приятеля за живое.

Тот отреагировал спокойно.

— Здорово, Кол. А санитарские санитары все санитарят? — насмешливо парировал здоровяк, поглядывая снизу вверх на длиннющего брюнета. — Не ходил бы ты пока в наш клуб…

Бык взял многозначительную паузу и, хитро прищурившись, пристально посмотрел гостю в глаза. Под черной обтягивающей футболкой охранника бугрились, в прямом смысле слова, горы мышц.

— А что так? Фейсконтроль сегодня не пройду? — усмехнулся Колкин, уже нутром почуяв опасность.

Бык явно что-то задумал. Он отлично знал этого простофилю в обличье Геракла.

— Да нет, Кол, тут походу менты тебя ищут. Бумажкой с твоим фотороботом всем в нос тычут. Ты бы подстригся, что ль… да хоть под гопника, — он нервно гыкнул. — И сутулься сильнее, глядишь, тогда тебя здесь точно никто не узнает.

Александр вмиг напрягся. Если уж Бык стал с ним так разговаривать, значит, дела и вправду серьезные. Да и шутка про стрижку «под гопника» была точно не из репертуара качка. На стендапера он явно не тянул, даже в качестве реквизита для сцены. Да и юмор у него никогда не поднимался выше уровня кухонной табуретки.

— А ты?.. Ты им, надеюсь, ничего про меня не рассказал? — как можно спокойнее задал он вопрос и нарочито лениво достал из пачки сигарету.

Колкин еле сдерживал себя от распирающего негодования. Его аж потряхивало, когда он прикуривал сигарету.

«И это фуфло будет передо мной пальцы гнуть?!» — не на шутку рассердился он, хотя внешне старался быть само спокойствие.

— А что я?.. Я им пока еще ничего не рассказывал, — Бык взял театральную паузу, но, будучи плохим актером, как следует, ее не выдержал и, зыркнув глазами по сторонам, поспешно добавил: — Но это пока… Ты сам подумай, Кол, чего я тебя сдавать стану, если ты мне до сих пор, проигранные двести баксов не вернул?

На лице маньяка заиграли желваки. Колкин с трудом сдержался, чтобы не врезать этой горилле по зубам. В такие минуты, когда в нем начинал закручиваться смерч эмоций, он становился настолько вспыльчив, что частенько терял самоконтроль. Что и говорить, если он мог даже кинуться в драку с явно превосходящим по силе противником. Только сейчас Александр отлично понимал, что это был крайне неподходящий момент, чтобы начать драку. К тому же известие о разыскивающих его ментах очень быстро отрезвило буйную голову тридцатилетнего мужчины.

«Вот, сучок, каким был жмотом, таким и остался. Только бабло его и интересует. Это что ж получается, не будь я ему «фанеры» должен, так он меня запросто бы сдал?» — рассудил он и озлобился на охранника еще сильней.

Демонстративно выпустив дым в лицо приятеля, Колкин как бы нехотя изрек:

— Слушай, Бык, я свое слово всегда держу. Скажу по-чесноку, мне просто некогда было к тебе в клубешник заскочить. На, вот, держи…

Он достал из кармана брюк-джоггеров три смятые стодолларовые купюры. Одну протянул охраннику, а две другие спрятал обратно. Но затем, видя, как недовольно вытягивается лицо Быка, насмешливо фыркнул и передал ему две оставшиеся банкноты.

Бык быстро собрал купюры в кулак, после чего с вопросительным видом уставился на приятеля.

— Чего так смотришь, Бык? Сотня сверху — это компенсация за то, что я с долгом тормознул, — добродушным тоном изрек длинноволосый брюнет и, приблизив свое лицо вплотную к лицу охранника, перешел на шепот. — А если ты и впредь будешь подальше от ментов информацию обо мне держать, то с меня еще две сотни сверху капнут.

Охранник продолжал молчать.

— Чего, мало считаешь? — искренне удивился Колкин, поражаясь растущим аппетитам приятеля.

— Дешево ты себя оцениваешь, Кол. За такие дела, что ты творишь, на зону лучше не ходить. Сам, наверное, знаешь, что тебе там светит? — Бык собрал ладонь в кулак, а другой сделал по ней пару быстрых хлопков.

Александр мгновенно вспыхнул, руки непроизвольно сжались в кулаки, а холодные голубые глаза хищно сузились.

— Что ты хочешь за свое молчание? — процедил он