самым обыкновенным. Крепкое кирпичное здание с покатой шиферной крышей, ничем практически не отличающееся от соседей. Окошки с белыми рамами, с любопытством выглядывающие на улицу. Просторный участок с небольшим гаражом, собачьей будкой, внушительных размеров огородом и прочими постройками, жизненно необходимыми для хозяйства. Никто бы и не подумал, что он представляет собой что-то невероятное. В нём жили такие же обыкновенные люди — родители Жени, — занимавшиеся — ну и дела! — самой обыкновенной работой. Стоило сразу уточнить: Дом, как таковой, в разные временные отрезки мог принадлежать как всем ведьмам сразу, так и кому-то из них по отдельности. По правде говоря, эти условности были настолько туманными, что попытки рассчитать, по какому правилу Дом выбирает себе хозяев на следующее воплощение, потерпели неудачу. В конце концов, все просто смирились с тем, что это — один большой генератор случайных чисел, и смысла понять его нет абсолютно никакого.

Женя улыбнулась, когда навстречу ей бросилась маленькая рыжая собака с коротким хвостом.

Да. Дом был самым обыкновенным. Но если бы кто-то увидел его её глазами… О, что за чудо бы он увидел!

Концентрация магии здесь была, пожалуй, уникальной по своей силе. Светлые стены словно бы светились изнутри, сияя в лучах летнего солнца, и потоки чистейшей энергии, причудливо извиваясь и изламываясь, пронзали каждого человека, каждый предмет и каждую пылинку, которые попадали в зону их действия. Этот свет был похож, скорее, на тёплый свет настольной лампы. От него на душе сразу становилось спокойно и уютно.

Женя даже на несколько мгновений позабыла, что произошло в дороге. Её сердце наполнилось такой безусловной и безграничной любовью, что у неё на секунду перехватило дыхание.

«Когда я позову остальных, они точно будут в восторге».

Девушка, пребывая в каком-то мечтательном настроении, прикоснулась к кирпичной стене. Она была тёплой. Если замереть, можно было даже услышать глухой стук огромного сердца.

А потом руку пронзила молниеносная острая боль, и Женя ахнула, возвращаясь в реальность. За один миг перед её глазами промелькнуло нечто неясное, но пугающее и жуткое. Мерзкая тьма, которая струилась по сосудам Дома, отравляя его изнутри. От неё веяло замогильным холодом и гнилыми яблоками.

— Эй! — рядом тут же оказался Лёша, участливо подхватывая девушку под руку. Она растерянно посмотрела на него, а затем бросила взгляд за ворота. Кирилл с безразличным видом стоял и смотрел куда-то в сторону, докуривая сигарету. — Тебе плохо? Может, поехали в больницу?

— Нет… Нет, не надо, — Женя покачала головой и улыбнулась, стараясь отогнуть себя пугающее видение. — Зачем мне больница, мне сейчас мама сама полную диспансеризацию проведёт. О, — она улыбнулась ещё шире, когда дверь в дом открылась. — Вот и она.

Навстречу молодым людям вышла женщина, которая выглядела точь-в-точь, как Женя, только старше лет на тридцать. Черты лица у неё, правда, были как будто мягче, а глубокие карие глаза смотрели настолько нежно, что эта нежность сразу проникала в душу, выискивала в ней все ранки и порезы и накладывала пластыри, чтобы не болело. Иногда Жене казалось, что точно такой же взгляд был у кого-то ещё — такого знакомого и такого далёкого, но воспоминания, увы, ускользали, оставляя в руке только хвост, подобно ящеркам.

— Здравствуйте, Любовь Аркадьевна! — выпалил Лёша.

— Наконец-то приехали, — голос у женщины был таким же мягким и успокаивающим. Она сердечно обняла ребят. — Как добрались? А то у меня что-то так сердце за вас болело…

— Мы… — начал было Алексей, но Женя его торопливо перебила:

— Всё отлично! Машина заглохла немного по дороге, поэтому чуть позже приехали, но вообще ничего не было. Мы проспали с девочками почти всё время.

— Ой, ну слава богу, — всплеснула руками Любовь Аркадьевна. — Заходите, я там вам наготовила, покушаете хоть, а то что вы там ешьте-то, всякую гадость… И брата зови! — она приветливо помахала Кириллу, который сдержанно кивнул в ответ. — А то чего он, как не родной. И довёз ещё, спасибо ему конечно, а то ехали бы тряслись на автобусе… Если нужно денежку за бензин…

— Нет-нет, ничего не надо, — Лёша поспешил оборвать поток красноречия женщины, потому что, разгорячившись от наплыва эмоций, она могла не только деньги за бензин отдать, но и дом переписать на благодетеля. — Мы торопимся, на самом деле. Там мама тоже наготовила всякого, боюсь, мы всё не съедим…

— Ох, ну как знаешь, как знаешь, — Любовь Аркадьевна поцокала языком, но в глазах у неё не было ни капли осуждения. — Но вы потом все приходите обязательно! Женечка, а девочки что? Все в порядке, все дома?

— Да, да, конечно. А папа на работе пока?

— Да, вечерком приедет.

Расспросы обо всём на свете могли бы продолжаться ещё кучу времени, но Любовь Аркадьевна великодушно смилостивилась, видя на лицах детей отпечаток усталости. Они с Лёшей тепло попрощались, и тот, чмокнув напоследок девушку в щёку, поторопился вместе с Кириллом сесть в машину, провожаемый звонким лаем пса. Автомобиль оставил за собой шлейф пыли, когда сдвинулся с места, и вскоре скрылся за поворотом.

В воздухе воцарилась тишина. У Жени зазвенело в ушах.

Она, в отличие от Алексея, не была освобождена от участи отвечать на многочисленные вопросы, но это хотя бы сопровождалось вкуснейшей трапезой. Оказывается, девушка страшно соскучилась по домашней стряпне. Горячий куриный суп, печёная утка с картофелем, салат из свежих овощей… В целом, Любовь Аркадьевна была права. То, чем она питалась в городе, и правда выглядело гадостью по сравнению с подобными блюдами.

— Учёба нормально проходит? У вас там что сейчас? Практика?

— Угу, — промычала Женя с набитым ртом. — Но я пока не нашла ещё. Вроде, можно на кафедре проходить.

— Вот как, — отозвалась женщина и пододвинула тарелку с салатом поближе. — Кушай, кушай.

— Вы тут вообще сами-то как?

— Ой, да как обычно. Скучно без вас. Работаем, на огороде вон вожусь, а что ещё делать. Тут развлечений, сама знаешь, никаких нету. Да и старая я уже, для развлечений-то.

— Ой, да прям, — Женя хихикнула. — Тебе далеко ещё до старости. Посмотри, какая ты красотка у меня.

Любовь Аркадьевна рассмеялась, вешая полотенце на спинку стула.

Стены вокруг приятно искрились. Кухня была пропитана магией от пола до потолка, но, конечно, секрет умопомрачительного вкуса пищи был не в ней, а в материнской любви — не менее магической, но, вместе с тем, очень даже реальной.

После такого плотного обеда (позднего обеда, если честно) Женя мгновенно почувствовала сонливость. Усталость и потрясения взяли своё. Пробравшись в свою комнату, которая ничуть не менялась из года в год, девушка мешком повалилась на